Жаркое дыхание прошлого - Полякова Татьяна Викторовна. Страница 44

Лужин вновь вздохнул:

– Он требует денег. Сто тысяч евро.

– Сумма приличная, – заметил Владан.

– Дело не в этом. Я бы охотно с ней расстался и забыл об этой истории, но… ведь нет никакой гарантии, что он успокоится…

– Это точно, – согласился Владан. – Шантажисты сами редко успокаиваются.

– Что вы имеете в виду? – вдруг испугался Лужин.

– Ничего особенного. Как он намеревается получить эти деньги? В письме есть какие-либо инструкции?

– Нет. Собственно… – Лужин достал из кармана фотографию. Точную копию той, что мы уже видели: Лужин в обнимку с погибшей Лизой. – Вот что было в письме.

Владан прочел надпись на обороте и протянул фотографию мне.

«Приготовь сто тысяч евро и жди дальнейших указаний».

– Значит, он надумал получить деньги по старинке, – сказал Владан. – Никаких счетов на Каймановых островах и прочих достижений цивилизации. О месте передачи денег он сообщит вам в последний момент, позвонив по телефону, чтобы подготовиться не успели. Почему вы не сообщили о письме компаньонам? Подозреваете кого-то из них?

Лужин замер с приоткрытым ртом.

– Неужели вы думаете…

– Я – нет. Мне интересно, что думаете вы.

– Если честно, не знаю, – покачал головой Илья Петрович. – Им это невыгодно. Скандал рикошетом бьет по всем. Но…

– Но?

– Но у меня такое чувство, что он совсем близко. Все это время я пытался разобраться… Этот человек знает, в какой я сейчас ситуации, и практически ничем не рискует. Я не пойду в полицию, что совершенно очевидно. Но я уверен: ни Колосов, ни Цыпин до подобного не опустятся. Да и сто тысяч для них пустяк, принимая во внимание все обстоятельства, а главное – наш проект. Шантажист – кто-то из близких нам людей. Он…

– Почему он, а не она? – спросил Владан.

– Женщина? – Лужин вновь задумался. – Почти невероятно.

– Почему же? Секретарь, любовница, обиженная жена, наконец.

– У меня нет любовницы, – испуганно заявил Илья Петрович. – И никогда не было. Колосова вы хорошо знаете, он со своей Ирины Витальевны пылинки сдувает. У Цыпина тоже все в порядке. Про любовницу не скажу, но с женой никаких проблем. И вообще, это как-то совершенно дико…

Чувствовалось, что ему не по себе от этого разговора.

– Что ж, будем ждать дальнейшего развития событий, – оптимистично заявил Владан.

– А что с письмом? Рассказать о нем или нет?

– Решайте сами. Если доверяете своим партнерам, то рассказать стоит. А если нет…

– Если нет, тогда большая глупость начинать долгосрочную совместную работу, – невесело усмехнулся Лужин.

– Совершенно справедливо.

– Я очень на вас рассчитываю, Влад Степанович. Поймите, я в безвыходном положении… Вы обещали мне помочь…

– Я обещал подумать, – перебил Владан.

– Но сейчас вы же не оставите меня…

– Я уже сказал, позвонит он в последний момент, чтобы не успели подготовиться. Захват шантажиста во время передачи денег – серьезная операция. Эта работа не для сыщика-одиночки.

– Никакой полиции, – замахал руками Лужин. – Сохранение тайны для меня приоритетно.

– Тогда единственный выход в этой ситуации – не устраивать засаду, а попытаться за ним проследить. Деньгами в этом случае придется рискнуть.

– Да черт с ними, лишь бы покончить с этим…

– Что ж, давайте попробуем.

Лужин как-то суетливо поднялся, протянул Владану руку и почему-то смутился, вроде бы боясь, что тот не станет ее пожимать. Владан руку пожал и даже поклонился.

– Я ухожу первым, – пробормотал Илья Петрович и пошел к выходу, а Владан закинул ноги на спинку кресла и достал монетку.

– Ты в самом деле подозреваешь женщину? – спросила я.

– Почему бы и нет? Стремление заработать на чужих пороках свойственно как мужчинам, так и женщинам. – Тут Владан взглянул на часы и чертыхнулся: – Совсем забыл. У меня же свидание с Борисовым.

Он уже несся к выходу, а я вскочила и кинулась за ним:

– С бывшим компаньоном Цыпина? Но он же в СИЗО!

– Точно. Потому я и говорю «свидание», а не встреча.

Через полчаса мы тормозили возле так называемой «двойки» – следственного изолятора. Здание было старым, построено еще в девятнадцатом веке, и выглядело скорее интригующе: четыре круглые башни по углам прямоугольника. Не тюрьма, а рыцарский замок. Правда, колючая проволока вид изрядно портила.

– Не жди меня, – сказал Владан.

– Как-то грустно это прозвучало, – хмыкнула я.

– Думаешь, предложат погостить?

– Надеюсь, что нет. Но в любом случае я тебя дождусь.

Владан направился к калитке в воротах, а я, откинувшись на спинку сиденья, за ним наблюдала. То, что он так быстро получил разрешение на свидание с заключенным, меня не удивило. Сам он не любитель рассказывать, но слухи о нем ходили разные, в том числе и такие: Владан во время войны на Балканах работал на нашу разведку, хоть и был тогда еще мальчишкой. Бывших, как известно, не бывает. Не знаю, так это или нет, но связи у него весьма серьезные, в чем я не раз могла убедиться.

Он вошел на территорию, а я, закрыв глаза, принялась мечтать. Мечты мои оригинальностью не блистали. Мы были вместе и были счастливы. Маринка просто испарилась. Не было ее в моих мечтах, и все. Я не кровожадна, а в то, что она вдруг полюбит другого, не очень-то верилось, оттого сомнительный пункт ее исчезновения я обходила стороной. Когда у нас с Владаном появились дети, а потом и в школу пошли, я решила, что свидание длится слишком долго. И забеспокоилась. Хотя не имела понятия, существует ли какой-то временной лимит для подобных посещений. В общем, я начала томиться, не отводила взгляда от калитки и даже порывалась позвонить, но здравый смысл подсказывал, вряд ли в тюрьме разрешено пользоваться мобильным.

Наконец калитка распахнулась, и показался Владан, вызвав тем самым вздох облегчения. Я выскочила из машины и бросилась ему на шею, несмотря на легкое сопротивление с его стороны.

– Можно подумать, я там не сорок минут пробыл, а пару лет, – ворчал он.

– И сорок минут – хороший повод обнять тебя.

– Полинка, ты с этим завязывай, – погрозил он мне пальцем. – А то и вправду уволю.

– С чем, с этим? – удивилась я.

– Ты подвергаешь мое терпение серьезной перегрузке, – съязвил он. – Давай-ка заскочим в одно место, – он назвал адрес, а я спросила:

– Есть новости?

– Есть. Борисов встретил меня не особо радостно, но, когда я объяснил суть вопроса, разговорился. По его словам, долгие годы он был уверен: смерть их бывшего компаньона никак не связана с бизнесом. Тем более что в ночь убийства он сам, Цыпин и его верный друг Витя Волынский были на рыбалке, в компании еще нескольких человек. Известие пришло к обеду, когда они наслаждались ухой.

– То есть Витю из числа возможных убийц можно смело исключить?

– К сожалению. Уж очень кандидатура удобная.

– А его брат?

– Юра тогда едва достиг совершеннолетия, Борисов его не знал и даже не догадывался о его существовании.

– Значит, с Юрой мы тоже промахнулись, – загрустила я.

– Слушай дальше. После того как компаньоны решили разойтись, Цыпин показал себя не с лучшей стороны. И это еще мягко сказано. Наш узник уверен, все его неприятности – дело рук того же Цыпина. Лужина тоже пнул мимоходом. Благодаря, мол, его связям против него дело и сфабриковано.

– А какой в этом смысл? Просто напакостить бывшему компаньону?

– Просто пакостят только в романах, в реальной жизни все упирается в деньги. Расставание вышло затяжным и сложным, суды длятся до сих пор, и многие спорные вопросы еще остались. Борисов справедливо полагает, что теперь Цыпин все к рукам приберет. А он выйдет из данного учреждения гол как сокол. Само собой, добрых чувств он к Цыпину не питает, и все его последующие слова не стоит принимать на веру, а вот проверить стоит. Во-первых, Цыпин знал, что Коваль с женой останутся в ту ночь у тестя. У Коваля с отцом жены были прекрасные отношения. Родственные души, которые любили выпить, засидевшись допоздна. Потому всегда оставались ночевать. Во-вторых, у Цыпина как раз начались разногласия с компаньоном, Коваль намеревался отделиться, а это означало большие проблемы, если не банкротство. Цыпину принадлежали лишь двадцать процентов бизнеса. Конфликт еще только назревал, ничего конкретно сказано не было. Оттого Борисов компаньона не заподозрил, просто подумал тогда, что ему повезло. Думаю, и самому Борисову тоже. Наследников у Коваля не оказалось, а бумаги быстренько подчистили и все славненько так поделили.