Ее зовут Тень - Чайкова Ксения. Страница 79

— Не надо, — поморщилась я. — Если бы да кабы… Как вы сами? Никто не нападал?

— Мы всю ночь по очереди дежурили, — мрачно отозвался Левый, подтверждая свои слова зевком. — Уж попробовали бы они! Даже жаль…

— Чего жаль? — не понял Торин, отрываясь от еды.

— Что не напали! — хищно поддержал братца Правый. — Уж мы бы им…

— Кто кому «уж» — еще неизвестно, — вздохнула я, разламывая пополам булочку и скармливая кусок сидящей на моих коленях Тьме. — Ни на кого не напали — и хвала богам! Вечером будет бал, а пока ложитесь здесь, я покараулю.

— Ты что! — мигом начал буреть мнительный Торин. — Что о нас подумают?

— Да какая разница! — вскинулась я. — Какое мне дело до грязных мыслишек одного из местных богатеев! Пусть что хочет, то и воображает! Я не хочу, слышишь, не хочу узнать, что еще кого-то из наших прибило люстрой или насмерть зашибло случайно свалившейся статуей! Ты что, не понимаешь — вчера мы лишились еще одного члена нашего отряда!

— Тихо-тихо, Тень, — испуганно забормотал Зверюга, успокаивающе положив руку мне на запястье. — Не надо так кричать, мы все понимаем и сейчас уйдем!

— Ни демона вы не понимаете! — опять закричала я, доведенная до последней степени каления мужской бестолковостью. — И никуда не пойдете! Раз уж волей богов вы остались без командира, значит, придется слушаться меня! Ну, кто тут против?!

Кто ж осмелится возражать девушке с таким нехорошим огнем в глубине глаз, клинкам, демонстративно лежащим возле стула, и хищной вонато, тут же с готовностью развернувшей крылья и зашипевшей с моих колен?! Все тут же потупились и старательно закивали, изображая согласие с этим решением. Я же, поостыв и придя в себя, уже пожалела о скоропалительных словах. Не было печали — тройку мужиков себе под крылышко пригребла!

— А нас тут чуть не убило! — гордо похвастался графенок, отрываясь от намазывания булочки маслом. — Ну чего вы так смотрите?! Я ведь правду говорю — нас взрывали! Тень, подтверди!

— Торин не врет, — кивнула я. Левый и Правый синхронно вытаращили глаза и переглянулись, Зверюга, сохраняя полнейшую невозмутимость, забрал у возмущенно размахивающего руками графенка булочку и принялся поедать не оцененную аристократом выпечку. Выслушав сбивчивый и негодующий рассказ жертвы чародейского коварства, солдаты дружно воззрились на меня в ожидании подтверждения или опровержения этой истории. Я сухо сообщила, что Торин почти ни в чем не приврал, просветила присутствующих относительно собственных планов на сегодняшний вечер и безапелляционно потребовала ложиться отдыхать. Мужчины, похоже, признав мое главенство, смиренно покивали, завалились на кушетки и заснули мгновенно, наполнив покои сладким сопением и похрапыванием. Умаялись, бедные!

— Подреми и ты, Торин, — предложила я. — Вечерок у нас будет нелегкий, а ночь может выдаться еще хуже.

— Не хочу, — капризно отозвался он, бесцельно передвигая на столе тарелки и чашки. — Мне не нравятся твои идеи!

— Можешь предложить что-нибудь более оригинальное и стоящее? — прищурилась я, отбирая у аристократенка изящные серебряные щипчики для сахара.

— Нет, но…

— А если нет, значит, ложись и не вставай, пока не придумаешь!

— А чего это ты раскомандовалась? — тут же надулся Торин. — Вон ими распоряжайся. А я…

Я обвела разглагольствующего аристократенка нарочито внимательным и пристальным взглядом, а потом мерзко захихикала, да так, что Торин подавился спичем, беспомощно скосил глаза на свою рубашку и бриджи, явно не сомневаясь, что одежда у него в полнейшем беспорядке. Не обнаружив оного, графеныш поднял на меня возмущенный и негодующий взор, столкнулся с моим наивным пожатием плеч, едва не плюнул и послушно отправился в кровать. То-то же, а то ишь ты — характер мне показывать вздумал!

— Торин, помоги мне шнуровку затянуть! — позвала из спальни Тень, приоткрыв дверь и помахивая рукой. Граф, натягивающий перчатки, покосился в окно, за которым уже сгустились поздние летние сумерки, и послушно двинулся на зов.

Храна стояла перед большим зеркалом и, выгнувшись Дугой, сдерживала туго стянутые на уровне пояса шнурки. Платье сидело на ней великолепно, вернее, та часть наряда, которая пребывала в должном виде, а именно низ корсажа и подол. А вот на спине тонкий кремово-фиалковый шелк топорщился невразумительными складками и петлями, в даторые предполагалось продевать шнурки. Соответственно в полном беспорядке пребывал и перед лифа.

Торин послушно взялся за предложенную работу, но вскоре понял, что такой высокоинтеллектуальный труд ему не по плечу — петель было слишком много, и они оказались такие мелкие… И ткань нужно было постоянно поправлять, чтобы она ложилась под шнуровку ровными складками, и тонкие серебряные завязки все время выскальзывали из пальцев в лайковых перчатках.

— Осторожно, не шваброй орудуешь! — ежеминутно шипела Тень, то порываясь помочь графу, то бросая это безнадежное занятие.

— Почему бы просто не позвать служанку? — пропыхтел Торин, в сотый раз подхватывая конец шнурка и пытаясь продеть его в очередную крохотную неподатливую петельку. Дело осложнялось тем, что храна никак не желала постоять спокойно, а все изгибалась и поправляла что-то в своем туалете, а Торин не мог не признаться сам себе, что девичья спина, прикрытая тонким, почти прозрачным атласом нижней рубашки, занимает его куда больше петелек-шнурков. Странный рисунок непонятной твари на левой лопатке казался живым и словно шевелился, когда Тень тянулась куда-то рукой или поводила плечами.

— Можно, конечно, — раздумчиво согласилась девушка. — Но тогда потом эту горничную придется убить — дабы она никому не проболталась о том, что у меня под платьем спрятана тайтра и несколько кинжалов. А куда мы труп денем? Это же не швабра-героиня, останки которой мы торжественно погребли в чулане…

Лорранский в который раз упустил шнурок и тихо выругался сквозь зубы.

Но упорство может сдвинуть с места горы. Торин таки затянул неподатливую шнуровку, а в качестве бонуса потянулся помочь поправить перед лифа. Но Тень, подхватив юбки, проворно отпрыгнула в сторону. Граф заметил, что чулки она уже натянула, а вот обуться не обулась. И вновь почти босые ноги девушки показались ему до умиления маленькими и беззащитными.

— Все, спасибо, родина не забудет твоего подвига! — пропела храна, возвращаясь к зеркалу и начиная разбирать внушительный арсенал баночек и коробочек на туалетном столике. — А вот теперь можно и горничную позвать, пусть поможет мне с макияжем и прической. Ее жизни уже ничто не угрожает.

Вонато, сидящая на спинке кресла и внимательно наблюдавшая за процессом одевания и прихорашивания, тихо заклекотала, привлекая к себе внимание хозяйки.

— Да-да, милая, я про тебя не забыла! Что ты хочешь, браслет на лапку? Ну иди сюда! — ласково позвала храна, выуживая из маленького мешочка какие-то странные украшения. Тьма порхнула к ней в руки, и Тень, позабыв о своем наряде, принялась прихорашивать вонато. Потом подняла голову и недоуменно посмотрела на графа: — И чего ты стоишь? Я же, кажется, ясно сказала — служанку надо позвать!

Торин послушно развернулся и прошел в другую комнату. Уже дергая шнурок звонка, запоздало сообразил: а кто тут вообще-то граф и кто — наемная телохранительница? Кто кому приказывать-то должен?

Несмотря на скептическое настроение и недоверчивые подозрения, Торин все-таки невольно ахнул от восхищения, когда храна наконец показалась из спальни при полном параде. Пепельно-серые пряди, уложенные завитыми локонами, ниспадали на шею, украшенную кокетливой бархаткой с подвешенной к ней жемчужной капелькой. Светло-лавандовый цвет платья и белая кружевная отделка подчеркивали фарфоровую бледность плеч, рук и груди. Атласная накидка-шарф на сгибах локтей, веер в руках, кокетливый перестук каблуков, палевая роза в пепельных кудрях, легкий аромат дорогого нарфюма… Обычно небрежно одетая и растрепанная Тень превратилась в настоящую высокородную даму.