Плюс на минус - Громыко Ольга Николаевна. Страница 48

Не знаю, насколько складно получилось у меня пересказать историю самого боевого кораблика перуанского флота, но, если на описании боя с «Шахом» и «Аметистом» Лена изредка хихикала, то геройски-безумный абордаж капитана Пратта выдавил из фифы вполне натуральный всхлип, как, впрочем, и финал сражения с двумя чилийскими «сундуками».

— …и с тех самых пор в строю перуанского флота всегда числится корабль «Адмирал Грау», ну а у чилийцев, соответственно, плавает «Капитан Пратт». Сам же «Хуаскар» тихо-мирно дожидается своего двухсотлетия в роли плавучего музея.

Леночка затянула паузу настолько, что я уже почти заподозрил фифу в умении спать с открытыми глазами.

— И что, — то ли восторженно, то ли недоверчиво спросила она. — Это и в самом деле все так и было?

— В точности, — подтвердил я. — Понимаешь, вторая половина девятнадцатого века — это период массового крышесноса в мозгах у кораблестроителей. Сотни лет люди, понимаешь, потихоньку доводили до совершенства деревянные парусники, а тут: бах! — паровая машина, бах! — бомбические орудия, бах! — броня. Прежде корабли служили десятилетиями, только бы доски подгнившие вовремя на тимберовках меняли. А тут иной раз получалось, что новенький весь из себя крейсер, а то и линкор, не успев сойти на воду, вдруг оказывается устаревшим. Веселое, в общем, было времечко.

— Веселое, — неожиданно печально отозвалась Лена. — А я про это ничегошеньки не знаю. И вообще линкор от крейсера не отличу.

— Ну для Белоруссии это не самое актуальное умение, — фыркнул я. — В здешних морях крупнее мониторов отродясь ничего не бултыхалось. Причем речных мониторов, по сравнению с которыми тот же «Хуаскар» выглядит сущим монст… Игорь!

Врач уже садился в машину. Ленка нервно схватилась за ключ зажигания: до угла было всего ничего, а за углом имелся перекресток. Задержись мы со стартом — и Игорь запросто мог бы от нас оторваться.

К счастью, «гольфик» не подвел, и уже через десяток минут мы получили возможность лицезреть, как наш подозреваемый бодро вбегает в подъезд панельной двенадцатиэтажки.

— И что теперь? — спросила Лена.

— Ну… можно пойти стучаться по квартирам. Например, под видом адвентистов каких-нибудь. Заехать к ним в церковь, набрать кипу журналов на халяву…

— Что-то не похож ты на адвентиста, — покосившись на меня, скептически заявила фифа. — Не соответствуешь заявленному образу.

— А какому соответствую? — мрачно спросил я.

— Охранник или даже спецназовец какой-нибудь, — не задумываясь, ответила девушка. — Зеркальные очки, камуфляж… их такими по телику и показывают.

— Угу… — Настоящих «спецов» я видал всего пару раз, да и то мельком, однако подобной приметы не заметил. — Выходит, значит, эдакий супермен…

И тут меня, что называется, торкнуло!

— Лен… у тебя служебная «корочка» с собой?

— Да, в сумочке, — кивнула напарница и тут же с подозрением спросила: — А зачем тебе?

— Смотри прямо, — скомандовал я вместо ответа. — Кого видишь?

— Подъезд, машины, дорожку…

— Я спросил «кого», а не что.

— Дети в песочнице, мамашка с коляской, молодая-жизнью-замордованная, — нараспев завела Леночка, — бабки на скамейке… это ты их собрался моим удостоверением пугать?

— Именно, — довольно кивнул я. — Ты только глянь, как они по сторонам зыркают. Мимо этих церберов на пенсии мышь не проскочит, а уж поделиться информацией они завсегда рады.

— Ну не знаю, — неуверенно сказала Лена. — А если какая-нибудь старушка повъедливей захочет твое «удостоверение» поближе рассмотреть?

— Настоящие спецагенты документ дважды не показывают! — гордо отчеканил я.

— О-о-ох… Ну хорошо, попробуй.

Пробы прошли, что называется, под бурные аплодисменты приемной комиссии. Думаю, можно было сработать даже и без фицияльного вида «корочки». Фраза: «Служб опасности, млад-лейт Волынников (пауза), а скажите, гражданки, знаете ли вы, кто проживает в данном подъезде?» подействовала на, казалось бы, мирно греющихся на солнышке бабушек не хуже, чем золотой ключик Буратино — на дверь в каморке папы Карло. За следующие пять минут я узнал, что третий подъезд являет собой настоящее гнездо вредителей, шпионов, диверсантов, буржуинов, самогонщиков и прочих явно предосудительных личностей, к числу коих принадлежат все проживающие в нем, за исключением Антонины Петровны и ее ближайшей родни. В частности:

— обитающий на первом этаже инженер Петров на самом деле никакой не Иванов, а Касымов и при этом регулярно получает в почтовый ящик письма из Израиля:

— на втором этаже по вторникам, четвергам и пятницам с двух часов по сорок минут играють на пианине, непонятно к чему, но совершенно точно — не к добру!

— семейство алкоголиков с третьего разводит клопов, от набегов которых периодически страдает весь дом, а участковый ну совсем ничего не желает предпринимать!

— фирмач с четвертого этажу недавно сменил джип на «мерин», хотя за неделю перед этим во всеуслышание плакался, что задавлен пошлинами, — не иначе, гад, продал Родину мелким оптом;

— стиляга с пятого этажа (тут я навострил уши) не далее как неделю назад испытывал в гараже лук с прикладом и в ходе испытаний пробил насквозь дубовую корягу — явно решил в киллеры податься на почве недовольства врачебной зарплатой;

— на шестом…

— на седьмом…

На девятом этаже я не выдержал и, от лица службы поблагодарив граждан за проявленную бдительность, развернулся к «гольфику».

— А блондином-то вам лучше было, — добросердечно сообщила в спину самая зоркая бабка. — Зря перекрасились.

— Учту, — смущенно кашлянул я.

Пока лифт ехал вверх, Саня снял камуфляжку и сунул мне в руки, а висящий под мышкой обрез заправил за спину — так, что спереди осталась видна только ременная петля.

— Звонить буду я, тебя он может узнать.

У меня отлегло от сердца — с одной стороны, и подкатило к горлу — с другой.

— А мне что делать?

— Постоишь у лифта.

— Са-а-ань…

— Если что — беги вниз со всех ног.

— К Ваську ж и Толику мы вместе ходили!

— Сравнила штабных писарей с боевиком! Лена… — парень отвел глаза, — не фиг тебе подставляться. Я ж себя не прощу, если он тебя на моих глазах пристрелит.

Лифт открылся, прерывая наш спор. Убеждать Саню было поздно, идти с ним назло, переругиваясь и перетягивая обрез, — глупо.

Я, затаив дыхание, наблюдала, как парень подходит к двери, подозрительно оглядывается на меня, успокаивается, тянется к кнопке звонка…

Воздух в легких кончился, дверь так и не открылась. Я перенабрала, Саня перезвонил — с тем же результатом. Через пару минут, когда стало ясно, что Игорь предпочел честному бою осадное положение, я присоединилась к «штурмовому отряду». Из-за двери не доносилось ни звука, в глазок тоже вроде бы никто не смотрел.

— Может, он нас в окно увидел?

— Блин, — Саня в сердцах пнул дверь ногой, — гранатомет бы сюда, сделать этому уроду проходную стенку!

«А почему бы и нет? — с безоглядной отвагой камикадзе подумалось мне. — Гулять так гулять!»

— Пошли! — Я схватила напарника за рукав и поволокла обратно к лифтам.

— Куда?!

— За угол, чтобы нас с лестницы не увидели.

— Зачем?

Что мне в Сане нравилось: он ворчал, но шел. Хоть к примерочной ради моего спокойствия, хоть в гипермаркет под бандитскую пулю…

Мы остановились в закутке возле мусоропровода, спугнув жирную серую крысу, кинувшуюся наутек вдоль стены. Раньше я боялась их до визга, но после знакомства с Федькой перестала даже вздрагивать, а то и рассеянно здоровалась.

— Вот! — Я торжествующе помахала перед Саниным носом вытащенным из сумочки модулятором.

Парень, разумеется, все равно ничего не понял.

— Что, русалки и по канализационным трубам плавают?

В шахте мусоропровода как раз что-то загрохотало и ухнуло вниз.