В погоне за мечтой - Связина Ольга. Страница 22

– Я боюсь, – Машенька задрожала всем телом.

– Прорвемся!

Эх, мне бы на самом деле хоть половинку этой уверенности.

Взявшись за руки – ни дать ни взять две школьницы перед прививочным кабинетом, – мы дружно шагнули вперед. Лично я при этом, признаюсь, крепко зажмурилась – а Машенька и вовсе обмерла. Стенка за нашими спинами со зловещим скрежетом вернулась на место – скорее всего, сработал рычаг, спрятанный под одной из плит пола, по которым мы только что прошлись, или система противовесов с каким-нибудь примитивным таймером, вроде песочных часов… но получилось очень эффектно!

Машенька сдавленно пискнула и начала медленно оседать – кажется, собирается потерять сознание. Как не вовремя! Я ободряюще сжала ее ладонь:

– Не бойся, как вошли – так и выйдем! В крайнем случае, пересидим тут, пока суматоха не уляжется, и поищем рычаг с этой стороны.

– Я вовсе не боюсь, – дрожащим голосом отозвалась моя спутница. – У меня земля уходит из-под ног!!

– Что? – Я опустила факел – каменная плита, на которой обеими ногами стояла Машенька, действительно медленно, но верно уходила вниз.

– Соскакивай скорее!

Как могла, одной рукой я тянула ее за шиворот вверх, помогая выбраться из ямы. Можно было ненадолго положить факел на пол и взяться обеими руками, но страх, что единственный источник света может погаснуть, и мы останемся в полной темноте в этом полном ловушек коридоре, не позволял пальцам разжаться. Странная, конечно, западня – рассчитанная на очень медлительного врага. Или тяжелого рыцаря в полном комплекте железных доспехов. А может, просто механизм испортился от времени?

– Куда теперь? – Выбравшись на твердый пол, Машенька была бодра и готова к новым подвигам.

– Пока вперед. Выбор у нас небольшой.

– А теперь?

Я по очереди осветила первые метры двух разветвляющихся коридоров. Кажется, у левого ответвления пламя слегка дрогнуло.

– Сюда! Кажется, отсюда идет сквозняк.

– Ну, и что за радость, если нас сейчас еще и сквозняком продует, – неожиданно заупрямилась моя спутница. – Мне правый коридор больше нравится! Он и шире, и светлей, и чище…

Я изумленно покосилась сперва на Машеньку, а затем на коридоры-близнецы. Хотя, если присмотреться повнимательнее, в правом действительно на полу ни пылинки, а вот в левом будто постелили пушистый серый ковер. И уже порядочно натоптали… сапожищами 45-го размера.

– Не нравится мне все это. Кто здесь пылесосит? И зачем? Все-таки нам налево! Тем более, и Тимоха туда пошел.

– А зачем нам догонять этого разбойника? – Машенька попыталась вырвать у меня свою руку. – Разве это подходящая компания для порядочной девушки? А оттуда меня кто-то зовет… так ласково…

– Машуль, когда в компании один слышит голоса, а другой нет – это очень плохой признак, поверь мне на слово, – пыталась увещевать я, но, взглянув на девушку, поняла: поздно. Машенька страшно побледнела и смотрела сквозь меня совершенно застывшим взглядом. Черт, может, тут газ какой-нибудь скопился галлюциногенный? Кто знает, что в этих подвалах раньше хранили, может, настойку мухоморную. Ядреную – до сих пор не выветрилось…

– Заткни уши! – без особой надежды быть услышанной крикнула я и решительно устремилась в выбранном направлении, не разжимая руки на вялом запястье.

Машенька не то чтобы активно сопротивлялась – тогда бы мы до сих пор пластались в этом коридоре, и еще неизвестно, кто бы победил, ведь ударить беременную мне не позволяли моральные принципы и простая человечность. Но чтобы заставить ее сделать хотя бы маленький тараканий шажок, следовало приложить немалое усилие. Через пару метров я уже взмокла, как мышь под метлой. Еще эта шуба… К счастью, чем дальше мы уходили от зловещей развилки, тем больше горничная приходила в себя.

– Да иду я, иду, – отозвалась она после очередного рывка и недоуменно встряхнула головой: – Что это было? В уши будто воды кто налил…

– Пошли скорее, пока нам тут действительно по уши не налили, – поторопила я ее. – Кто знает, какие еще ловушки в этом подземелье – могут ведь и воду пустить!

– Так, может, вернемся?

– Только через мой труп! Нет, назад нам теперь дороги нет.

Вот за что люблю Машеньку в нормальном, незагипнотизированном состоянии: ни одного вопроса-переспроса, подобрала юбку и пошла вперед. Разве можно обмануть такое доверие?

К счастью, дальше коридор больше не раздваивался и не растраивался, ведя прямо к цели. Летом выход из подземелья, очевидно, заслоняла густая лесная растительность, а сейчас мы просто уткнулись в рыхлую снежную стену, в которой чьи-то трудолюбивые руки прокопали широкую нору, уходящую вверх под небольшим углом. Еще осыпается… Толща спрессованных снежинок красиво просвечивалась солнцем, и я невольно залюбовалась. Вот он, путь к свободе! В буквальном смысле этого слова на белый свет.

Я воткнула в снег древко все еще не погасшего факела – но тушить не стала, мало ли как все обернется! – и передала Машеньке шубу:

– Эх, вспомню молодость! В детстве мы с ребятами с нашего двора целую крепость снежную построили, вот там были норы так норы, куда уж этой! Правда, нам родители помогали… Пойду вперед, а ты жди здесь и ничего не делай. Если увидишь что-нибудь страшное – в драку сразу не вступай, а кричи и бегай по кругу, пока я не вернусь. Ну, с богом!

Упираясь локтями, я быстро поползла вверх. Достаточно широкий, чтобы протиснуться взрослому мужчине, ход шел под удобным углом, ползти было одно удовольствие. Совсем как в детстве… разве что тогда родители наряжали меня тепло, как на Северный полюс, и после горок от меня буквально пар валил – хоть яичницу на лбу жарь. А сейчас холодная крупа сыпалась прямо за шиворот, забивалась в декольте… Рук я уже давно не чувствовала. Не ведьма, а снежная баба… Теперь хорошо понимаю, как должна чувствовать себя сосиска, забытая в морозильнике и постепенно покрывающаяся инеем…

К счастью, лаз довольно быстро закончился, и я с удовольствием глотнула свежего вольного воздуха, но не стала замирать и любоваться природой, а развернулась и тут же юркнула обратно в нору. Ползти-катиться вниз было несравненно удобнее!

В подвале было темно, как… в подвале, к тому же пахло еще пакостнее, чем мне запомнилось перед «восхождением» – кажется, паленой щетиной.

– Машута! – испуганно воскликнула я.

– Факел погас, – печально отозвалась невидимая в потемках девушка. – Упал… Да так неудачно…

– Ну, и бог с ним! – облегченно отмахнулась я. – Иди сюда, сейчас я тебя наверх подыму. Только сперва шубу застегни.

– Но…

– Хотя бы верхние пуговицы! А теперь ложись в снег… Да не на живот! Спиной.

Умница, Машенька не стала задавать лишних вопросов и тянуть время, а послушно вытянулась на снежном склоне в позе египетской мумии. Даже ручки на груди сложила…

Немногие из моих школьных подруг уже успели обзавестись потомством – но и из общения с этими немногими я успела твердо уяснить: беременным нельзя поднимать руки, даже чтобы белье развесить или чашку с посудной полки достать. Мне даже пытались объяснить, из-за чего, но подробности уже забылись. Одно я помнила твердо – это чревато самыми неприятными последствиями, вплоть до преждевременных родов. А оно нам надо?

Поэтому, спустившись пониже, я вытянула руки и вцепилась в воротник шубки. Надеюсь, выдержит… Северные скорняки старались на совесть!

Легче всего нам дался первый метр. Машенька вела себя хорошо, лежала спокойно и не брыкалась, пытаясь помочь. Шуба скользила вверх по склону, точно намазанная салом, и не норовила соскользнуть вниз – значит, все-таки не из кротовых шкурок. У кротов, я где-то читала, мех устроен таким образом, что как погладишь, так и ложится – чтобы зверек в своих подземных коридорах не застревал, если понадобится назад сдать. Да и вообще, сколько этих кротов надо наловить на целую шубу – представляю себе полк «добытчиков-звероловов» с лопатами наперевес… наверное, надо мной просто подшутили, не бывает кротовых шуб!