Темные тайны - Флинн Гиллиан. Страница 38

Фигура скользила тенью, но можно было разглядеть нимб взлохмаченных волос, кромку шортов, безразмерно-бесформенную сумку сбоку и толстые накачанные ноги. Она вынырнула из темноты, и теперь на свету мы увидели загорелое лицо с близко посаженными глазами. Личико симпатичное, но хищноватое. Лайл слегка толкнул меня локтем в бок, вопрошая взглядом, узнаю ли я ее. Я в ней никого не признала, но на всякий случай махнула рукой, и она резко остановилась. Я спросила, не Крисси ли она Кейтс.

— Да, это я, — сказала она, при этом на лисьем лице тут же отразилось желание помочь, оказать содействие, будто она решила, что вот-вот произойдет что-то хорошее. Странное выражение лица, если учесть, откуда она шла.

— Я бы хотела с вами поговорить.

— Валяй. — Она пожала плечами. — О чем? — Она не могла определить, кто я такая. По виду вроде не коп, не соцработник, не стриптизерша, не учительница ее ребенка (если, конечно, он у нее имеется). На Лайла она едва взглянула, поскольку он то удивленно на нее смотрел, то вовсе от нас отворачивался. — Хочешь устроиться на работу? Или ты журналистка?

— Откровенно говоря, речь пойдет о Бене Дэе.

— Ладно. Мы можем зайти в бар к Майку. Угостишь коктейлем?

— Вы замужем? Ваша фамилия по-прежнему Кейтс? — выпалил Лайл.

Крисси глянула на него сердито, потом вопросительно посмотрела на меня. Я округлила глаза и скривилась, изобразив взгляд, которым обмениваются женщины, когда их спутники-мужчины говорят или делают что-то невпопад.

— Ну, была я замужем один раз. Сейчас моя фамилия Кванто. Неохота было снова менять на девичью. Знаешь, какая это морока, прямо ужас.

Я понимающе улыбнулась, будто мне это тоже знакомо, и покорно последовала за ней по парковке, стараясь держаться подальше от мотавшейся у нее на бедре кожаной сумки и делая Лайлу знаки не болтать лишнего. Перед дверью в заведение она остановилась, пробормотав: «Надеюсь, вы не против?» — взяла щепотку какого-то порошка из серебристого пакетика, который вытащила из заднего кармана шортов, отвернулась, резко и громко втянула в себя воздух, отчего лично мне стало даже больно.

Когда она снова ко мне повернулась, на ее лице играла широкая улыбка. «Сойдет все, что поможет ночь пережить…» — замурлыкала она, весело помахивая пакетиком, но запнулась, очевидно забыв слова, и шмыгнула миниатюрным носиком, похожим на пупок беременной женщины.

— Майк с этим делом очень строг, прямо фашист, — сказала она и распахнула дверь.

Раньше я бывала в стрип-клубах — в девяностых это было особым шиком: женщины считали сексуальным притворяться, будто интересуются женщинами, потому что им казалось, будто мужчинам нравятся женщины, интересующиеся женщинами. Правда, в столь низкопробных бывать не доводилось. Он был какой-то тесный, а стены и пол чересчур сильно блестели, будто покрытые дополнительным слоем лака. На низенькой сцене без всякого намека на грациозность танцевала юная дева. Она маршировала на месте и кружилась вокруг чересчур тонкого и низкого шеста. Через каждые несколько тактов она поворачивалась спиной к мужской аудитории, складывалась в талии и смотрела на них снизу через широко расставленные ноги; от резкого притока крови к голове лицо у нее тут же багровело. В ответ мужчины (а их в зале было всего трое, они сидели в разных местах, сгорбившись над пивом) неопределенно хрюкали или кивали. Дюжий вышибала со скучающим видом изучал собственное отражение в зеркале на стене. Мы уселись в ряд у барной стойки, я села посередине. Лайл сложил руки на груди, засунув ладони под мышки и стараясь ни к чему не прикасаться, он вроде как смотрел и не смотрел на танцующую девицу. Я отвернулась от сцены и поморщилась.

— Знаю-знаю, о чем вы подумали! — сказала Крисси. — Настоящая дыра. Чур, платите вы, потому что у меня при себе наличных нет.

Я даже кивнуть не успела, как она уже заказывала себе водку с клюквенным сиропом. Я заказала то же самое. С Лайла бармен потребовал документ, удостоверяющий личность, — он начал изображать из себя невесть кого, приклеив на лицо глупую улыбку и переходя на заговорщицкий шепот. Несколько секунд понаблюдав за его кривляньем, бармен отвернулся.

Я тоже.

— Так о чем же ты хочешь узнать?

Крисси улыбнулась и наклонилась ко мне. Я сначала хотела назваться, но ей, судя по всему, это было настолько неинтересно, что я решила не трудиться. Передо мной была женщина, которой просто нужна была компания. Я смотрела на ее грудь — у нее она была даже больше моей; запакованная в тугой лифчик, она вываливалась наружу. Я представила под одеждой два блестящих круглых шара, похожих на замороженных бройлерных цыплят в целлофановой упаковке.

— Нравится? — прочирикала она и тряхнула своим богатством. — Почти новая. По-моему, ей около года. Надо будет справить день ее рождения. Правда, она мне здесь не очень помогает. Майк, паразит, заставляет выходить в дневную смену. Ну и хрен с ним, все равно я всегда хотела, чтобы у меня была большая грудь. Теперь она у меня есть. Мне бы вот от этого избавиться. — Она ухватила себя за не очень большую складку жира чуть ниже талии, всем видом показывая, насколько все серьезно. Под складкой обнажился белесый шрам от кесарева сечения. — Бен Дэй, говоришь? — продолжала Крисси. — Рыжий подонок. Он изуродовал мою жизнь.

— Значит, ты настаиваешь, что он тебя совратил? — по-беличьи выглянув из-за моей спины, бросил Лайл.

Я резко повернулась и гневно на него зыркнула, но Крисси, похоже, было все равно. Ее отличало отсутствие любопытства, свойственное людям, принимающим наркотики. Она продолжала обращаться только ко мне.

— Да-да. А все из-за этого его сатанизма. Думаю, он принес меня в жертву — таков был план. Он бы меня убил, если бы его не взяли за то, что он сделал с родственниками.

Все вокруг почему-то всегда хотели хоть как-то приобщиться к тому, что случилось с моей семьей. Подобно тому как каждый в Киннаки знал кого-то, кто спал с моей матерью, не было человека, который в той или иной степени не пострадал бы от общения с Беном. Кого-то он угрожал убить, у кого-то избил собаку, на кого-то однажды посмотрел так, что до смерти напугал. Кто-то видел, как у него пошла кровь при звуках рождественской песни. Кому-то он показывал знак Сатаны у себя за ухом, а потом сказал, что приглашает в свою секту. Крисси переполняло то же желание поделиться собственной историей. Она нетерпеливо открыла рот.

— Расскажи, что именно произошло, — попросила я.

— С мельчайшими подробностями?

Она заказала вторую порцию водки с клюквенным сиропом, а потом попросила еще и три порции сладкого коктейля с «Айриш-крим». Бармен вопросительно приподнял бровь и, прежде чем приступить к приготовлению коктейля, поинтересовался, обратившись ко мне, не открыть ли для нас баночку пива.

— Не волнуйся, Кевин, у моей подруги деньги есть, — сказала Крисси и рассмеялась. — Как тебя зовут-то, подруга?

Я сделала вид, что не услышала вопроса, потому что тут же спросила у бармена, сколько я ему должна, и вытащила купюру в двадцать долларов из пачки, чтобы Крисси знала, что у меня деньги есть. Халявщика можно подкупить только халявой.

— Тебе этот коктейль очень понравится, его пьешь как пирожное, — сказала она. — Твое здоровье!

Она подняла стакан и, оттопырив средний палец, повернула руку в сторону темного окна сзади, где, как я подозреваю, сидел Майк. Коктейль встал у меня поперек горла, а Лайл издал такой звук, словно опрокинул в себя виски.

После нескольких глотков Крисси поправила одну грудь и глубоко вздохнула:

— Да-а… Мне тогда исполнилось одиннадцать лет, а Бену пятнадцать. После школы он начал вокруг меня ошиваться и все время за мной наблюдал. У меня ведь уже имелась приличная грудь. Всегда, сколько себя помню. Я была очень хорошенькой. Я не хвастаюсь, честное слово. И деньжат у нас хватало. Мой отец… — по ее лицу скользнула тень горечи, — в жизни добивался всего сам. Он занялся видеобизнесом с самого его возникновения. На Среднем Западе он был крупнейшим оптовым поставщиком видеокассет.