Жестокие игры - Пиколт Джоди Линн. Страница 16

Челси повернулась к нему.

– Ты его знаешь?

Ее внимание обожгло Томаса.

– Конечно. Он работает в местной закусочной.

Джиллиан сделала глоток из бутылки с водой и взглянула в сторону спортплощадки, где, возможно, и сейчас стоял тот мужчина.

– Можно работать в закусочной и быть извращенцем, – не сдавалась Мэг. – Я имею в виду только это.

Джеку показалось, что девочка слишком долго сидит за стойкой, – это не могло не вызывать вопросов, но это не его закусочная и не ему вмешиваться. Он с каменным лицом сидел за кассой – из-за ожога его перевели на другую работу, потому что нельзя было мочить повязку.

Девочка продолжала пристально его разглядывать. Она была хорошенькая и грациозная, словно жеребенок, хотя и слишком ярко накрасилась. Она разрывала уже шестнадцатый пакетик сахара и высыпала его содержимое на стойку.

В дверях появилась Эдди. В обеих руках тарелки, словно доспехи.

– Помоги, пожалуйста.

Джек послушно встал и пошел за хозяйкой. Он брал по тарелке и ставил их туда, куда указывала Эдди.

– Спасибо, – поблагодарила она. – Если Хло не будет путаться у меня под ногами, я успею обслужить всех посетителей.

Эдди направилась в кухню, но Джек ее окликнул.

– Та девочка… Она сидит здесь уже три часа.

– Да пусть сидит хоть три года, если на папочкиной кредитной карточке есть денежки. Это Джилли Дункан, дочь владельца фармацевтической фабрики.

Джек сел за кассу и стал наблюдать, как Джилли Дункан разрывает семнадцатый или восемнадцатый по счету пакетик сахара и высыпает его содержимое на стойку. Черт возьми! Одно дело, когда Джек сам убирает со столов, но теперь из-за ожога эту работу приходится выполнять Эдди. Мысль, что Эдди придется подметать после этой взбалмошной девицы, придала ему храбрости.

– Ты рассыпаешь сахар, – сказал он.

Джиллиан приподняла тонкую рыжеватую бровь.

– Правда? Рассыпаю? – Она сунула указательный палец, весь в белых крупинках, в рот и принялась его сосать. – Сладко. – Она снова опустила палец в сахар. – Очень сладко.

Джек отпрянул, как будто она размахивала пистолетом.

– Я не хотела добавлять вам работы. – Она стала сметать рассыпанный сахар в ладошку и высыпать на блюдце. – Готово. Кстати, меня зовут Джилли. А вы кто?

– Я ухожу, – сказал Джек, – поднырнул под стойку и вышел из закусочной.

В гараже Уитни Джиллиан набрала в горсть корицы и начала третий ритуал, заключая подруг в подобие кольца.

– Отгороди меня от мира людей. Отгороди меня от мира духов. Удерживай меня между этих двух миров, чтобы я могла творить чудеса. – Последние крупинки корицы упали с ее пальцев. Она повернулась к подружкам. – Круг замкнулся.

Она встала на колени у алтаря и протянула руку за зеленой свечой, которую они принесли с собой в гараж. Потирая воск от верхушки до основания, девочка начала напевать:

– Излечи его от всех болезней, излечи его от всех напастей.

При помощи кварца, который они купили в «Ведьминой лавке», Джиллиан нацарапала на свече подобие кадуцея – магического жезла, обвитого двумя змеями, который символизирует здоровье.

– Спички у кого?

Уитни нахмурилась и кивнула на капот машины своей матери, серебристого «вольво».

– Черт, я забыла их на машине!

Она взяла с алтаря нож, разрезала невидимые границы круга, чтобы открыть его, дотянулась до коробка и снова вернулась внутрь круга.

– Держи, – сказала она, протягивая спички Джиллиан.

Пламя вспыхивало ярче всякий раз, когда девочки делали вдох, представляя, как Стюарт Холлингз встает с больничной койки и уходит из больницы. Воск стекал по свече, пока окончательно не залил вырезанных змей. Неожиданно резкий сквозняк из-под ворот гаража погасил пламя.

– Как думаешь, это знак, что ему стало лучше? – прошептала Челси.

– Или лучше, или он уже умер.

– Наверное, нужно позвонить в больницу, проверить.

– Нам никто ничего не скажет, – возразила Джиллиан. – Мы же ему не родственники. Нужно подождать до завтра.

Девочки сидели, погруженные каждая в свои мысли.

– Сегодня все было по-другому, – сказала наконец Уитни.

– Как будто внутри меня что-то пело, – согласилась Мэг.

– Скорее всего, это потому, что мы старались не для себя. – Уитни говорила медленно, тщательно подбирая слова. – Когда мы колдуем на деньги или любовь… заклинание должно изменить нас, помочь нам. Но сегодня мы всю энергию направили на исцеление мистера Холлингза.

Челси нахмурилась.

– Но если мы направляли свою энергию за пределы круга, почему же внутри она оставалась такой сильной?

– Потому что изменить судьбу другого человека намного сложнее, чем свою собственную, – ответила Джиллиан.

– Если сработает… – начала Уитни.

– Когда сработает.

– Когда сработает… ведь он мечтал именно об этом. – Уитни посмотрела на алтарь, где дымилась свеча. – Настоящая ведьма может колдовать и для других людей.

– Настоящая ведьма может наложить на других заклятие. – Джиллиан подняла коричневый от корицы палец и подула на него, поплыло рыжеватое облачко. – А если мы не вылечили мистера Холлингза? Если ему стало еще хуже?

Челси от удивления округлила глаза.

– Джилли, ты же знаешь, колдуньи не делают зла. Все поступки вернутся к тебе сторицей.

– Ладно. Мистер Холлингз неудачный пример. Но если суть колдовства в том, чтобы сохранять равновесие природы, почему бы не воспользоваться для этого заклинаниями?

Уитни непонимающе смотрела на Джиллиан.

– Что-то я не поняла.

Мэг подалась вперед.

– Она намекает на то, что если мы помогаем тем, кто помогает другим, то, следовательно, нужно наказывать тех, кто обижает окружающих. Я верно уловила?

Джиллиан кивнула.

– И делать все так, чтобы они даже не догадывались, кто приложил к этому руку. – Ее голос тек елеем, развеивая сомнения подруг. – Вспомните, какую силу вы почувствовали сегодня, когда излечивали человека. А теперь представьте, какими могущественными вы станете, когда сможете разрушить чью-то жизнь.

– Хейли Маккурт, – прошептала Мэг.

Джиллиан повернулась к подруге.

– С нее и начнем.

– Где ты был? – спросила Эдди, когда Джек вернулся в закусочную.

– Гулял.

Посетителей не было, в кухне стояла тишина. По телевизору шла викторина «Рискни!», кто-то прикрутил звук. Джек снял куртку, собираясь помочь закрыть заведение на ночь.

– Мне неприятно об этом говорить, но нельзя покидать рабочее место без предупреждения. Наверное, из-за этого тебя и уволили из школы.

Он посмотрел на экран поверх ее левого плеча.

«Монета в 25 центов в основном состоит из этого металла».

«Цинк», – подумал Джек, а вслух сказал:

– Извини, мне очень жаль.

– Еще бы. Ты был мне сегодня нужен. Может, я и не плачу баснословное жалование, но…

Звякнул колокольчик над входной дверью. Эдди сердито взглянула на Джека, злясь, что он забыл запереть за собой дверь. В закусочную вошел Уэс Куртманш в форме.

– Эдди, кофейку!

– Прости, Уэс. Я только что вымыла кофейники.

– У меня на кухне есть отличный мистер Кофе.

Джек сунул швабру в ведро и нечаянно опрокинул его. У ног Уэса образовалась небольшая лужа.

– Простите, – пробормотал Джек, бросаясь ее вытирать.

– Даже если бы я не так устала, все равно бы никуда не пошла, Уэс. Хло заснула в машине. Я должна отвезти ее домой.

Уэс не знал, как на это отреагировать.

– Хло… – повторил он.

– Да.

– Знаешь, Эдди, меня и раньше отшивали… но из-за привидений – никогда.

«Тебя это не касается», – снова и снова уговаривал себя Джек, водя шваброй по черно-белому гладкому кафелю.

«Последняя из сестер Бронте».

– Ну же, Эдди!

«Не Эмили».

– Нет, Уэс, не могу.

«Не Джейн».

Краешком глаза Джек заметил, как Куртманш протянул к Эдди руку. Она попятилась.

«Может, Шарлотта?»