Сбежавший жених - Малиновская Елена Михайловна. Страница 15

— Дык это… — забормотал, извиняясь, парень, но мы его уже не слушали.

Седрик решительно приобнял меня за талию и потащил в трактир, почти беззвучно обронив:

— Сейчас кое-кому придется сильно потрудиться, объясняя мне, почему это я Роменцио.

Служанка весьма удивилась, когда услышала, что нам для проживания требуется всего два, а не три номера. Правда, ее удивление резко пошло на убыль, когда выяснилось, что жить в одной комнате будет новоявленный Роменцио с Фергюсей. Правда, Седрик тут же поторопился объяснить это обстоятельство, и тем самым вызвал новую волну изумления со стороны Алисии, а именно так звали девицу.

— Понимаете, моя невеста из семьи, известной своими строгими нравами, — проговорил Седрик, опасаясь лишний раз даже взглянуть в мою сторону. — Поэтому Фре… Фергюсь, ее брат, должен проследить за соблюдением приличий до тех пор, пока нас не свяжет свадебный ритуал.

— Бедный! — невольно вырвалось у Алисии. По всей видимости, она очень сочувствовала Седрику из-за того, что ему необходимо жениться на таком чудовище, как я. Я внушительно кашлянула, и служанка поспешно исправилась, сообразив, что ляпнула бестактность: — Ну, то есть, наверное, вам очень нелегко приходится из-за всех этих ограничений.

— Вы даже не представляете, насколько мне тяжело, — почти не разжимая губ, обронил Седрик, в конце фразы сорвавшись на очень правдивый мученический стон.

Алисия в очередной раз покосилась на меня, хотела было задать еще один вопрос, но в последний момент мудро передумала, когда я ответила ей очень злобным взглядом. Наверное, сообразила, что рискует обновить свой синяк под глазом.

— Идемте, я покажу вам комнаты, — проговорила она. — Оплату внесете, когда проснется хозяин постоялого двора, сьер Витенций Виолт. Он любит вздремнуть после обеда пару часов. — Подумала немного и добавила, видимо, желая объяснить, почему у нее столько прав в этом заведении: — Это мой дядя.

Как оказалось, Алисия была чрезвычайно разговорчивой девицей. За то время, пока мы поднимались на второй этаж, она успела пересказать нам всю историю своей жизни. Единственная дочь младшей сестры сьера Витенция Виолта, который получил этот трактир в наследство от своего отца. Сестра была на подхвате и, как это частенько бывает, неожиданно забеременела от какого-то проходимца, умудрившегося всего за один вечер охмурить бедную простодушную девушку, падкую на красивые слова, наобещать ей небо в алмазах, а получив желаемое — немедленно скрыться, опасаясь мести разгневанных родных. Естественно, Витта, а именно так звали мать Алисии, долго не признавалась брату в том, что произошло, наивно надеясь, что проблема сама как-нибудь рассосется. Однако в делах подобного толка рано или поздно наступает такой момент, когда тайна слишком явственно начинает лезть на нос. Хоть сьер Витенций и был мужчиной, которые, как известно, до последнего не замечают очевидного, но у него имелась жена. Именно сьерра Хельга приперла золовку к стене и заставила ее сознаться. Витта рыдала и размазывала слезы по лицу, но что сделано, то сделано. Момент, когда проблему можно было бы решить при помощи деревенской знахарки особыми травами, был давным-давно упущен. Да и сама Витта даже слышать не желала о подобном. Ей было всего шестнадцать, но она твердо решила стать матерью. Увы, у богов на ее счет были другие планы. И на третьи сутки после родов несчастная отправилась к престолу Альтиса, не справившись с молочной лихорадкой.

Таким образом, с пеленок Алисию воспитывали дядя и его жена. К слову, они восприняли это не как тяжкую обязанность, а в некотором смысле слова как милость небес, поскольку сами не имели детей. Но, памятуя о судьбе сестры, сьер Витенций озаботился как можно раньше выдать племянницу замуж, не желая повторения давней трагедии. Провел среди своих знакомых и друзей настоящий конкурс и в итоге остановил выбор на Кирке, а точнее, на Кирке из Старой Долины. Тот хоть и не принадлежал ко второму сословию, зато был правой рукой Витенция. Именно ему тот собирался со временем передать трактир, давным-давно утратив надежду на рождение собственного сына.

К слову, Кирк с огромной радостью принял это предложение. Сообща друзья наскребли денег на немаленькую королевскую подать, дозволяющую новоиспеченному мужу взять фамилию жены, хотя обычно все происходило наоборот: именно супруга должна была опуститься или подняться до сословия своей второй половины. И Кирк из Старой Долины стал сьером Кирком Виолтом. Ну а мнения Алисии на этот союз спросить забыли, что опять-таки отнюдь не редкость в нашей стране.

— Кирк — очень хороший человек, — горячо убеждала она нас, то и дело трогая подбитый глаз. — Вспыльчивый, правда, но хороший. Он даже простил мне…

На этом моменте девушка запнулась, видимо, осознав, что не стоит настолько личные тайны доверять совершенно незнакомым людям.

К слову, мы как-то незаметно оказались в одной из комнат, снятых для проживания. Уж очень интересно Алисия рассказывала о своей жизни, а Седрик очень грамотно поддерживал ее, угукая в нужные моменты и изредка восклицая:

— Да что вы говорите?!

От столь неподдельного интереса, проявленного к ее скромной персоне, Алисия забыла обо всем на свете и зашла вместе с нами в комнату, не в силах прервать разговора.

— Хороший? — скептически переспросил Фрей и многозначительно посмотрел на фингал, украшающий глаз Алисии.

— Да, хороший! — с вызовом повторила она и в очередной раз незаметно потерла синяк, после чего решительно скрестила на груди руки и выставила одну ногу вперед, словно намереваясь вступить с кем-то в бой.

— Да что вы говорите?! — насмешливо повторил Седрик, и на этот раз его реплика прозвучала как нельзя более кстати. — В таком случае надеюсь, что ваш безусловно очень хороший и очень достойный супруг жестоко покарал того, кто посмел поднять руку на столь славную и милую девушку!

— А? — растерянно переспросила Алисия, видимо, не сразу поняв смысла столь долгой и витиеватой фразы. Но почти сразу продолжила, смущенно улыбнувшись: — Не понимаю, право слово, почему вас так заинтересовал мой синяк. Но уверяю вас, он был получен исключительно по моей вине и недосмотру.

— Да ладно вам, голубушка, — не удержавшись, вступила я в разговор. — Тут нечего стесняться. Недаром говорят: бьет, значит, любит!

— Пусть твой будущий муженек только посмеет на тебя руку поднять! — мгновенно отозвался Фрей. — Все конечности ему переломаю!

И скорчил настолько зверскую физиономию, что мне стало не по себе, хотя я прекрасно знала, что приятель лишь играет отведенную ему роль.

В этот момент Алисия неожиданно разревелась. Это произошло так внезапно! Вот только что она стояла перед нами и грозно хмурилась, словно собиралась дать отповедь и посоветовать не лезть в чужие семейные дела. А в следующее мгновение ее губы вдруг дрогнули, некрасиво искривились — и из глаз служанки нескончаемым потоком полились слезы.

Я с мрачным удовлетворением заметила, что красиво плакать Алисия тоже не умела. Ее лицо покрылось пятнами волнения, а нос моментально опух и увеличился в размерах чуть ли не вдвое. Нет, искренне не понимаю, где же авторы всех любовных романов, которые я некогда прочитала, нашли женщин, умеющих рыдать так, как они описывали. Где они видели крупные прозрачные слезы, медленно стекающие из огромных наивных глаз, чувственно надутые пухлые губки, так и зовущие прильнуть к ним в утешающем поцелуе? Впрочем, ладно. Пусть это остается на совести этих самых авторов. Сейчас у меня есть проблемы поважнее, чем размышлять на столь отвлеченные темы.

Седрик укоризненно посмотрел на Фрея, должно быть, посчитав его причиной рыданий Алисии. Приятель в ответ всплеснул руками и сам жалобно сморщился, будто собирался расплакаться за компанию.

— А что я такого сказал? — оправдывающимся тоном забормотал он. — Разве я вас обидел, сьерра?

— Как хорошо, когда есть тот, кто может постоять за тебя! — в перерывах между всхлипываниями выдавила из себя Алисия, пытаясь утереть слезы, но в итоге расплакалась еще горше.