Жаркое дыхание прошлого - Полякова Татьяна Викторовна. Страница 18

Я взглянула на часы. Время прошло немало, надеюсь, этот тип уже очнулся. «А если не очнулся?» – подумала испуганно. Тогда скверно. Придется вызывать «Скорую», освобождать от пут и рассказывать байку, что он в яму свалился. Ничего я рассказывать не буду, оставлю ворота открытыми и сбегу. Достойное поведение… а он лучшего не заслуживает.

С некоторым трепетом я нажала кнопку на пульте, а когда крышка поднялась, заглянула в яму. И тут же вздохнула с облегчением. Забелин сидел, привалившись к стене, и щурился от света. Я устроилась на корточках, чтобы мы лучше друг друга видели, и сказала:

– С новосельем. Как тебе в этой норе, понравилось?

Он усмехнулся и головой покачал, то ли удивляясь, то ли досадуя.

– Как видишь, чтобы справиться с тобой, мне даже помощь не понадобилась.

– Поздравляю, – ответил он, лениво, нараспев, точно не видел в ситуации ничего необычного. – Тебе повезло.

– Точно, – кивнула я. – Мне повезло. Ты вконец зарвавшийся придурок, который решил, что ему все позволено.

– Воспитательную часть можешь опустить, – хмыкнул он. – Что дальше?

– Дальше – простимся навеки, и ты загнешься в этой яме.

– Домработница… – начал он.

Но я перебила:

– Вряд ли она заглядывает в гараж. Криков никто не услышит. Замаскировано все так, что тебя здесь с собакой не найдут. Надеюсь, ты не врал.

– Ну и какого черта ты тогда тут сидишь? – вновь усмехнулся он. – Закрывай крышку и не трать время на трепотню. Да, не забудь свечку поставить за помин моей души, или рассчитывать на это не стоит?

– Свечку поставлю с удовольствием.

– Отлично. Тогда прощай.

– Лучше не зли меня, – сказала я, в голосе, против воли, слышалась обида.

– А то что?

– А то в самом деле здесь сдохнешь. Я намереваюсь подержать тебя здесь пару дней, потом выпустить.

– Очень глупо, – усмехнулся он.

– Почему же? В полицию ты не пойдешь, иначе придется отвечать, зачем тебе эта одиночная камера.

– Полиция? – Теперь он смеялся. – Ты бы лучше подумала, что я с тобой сделаю.

– Значит, мы не договоримся, – вздохнула я. – Жаль. Ты не оставляешь мне выбора.

Он молчал, глядя исподлобья. Светлые глаза зверя замерли на мне с интересом, внушавшим лютый страх.

– Нельзя загонять человека в угол, – продолжила я, стараясь, чтобы голос звучал без предательской дрожи. – Я думала, ты это наконец-то понял.

Он запрокинул голову и засмеялся, но смех так же внезапно оборвал.

– Почему бы в самом деле не оставить меня здесь? Что мешает?

– Грех на душу брать не хочу.

– И все? Дурочка, – фыркнул он. – Никуда ты от меня не денешься.

– Это ты на предмет большой любви? – наконец-то сообразила я. – Так большая любовь приказала долго жить твоими стараниями. Забелин, я не шучу. Давай договариваться.

– Зависит от того, что ты предложишь.

– Ну ты и гад, – с обидой сказала я.

– А ты рассчитывала, я у тебя в ногах буду валяться? – презрительно фыркнул он.

– Это излишне. Я намерена покончить с проблемой раз и навсегда. Тем или иным способом. Либо ты даешь мне слово оставить меня в покое, либо остаешься здесь, а я буду утешаться тем, что другого выхода не было.

– Ты поверишь моему слову? – помолчав немного, спросил он и вновь уставился исподлобья.

– Поверю.

– С чего вдруг?

– Сойдемся на том, что мне хочется верить, – проворчала я, не найдя иного ответа. – Кстати, а зачем тебе понадобился этот дом? – неожиданно для себя задала я вопрос. – Надумал жениться?

– Я же сказал: купил по случаю. Бывший хозяин испытывал финансовые трудности и отдал за полцены.

– А финансовые трудности не ты ему обеспечил?

Забелин усмехнулся и неловко поднялся, придерживаясь связанными руками за стену.

– Ладно, я согласен, – сказал он, вызвав у меня вздох облегчения. – Только сидеть здесь двое суток я не намерен. Отпускай сейчас.

– А воспитательный момент?

– Уже проникся.

– В таком случае слушаю тебя очень внимательно.

– Торжественно клянусь оставить тебя в покое. Ни я сам, ни кто-либо другой по моей просьбе портить тебе жизнь не станет. Годится?

– Вполне, – сказала я. – Прощай, надеюсь, что навеки.

Я открыла ворота и помахала Забелину рукой.

– Развяжи меня, – нахмурился он.

– Еще чего. Выбирайся сам. Не получится – кричи громче, кто-нибудь поможет.

Я покинула гараж, все еще чувствуя спиной взгляд бывшего.

Не могу сказать, что чувство удовлетворения переполняло, скорее была усталость, а еще надежда, что теперь все наконец-то закончится. Я поехала к себе, но очень скоро выяснилось: несмотря на усталость, в четырех стенах мне не сидится. Вспомнив о предложении Егора, я набрала номер его мобильного. К моему несказанному удивлению, он не ответил, хотя я звонила раз пять, не меньше. Впрочем, чему удивляться, у человека своя жизнь… Но все-таки было обидно.

Утро выдалось дождливым и оттого невеселым. Устроившись на подоконнике, я пила уже третью чашку кофе, поглядывая во двор и ожидая, когда дождь хоть немного утихнет. Без зонта даже до машины добежать не успеешь, чтобы не промокнуть насквозь. В лужах лопались пузыри, двое мальчишек носились по двору на великах, а я в очередной раз, позвонив Егору, решила: участковый либо загулял, либо очень на меня разозлился, только не ясно за что. Со вчерашнего вечера он упорно меня игнорировал.

Наконец дождь кончился, между облаков, пока еще неуверенно, проглянуло солнышко, и я отправилась в офис, решив дожидаться там потепления отношений. Пусть Егор первым даст о себе знать. Однако, оставив машину возле родной конторы, я уверенным шагом направилась к участковому. В самом деле, что еще за ребячество?

Сворачивая в переулок, я едва не столкнулась с тетей Машей.

– Полинка, – пробормотала она с подозрительной печалью.

– Здравствуйте, – разулыбалась я. – Вы Егора сегодня не видели? Я хотела сказать, участкового?

– Егора? – Бабка взяла меня за руку и быстро оглянулась. – Ты что, не слышала?

– О чем? – нахмурилась я.

Тетя Маша покачала головой:

– Даже не знаю, как тебе сказать. Вы ведь с ним вроде женихались?

– Что?

– Ну… он виды на тебя имел… ты девушка свободная, он не женатый…

– Тетя Маша, вы нас сватаете? – усмехнулась я. – Мы с Егором просто хорошие знакомые…

– Вот и ладно, а я-то сказать боюсь, а ну как у тебя любовь.

Я решила, что разговор становится все более бессмысленным, и вместе с тем почувствовала тревогу, неясную, которая, однако, росла с каждой секундой.

– Тетя Маша, что случилось? – спросила я и нахмурилась.

– Егорушка-то наш под машину попал, – выпалила бабка, и пока я беззвучно шевелила губами в тщетной попытке усвоить новость, продолжила: – Вчера вечером, часов в одиннадцать, стемнело уже.

– Куда его увезли? – наконец произнесла я. – В какую больницу?

Тетя Маша скорбно поджала губы:

– Ой, девонька, какая там больница… насмерть его…

Ноги у меня подкосились, и, не успей я привалиться к стене дома, запросто могла бы оказаться на асфальте.

– Ты вот что, ты за меня держись, – заволновалась бабка. – Давай сядем, вон скамейка…

Мы перешли через дорогу и устроились в маленьком сквере. В другое время бабке вряд ли бы пришло в голову сюда заглянуть, сквер был местом сборищ здешней шпаны. Пивные банки валялись вперемешку с бутылками из-под водки, окурками, шприцами и пакетами из-под чипсов, вид, прямо скажем, отталкивающий.

– Он домой, видать, возвращался, – донесся до меня бабкин голос. – Как раз с горы шел, той, что возле прачечной. А машина сзади. Да на такой скорости… Он и увернуться не успел, шел-то по тротуару… не оглянулся даже. Петровна из одиннадцатого дома видела. Все на ее глазах. Народ собрался, вызвали «Скорую», но уж ясно было… Внук Татьяны Ивановны сразу сказал, мол, погиб участковый, внук-то на доктора учится. Он хотел помочь, да куда там…

Я слушала рассказ Марии Семеновны, категорически отказываясь верить в него, да и как поверить, что Егора, с которым еще позавчера мы болтались по здешним улицам, вдруг не стало. «Забелин», – вдруг точно кто-то шепнул в ухо. Ну, конечно. От этого мерзавца можно ждать чего угодно… даже убийства участкового?