Ее зовут Тень - Чайкова Ксения. Страница 50

— Надо было не убивать всех, а оставить хоть одного для допроса! — резонно заметил один из двойняшек. Второй согласно кивнул.

— Я слишком увлеклась, — призналась я, решив не выдавать хозяина, испуганно стиснувшего в руках свои записи. Мужик, разумеется, боялся вовсе не нас, как таковых, а того, что мы смоемся, не заплатив.

— Ничего бабы по-человечески сделать не могут, — прошипел Цветик. Я решила оставить этот выпад без комментариев и повернулась к Торину:

— Расплатись, и поехали. А то как бы по наши души еще кого-нибудь демоны не принесли.

— Уже ехать? — разочарованно протянул графенок. — А я еще хотел…

— Чего? — грозно уточнила я, приподнимаясь.

— Ну… Погулять, посмотреть…

— Правильно. Я бы тоже хотела. Да и хочу, если честно. Только не время сейчас для пьянок-гулянок. Вот отвезем кристаллы, будем возвращаться назад — тогда да. Хоть неделю на шатание по Тинориссе можем потратить, я первая «за» буду.

— Да, кстати, Тень, это тебе, — ни к селу ни к городу заявил вдруг Каррэн, протягивая мне какой-то сверток. Я удивилась, но взяла. Внутри оказались два слегка помятых, но все еще очень вкусно пахнувших пирожка.

— Спасибо, — потрясенно поблагодарила я, разламывая один из пирогов пополам. — О, с мясом! Каррэн, ты гений!

Альм самодовольно приосанился. Правда, тут же поник и даже, кажется, слегка обиделся, когда я протянула одну половину восторженно заклекотавшей Тьме. А что поделаешь, если ей мяса не дашь, так она сама на кого-нибудь налетит и кусок выкусит — прецеденты уже были.

Уезжали мы быстро. Торин послушно расплатился за погром и, кажется, даже незаметно сунул себе один болт на память об этом происшествии. А может, для отчета перед своим папенькой — надо же будет как-то оправдаться, куда столько денег девал.

Расставаться с Тинориссой было жаль. В этом городе мне случалось бывать только проездом и безумно хотелось познакомиться с ним поближе. Но увы! Кристаллы не ждут, Торин злится, Цветик хмурится — какое уж тут гулянье…

Д

ень, как и вся предыдущая неделя, выдался какой-то расплывчатый, неопределенный в погодном плаце: то солнце палит так. что хочется не то что плащ — последнюю рубашку снять, то ледяной ветер нале шт. мигом заставляя накинуть что-нибудь теплое и возмечтать о шубе. Торину погода тоже не нравилась, и он весьма громко об этом задавал. Да так. что через час я уже откровенно взмолилась всем богам сразу, прося ниспослать хоть какую-то определенность с солнцем и ветром или хотя бы заткнуть графеныша. Столь страстные мольбы хранители Сенаторны не смогли оставить без внимания: Лорранскому влетела в рот огромная навозная муха, и Торин, подавившись своей обличающей речью, машинально ее проглотил. Остаток дня мы наслаждались обществом о-о-очень молчаливого спутника- предводителя.

Я нервничала, и нервничала немало. Очень смущало это странное нападение. Чего достигли налетчики? Да ничего — только головы сложили. А чего хотели достичь? Да полно, Торин ли был целью? Мало ли зачем мужики воевать полезли, может, им хозяин гостиницы еще по старым делам денег должен был, а я тут подвернулась и мигом ввязалась в драку? Представляю, какой это шок был для мужиков. Интересно, что они подумали, если, конечно, успели?

К вечеру я почти уверилась, что драка была какой-то глупой случайностью. Ну в самом деле, кто будет так безрассудно нападать на гостиницу, не проверив предварительно, там ли находится нужный человек?

И я расслабилась. И, как выяснилось, зря.

Часа за три до темноты наш маленький отряд подъехал к переправе. Вообще-то довольно узкая и порожистая Ниилата тара Лээрто, что в переводе с эльфийского означает Слезы Богов, здесь расширялась почти до озерного состояния. И кто догадался ладить переправу в таком странном месте — загадка. Возможно, именно отсутствие мозгов в их головах боги и оплакали в момент сотворения мира подлунного.

Конечно, возможно, я была слишком пристрастна, а местные жители недостатком ума вовсе не страдали, а, движимые вполне понятным желанием заработать, устроили переправу именно на большом торговом шляхе, а не на пару десятков верст выше или ниже по течению — там, где река, по-свойски называемая Нилтой, вновь сужалась до своего обычного состояния. Кому ж будет охота такие крюки выписывать?

Свободных плотов на этом берегу не оказалось, пришлось спешиться и сесть на травку, ожидая, пока дюжие работники с молодецким хэканьем, далеко разносящимся над водой, переправятся на нашу сторону. Я походила по берегу туда-сюда, разминая ноги и таща за собой стонущего и охающего на каждом шагу Торина. Графеныш жаловался, что он устал, перегрелся, замерз, хочет есть и пить, мается желудком, отбил о жесткое седло весьзад и сейчас помрет от отвращения к жизни. Я, не слушая этих причитаний, неумолимо тащила его за рукав, подталкивая в спину в особо патетичных местах его спича. Нечего жаловаться, нужно ноги разминать, а то скоро совсем атрофируются и отвалятся. На что тогда пижонские сапожки с замшевыми отворотами? Каррэн, составивший нам компанию в этой прогулке, тихонько похмыкивал в кулак, сверкая в свете заходящего солнца внушительными клыками, и помахивал хвостом, дабы сохранить равновесие на особенно скользких местах. Не стони да не вздыхай Торин над ухом — такая романтичная прогулка получилась бы… Но графенок ныл, жаловался и приставал с глупыми вопросами:

— Мы что, вплавь полезем?

— Ну да. конечно же вплавь! Оттого и плот ждем!

— Нет, Торин, не вплавь. — бросила я, лишь бы отвязаться. Но в роду Лорранского явно смолокуры встречались — уж если их славный потомок прилипнет, то надолго.

— А как? Вброд?

Еще умнее! Неужели он не соображает, что до ближайшего брода с полсотни верст, а здесь уже в трех саженях от берега дна не видать!

— А ты знаешь, где здесь брод? — ласково поинтересовалась я.

— Нет, — удивленно отозвался он.

— Ну так вот. Не знаешь броду… — Я хотела завершить известную поговорку, но Торин радостно перебил меня:

— Пропусти кого-нибудь вперед!

Я поперхнулась второй частью фразы да так и осталась стоять с раскрытым ртом. Ну и ну! Хорошо же нынче аристократов воспитывают, ничего не скажешь! И ведь, судя по глазам, он и впрямь бы пропустил, причем, скорее всего,

Плот был огромным, прочным и добротным, явно по строенным на века. В этом я убедилась, старательно попинав толстенные бревна сапогами и едва не отбив себе все пальцы на ноге. Ну что ж, драгоценную графскую жизнь и еще более драгоценный кошель с кристаллами этой плавучей лохани доверить можно. Вполне.

На середине плота был сделан небольшой загончик с коновязью — чтобы привязывать на всякий случай стреноженных лошадей. Солдаты, заботливо ахая и нежно уговаривая не нервничать, завели наших скакунов на плот и аккуратно привязали. Я, крепко держа Торина под руку, решительно шагнула с твердой земли на слегка покачивающийся на волнах плот. С другой стороны меня так же уверенно вел под руку Каррэн, так что со стороны было непонятно, кто кого поддерживает.

Проследив, чтобы Торин устроился на середине плота, я улеглась на живот на самом краю, опустила руку в воду и бездумно уставилась на мальков, мечущихся на мелководье. Пару раз бестолково хватанула пальцами в воде, пытаясь поймать юрких рыбешек, прежде чем задумалась: а зачем, собственно говоря, они мне? Не уху же варить, в самом деле… Нет, ь моей жизни случались такие оказии, что и подобная мелкотравчатая рыбешка сошла бы за деликатес, но сейчас-то от недостатка продовольствия мне страдать не приходится — вон заботливый папочка Торина проследил, чтобы с собой припасов набрали полные сумки, да еще у самого графеныша при себе имеется изрядная сумма денег.

— О чем задумалась? — мягко поинтересовался Каррэн, неслышным кошачьим шагом подошедший и усевшийся рядом. Я дернулась, проверила, на месте ли подопечный (Торин, и не подозревая, как успел истрепать мне нервы, мирно беседовал о чем-то с лодочниками), и только потом ответила:

— Да так…