Рога - Кинг Джозеф Хиллстром "Хилл Джо". Страница 41

— Эрик! — крикнул Ли. — Эрик, у него нож!

Но «гремлин» уже ожил, а нога Ига нашла педаль газа даже прежде, чем он уселся. «Гремлин» рванулся вперед, и пассажирская дверца захлопнулась. Бросив взгляд в зеркальце заднего вида, Иг увидел Эрика Хеннити, бегущего по парковке, в его руке был револьвер со стволом, опущенным вниз. Из-под задних колес брызнула асфальтовая крошка, блестевшая на солнце как золотая. Отъезжая, Иг еще раз бросил взгляд в зеркальце и увидел Эрика и Ли, стоявших в облаке пыли. Здоровый правый глаз Ли был снова закрыт, и он отмахивался рукой от тучи взлетевшего мусора. А вот полуслепой левый — широко распахнулся и с ненавистью, но вместе с тем и как-то разочарованно смотрел вслед Игу.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

На обратном пути он ехал не по шоссе, а боковыми дорогами; на обратном пути — куда? Этого он не знал. Иг вел машину автоматически, не осознавая направления. Он не очень понимал, что с ним только что случилось. Или, вернее, понимал, что случилось, но не что это значило. И дело было не в чем-нибудь таком, что Ли сказал или сделал, дело было в том, чего он не сказал, чего он не сделал. Рога его не затронули. Единственный из всех людей, с кем имел сегодня дело Иг, один только Ли сказал ему лишь то, что хотел сказать; все его признания были результатом продуманного решения, а не бессознательного порыва.

Иг торопился поскорее убраться с дороги. Может Ли позвонить в полицию и сказать, что Иг явился к ним в контору в помраченном состоянии ума и бросился на него с ножом? Нет, вряд ли. Ли не станет впутывать в это дело полицию, пока можно без этого обойтись. И все же Иг соблюдал предписанное ограничение скорости и посматривал в зеркальце заднего вида на предмет патрульных машин.

Он хотел бы холодно контролировать ситуацию на манер доктора Дре, [22]быть непреклонным мерзавцем, но нервы его напряглись до предела, ему не хватало воздуха. Он был на грани эмоционального истощения, в его организме отказывали критически важные системы. Так дальше было нельзя. Ему нужно было наконец разобраться, что же это с ним происходит. Ему нужно было достать где-нибудь долбаную ножовку, острую пилу и спилить с головы эту гадость.

Солнце било в окошко машины короткими вспышками, монотонное гипнотическое повторение. И точно так же в Иговом мозгу вспыхивали образы. Раскрытый швейцарский армейский нож на асфальте, Вера, слетающая с холма в инвалидном кресле, Меррин, десять лет назад, в церкви, посылающая ему крестиком солнечные зайчики, рогатый образ его самого на мониторе службы безопасности конгрессмена, золотой крестик, сверкнувший в предвечернем солнце на шее Ли, — Иг испуганно дернулся и стукнул коленями по баранке. Ему в голову явилась неожиданная и неприятная мысль, невозможная мысль, что Ли носит ее крестик, снятый в качестве трофея с мертвого тела. Но нет же, в ту последнюю ночь крестика на ней не было. И все равно это ее крестик. Это был обычный золотой крестик, такой же, как остальные, без всяких отличительных знаков, и все же Иг был уверен, что это тот самый, который был на Меррин в день, когда он увидел ее впервые.

Иг беспокойно подергал бородку, дивясь, неужели все настолько просто, неужели это крестик Меррин в каком-то смысле отключил рога. А что, ведь говорят, что кресты удерживают вампиров, верно ведь? Нет, это хуже, чем досужие байки, это чушь собачья. Сегодня утром, когда он заходил в дом Господа, отец Моулд и сестра Беннет прямо из кожи вон лезли, чтобы рассказать ему свои тайны и спросить разрешение на грех.

Но отец Моулд и сестра Беннет не находились в церкви. Они находились подней. А это никакое не святое место. Это спортивный зал. Были на них кресты? Был ли в их одежде хоть какой-нибудь знак их веры? Игу вспомнился крест отца Моулда, подвешенный к концу железной штанги, и голое горло сестры Беннет. Ну и что вы на это скажете, Иг Перриш? Иг Перриш не сказал ничего, он вел машину.

Слева мелькнула заколоченная пончиковая, и Иг понял, что тут уже рядом лес, дорога, ведущая вверх, к старой литейной. Он находился менее чем в полумиле от места, где была убита Меррин, того самого места, где прошлой ночью он дал волю своему бешенству, рвал и метал, и ссал, и отключился. Казалось, что все его суточные передвижения каждый раз описывают огромный круг, неизбежно возвращая его туда, откуда он начал.

Он притормозил и свернул направо. «Гремлин» гулко запрыгал по однополосной гравийной дороге, тесно зажатый между купами деревьев. В пятидесяти футах от хайвея дорогу перекрывала цепь со смятой ободранной табличкой «Частная собственность». Иг объехал препятствие и снова вернулся на колею.

Вскоре среди деревьев показалась литейная. Она стояла на голой вершине холма и должна была вроде быть освещенной, но вместо этого казалась темной и мрачной, словно находилась в тени. Возможно, на солнце набежало облачко, однако, прищурившись, Иг увидел все то же невозможно яркое вечернее небо.

Он доехал до поляны, окружавшей остатки литейной, притормозил и вылез из машины, не выключая мотора. В детстве эта литейная всегда казалась Игу развалинами замка, прямиком из сказок братьев Гримм, местом в глубине глухого темного леса, куда некий злодей заманивает свои жертвы, чтобы их убить, — в точности как оно потом и случилось. Для подросшего Ига стало большой неожиданностью, что до литейной было совсем недалеко, футов сто от дороги. Он пошел к тому месту, где нашли тело Меррин и где ее друзья и родные устроили нечто вроде мемориала. Путь он знал наизусть, потому что бывал здесь неоднократно. Следом за ним в траве шуршали змеи, но он старался их не замечать.

Вишневое дерево было там же, где и вчера. Он посрывал с веток все ее фотографии, они так и валялись в траве и кустах. Кора отшелушивалась, обнажая подгнившую красноватую древесину. В тот раз Иг расстегнул ширинку и помочился на траву, на собственные ноги и на лицо пластиковой Девы Марии, засунутой в промежуток между двумя самыми толстыми корнями. Он презирал эту Марию с ее идиотской улыбочкой, символ истории, ровно ничего не значащей, служанку Бога, от которого никому никакой пользы. Иг ни минуты не сомневался, что здесь, на этом самом месте, Меррин взывала к Богу, когда ее насиловали и убивали, взывала если не голосом, то в сердце своем Божьим ответом была просьба подождать, пока не освободится линия, временно занятая из-за большого объема поступающих просьб. Вот она и ждала, пока не умерла.

Иг и сейчас мельком взглянул на фигурку Марии, отвел было глаза, но тут же присмотрелся получше. Пластиковую Богородицу словно кто-то поджаривал… Правая половина ее блаженного улыбающегося лица почернела и покорежилась, как от открытого огня; другая половина потекла, словно восковая, исказилась и вроде как нахмурилась. От этой картины у Ига на мгновение закружилась голова, он покачнулся, наступил на что-то круглое и гладкое, выскользнувшее у него из-под ноги, и…

…На мгновение наступила ночь, над головой вихрем кружились звезды, а он вгляделся сквозь ветки и мягко падающие листья и сказал: «Я вижу тебя там, наверху». Сказал кому — Богу? Покачнувшись в темной ночи, прежде чем он…

…шлепнулся задницей на землю. Он опустил взгляд и увидел, что наступил на недопитую бутылку вина — ту самую, которую принес прошлой ночью. Он подобрал бутылку и встряхнул, и послышался отчетливый плеск.

Иг встал, вскинул голову и неуверенно взглянул на ветки почерневшего вишневого дерева. Над головою мягко шелестели листья. Он провел языком по своему липкому, с нехорошим вкусом нёбу, а затем повернулся и пошел назад к машине.

По пути он перешагнул змею или двух, продолжая их игнорировать. Откупорив вино, сделал глоток. Вино было теплое после дня, проведенного на солнце, но Игу это не мешало. Своим вкусом оно напоминало Меррин. Медь и машинное масло. А еще у него был вкус травы, словно за день, проведенный на земле, оно каким-то образом впитало запахи лета.