Принц Вианы - Старицкий Дмитрий. Страница 33

Мессир выложил передо мной гостку тонких и толстых щепок и стал выкладывать ими стихотворные формулы.

— Простейший пример, ваше высочество, это структура диметра.

Он выложил рядом две толстые щепки.

— Это будет пиррихий или дибрахий. А если вот так…

Ниже пристроились тонкая и толстая щепки.

— То это уже трохей, или как его еще называют — хорей. А если наоборот — то будет ямб.

Следом были положены две тонкие щепки.

— А это спондей. Сейчас мы научим вас считать слоги диметра, и как освоим его, то пойдем дальше к более сложным метрам. А считается это так…

Твою маман! Вот уже никак не ожидал, что попаду на урок прикладной математики с пародией на двоичный код. Скучища! Но, блин горелый, сам же напросился: учить эту средневековую Булеву алгебру, что характерно…

— Вы меня слушаете, ваше высочество? — напомнил мне учитель, что я на уроке.

— Извини, отвлекся. Очень скучно это. Я привык стихи воспринимать, как музыку речи, на слух и мелодичность.

— Так ведь и музыка, ваше высочество, также вся устроена на счете. И раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три…

Надул он щеки и попытался выдуть какую-то мелодию, одновременно размахивая рукой, вроде как дирижируя. Глаза дю Валлона горели и, казалось, метали искры. В общем, этот мужик среди меня активно сеял разумное, доброе, вечное… Впрочем, почему мужик — он дворянин. И обучает меня как раз дворянской куртуазии. Вот так вот ляпнешь по привычке и, считай, врага нажил на пустом месте. А оно мне надо?

— Музыка так же подчиняется законам ритма, как и стихосложение. А в основе познания ритма лежит математика, — мессир Франсуа развел руками, — таково Господнее предопределение, небесная гармония. И если ее нарушать, то быстро можно скатиться в дьявольскую какофонию.

— А как же григорианское пение? — вставил я свои пять копеек. — Там нет никакого «раз-два-три».

— Нет, — согласился со мной поэт и продолжил: — Там все на раз-два. И, кстати, неспроста. Этот строй предназначен для молитвенного озвучения шествия пеших монахов, отправляющихся на богослужение в монастыре. Ногу монаха всего две, вот и хор свой григорианские монахи приспособили под неспешный шаг. Забегая вперед, скажу, что из всего богатства античности мы усвоили всего четыре стихотворных метра, потому как наши кони имеют четыре аллюра. А вот в сарацинском стихосложении целых тринадцать метров, так как у верблюда именно столько аллюров.

— Забавно, — ухмыльнулся я. — А как быть с теми народами, которые на осликах ездят?

— Онагров [155] чаще всего запрягают в повозки, поэтому размер будет несколько иной — на раз-два-три-четыре.

Мне моментально вспомнился мультик из детства, в котором среднеазиатский бай на ослике вез в повозке арбуз и пел:

Тяжел мой груз, велик арбуз
А в нем таньга, моя таньга… [156]

Хм… Действительно: на раз-два-три-четыре.

— Магарические песни. — Меня стала реально развлекать такая беседа.

— Простите, ваше высочество, не понял.

— Ну если трагедия — это песни трагоса [157], то песни магаре [158] будут магарическими, — пояснил я свою мысль. — Логично?

— Это вы так шутить изволите, ваше высочество?

— Изволю, — не стал я запираться.

— Ваше высочество, к моему глубокому сожалению, в математике монарших путей не бывает.

— Это-то я прекрасно понимаю, мессир Франсуа. Но душа жаждет сделать этот процесс немного увлекательней. Я и так раненный в голову, а тут такая же скукота, как играть гаммы. Мне сейчас такое не полезно.

— Как прикажете, ваше высочество, но я бы…

— Давайте лучше вы будете показывать все мне на конкретном примере. У меня есть красивая мелодия и к ней забавный текст, который надо будет перевести в стихотворную форму. Правильную стихотворную форму. Если вы мне в этом поможете, то я думаю, обучение пойдет быстрее.

— И какой текст?

— Вот этот, — ответил я и стал напевать:

В те времена жила красавица одна… [159]

— Фи… Это слишком вульгарно, ваше высочество, — брезгливо заявил дю Валлон, прослушав весь текст, где я Луи Второго заменил на Паука Луи. — Невместно принцу писать такие простонародные куплеты, свойственные лишь безродному жонглеру.

— Ну мы же не во дворце, а на лоне природы, так почему бы не…

Чуть было не сказал «похулиганить», но вовремя язык прикусил. В Англии семейка Хулигэн, которая грабила и убивала постояльцев своего трактира, еще не родилась. А когда их повесили, то данный термин совсем не означал хорового пения скабрезных куплетов.

А в глазах дю Валлона читалась борьба принципов поэзии с принципом не упускать халяву. Наконец он произнес:

— Ну попробуем… Почему бы и нет, ваше высочество. Действительно, ваших придворных тут нет. А военная косточка такой веселой песенке только обрадуется.

Проснулся практически счастливым. Ничто меня не беспокоило, кроме утренней эрекции. С помощью Микала умылся на корме и даже немного попробовал размяться по Мюллеру, но появившееся головокружение показало, что для таких экзерсисов время еще не пришло. А жаль… Мне очень хотелось узнать пределы развития нового тела, обремененного моей душонкой. Крайне нужно для меня такое знание о себе в эту эпоху всеобщей резьбы по человеческому мясу. Но придется подождать путешествия на корабле до Сантандера и вылежаться положенный срок. Посему после завтрака я дисциплинированно занял свое лежбище у мачты, хотя у моего молодого организма явно шило свербит в одном месте.

Очень еще меня напрягала в этом времени одежда, особенно эти млядские шоссы. Эти штаны-чулки, где каждая штанина отдельно крепится к поясу. Посередине только подобие семейных трусов — брэ. Потому и гульфик в пуфах нужен, что это совсем не портки. Мало того, что вид очень даже педерастический, так еще, если по-доброму, то эти шоссы надо менять каждый день, как носки, иначе очень неприятно. За время путешествия у меня их образовалось три пары: те, в которых я тут очнулся, подарок барона из кладовки неаполитанского короля и новые специально для меня пошитые в Боже. Две пары красно-желтые — цветов Беарна, Бигорры, Фуа и Наварры, и одна — цветов неаполитанского короля. Вот так-то вот, ничего в простоте, штаны — и те гербовых цветов, чтобы встречные-поперечные точно знали, сколько передо мной надо делать «ку».

Герб принца Вианы оказался копией герба королевства Наварры, только имел широкую красную кайму по краям, впрочем, совсем незаметную на красной котте. Тем более что сам герб Наварры — красный щит, на котором растянули золотую цепь на манер британского флага в квадрате из такой же цепи, а в центре — изумруд. Красиво, мне нравится. Люблю простые и ясные гербы. Соответственно котты на Микале и Филиппе — красные, с моим гербом. Шоссы: одна нога красная, другая желтая.

Стрелки из Беарна носят желтые котты. На груди вышитый герб виконтства — два красных быка на желтом поле. Шоссы соответственно красные и желтые.

В графстве Бигорра мои ближники одеваются также, только герб несколько другой: на желтом поле два красных леопарда, идущие влево с поднятой лапой. Один над другим. В общем, негативчик с герба герцогства Нормандия. Со львами-леопардами в геральдике вообще глухо: это один и тот же зверь. Только когда он стоит на задних лапах — он лев, а когда идет на всех четырех или хотя бы на трех — леопард.

Копье шевалье Анри д'Айю рассекает в цветах графства Фуа: в желтых коттах, на груди три вертикальные красные полосы. Герб графства такой же. Шоссы также красные и желтые.

вернуться

155

Онагр – 1) дикий осел (греч.); 2) метательная осадная машина.

вернуться

156

Стихи И. Аркадьевой и Л. Болгариной.

вернуться

157

Трагос – козел (греч.). Из народных карнавально?скабрезных «песен козла» выросла древнегреческая трагедия как жанр драматургии.

вернуться

158

Магаре – осел, ишак (греч., болг.).

вернуться

159

Песня на стихи Л. Дербенева.