Грифон - Щепетнов Евгений Владимирович. Страница 44

— Тебе, наверное, привиделось, — устало сказал я. — Забудь. Уходить отсюда надо, пока нас не прихватили. Пятеро убитых рядом с нами — это не шутки.

Я скомандовал духу принести клад, и через несколько минут ко мне подплыл медный котелок, испачканный землей, который нес бывший его хозяин, братоубийца. Котелок опустился передо мной, а дух замер, глядя на меня пустыми глазами, будто бы ожидая исполнения приговора.

— Свободен! — сказал я, и привидение тут же с воем исчезло, как будто его втянуло под землю могучими руками. Может, так и было… место братоубийце, конечно, в преисподней. Но, по крайней мере, он начал отбывание своего срока, и возможно, когда-то искупит свою вину. Здесь же он был обречен скитаться на веки вечные.

Котелок был закрыт деревянной пробкой и залит густой смолой, отвердевшей от времени. Несколько минут я пытался выбить эту крышку и добраться до сокровищ, но так и не смог этого сделать. Плюнув, решил — еще успею выпотрошить медный «сейф». Сейчас надо побыстрее отсюда свалить. Разборки с ментами или товарищами этих бандитов не входили в мои планы.

Собрав влажную одежду, натянул ее на себя, уложил тяжеленный котел в рюкзак и пристроил за плечи. Вызванная группа духов понесла нас вдоль русла реки.

Летели мы не очень долго — посланный вперед дух-разведчик вернулся, сообщив, что впереди находится группа людей — у берега реки, и я приказал отнести нас подальше от русла, в сторону, к тропе. По ней мы и спустились к городу, уже пешком.

Идти было тяжко — котелок весил килограммов двадцать, если не больше, и сильно оттянул мне плечи. Примерно через два часа, мы сидели у себя в квартире, усталые, помятые, грязные. Поставив котел на пол, я несколько минут созерцал его, не решаясь открыть и предвкушая результат. Василиса тоже не пошла мыться — не терпелось посмотреть, что же такое мы нашли. Наконец, я отправился на кухню и, выбрав кухонный топорик для рубки мяса, подошел к позеленевшему сосуду, который практичная Василиса положила на подстилку из большого полиэтиленового пакета из местного магазина.

Бам! Бам! Бам! — окаменевшая смола поддавалась с трудом, обнажая покрышку из дерева и мешковины, отлетая черными кусочками, напоминавшими пластмассу. Удар, еще удар — скололся большой кусок, и в дыре что-то заблестело.

Я наклонил котел, и из него посыпались желтые кружочки, по размеру похожие на рублевики и пятирублевые современные монеты. Мы с Василисой переглянулись, потом она взяла одну монету и прочитала:

— Екатерина… самодерж… 1763. Ух ты! Это сколько лет монете? Золотая, да?

— Золотая, — задумчиво сказал я. — Дело-то не в том, золотая она или нет, дело в ее редкости. В то время золота было очень мало. А она почти не потертая — или грабанули кого-то, или торговали и получили, но факт есть факт. Надо смотреть дальше — если таких там много — мы богаты. Она может стоить десятки тысяч долларов или сотни — не знаю точно. Но подозреваю, что много. И если все тут такие…

Оказалось — не все. Были еще петровские, павловские, анненские, александровские червонцы и пятерки. Потертые и не очень. Всего — тысяча пятьсот сорок три штуки.

Я слегка растерянно смотрел на кучку золота и раздумывал о том, что мог бы стать миллиардером, если бы занялся кладоискательством с помощью призраков. Вот только куда их реализовать, эти самые сокровища?

Оставив золото лежать на полу, сбросили одежду и пошли мыться.

Через час, чистые, сытые, благостные, мы лежали на кровати, обнявшись, и обсуждали все, что с нами происходило этим тяжелым, очень тяжелым днем. У меня побаливали мышцы — видимо, нагрузка на них была запредельной, хотя я этого и не помнил. Меня беспокоило то, что со мной произошло, — провал в памяти возник неспроста. Складывалось такое впечатление, что в момент реальной физической опасности что-то сильное, страшное захватывает мой рассудок, отпуская только тогда, когда опасность исчезла, а эта сущность насладилась убийством и разрушением.

— Вась, а почему твой боевой режим не включился, когда тебя захватила нимфа? — спросила Василиса, поглаживая мою грудь твердой маленькой ладонью.

— Сам не знаю, — ответил я, задумчиво щекоча ее розовеющую мочку уха. — Может быть, сущность, та, что во мне, не восприняла захват как опасность? Ведь мне ничего не угрожало в физическом смысле. Ведь нимфа не нападала на меня, не грозила смертью. А то, что она меня истязала потом, — так я ей был благодарен, что божество нисходит до меня даже и с таким вниманием. Тьфу, противно даже вспоминать — но это так! Я искренне ее любил и не мог противиться ей, когда Мария меня истязала или истязала тебя. Вот если бы она попыталась реально меня убить — принести в жертву, к примеру, тогда, вероятно, боевой режим мог включиться. И то не факт.

— А как ты думаешь — что это за сущность?

— Не знаю, — честно признался я. — Никогда не сталкивался с таким делом. Боюсь даже предположить. Это как-то связано с тем случаем, когда я упал на артефакт. Помнишь, я тебе рассказывал? Ага — помнишь. Так вот — чернокнижники проводили какой-то свой обряд, очень серьезный, для которого убили несколько девушек. А может, и несколько десятков девушек — мы ведь нашли только десять трупов, а исчезают каждый год множество людей. Куда они деваются? Вот вопрос. И этот обряд по всем признакам был направлен на вызов кого-то из другого мира. Вначале я думал, что они вызывают духов, но… нет, не духов. А вот духи постоянно называют меня хозяином. И заметь — большинство духов, что мне служат, при жизни были нехорошими людьми. Совсем нехорошими. Убийцы, грабители, разбойники всех мастей. Кто может быть хозяином душ этих нехороших людей?

— Брррр… ты меня пугаешь! — поежилась Василиса и прижалась потеснее к моему голому боку. — Как вспомню твои руки — ты даже не представляешь, что это было! Помнишь, старый фильм про Фредди Крюгера? Вот что-то подобное, только страшнее. Фредди карикатурный какой-то злодей, а ты двигался как тигр — мгновенно, так, что было видно только мелькающую тень. Честно говоря, я тогда больше испугалась тебя, чем этих бандитов. Чуть не описалась со страху!

Мы помолчали, глядя в потолок, а потом Василиса нерешительно спросила:

— Скажи, а сколько могут стоить эти монеты? Ну, если в долларах?

— Милая, я не знаю. Если даже по тысяче долларов каждая, то их на полтора с лишним миллиона баксов. В общем-то, мы можем несколько лет безбедно жить, не думая о том, как бы нам заработать на жизнь. А кроме того — это шанс попробовать добиться справедливости. Все чиновники любят деньги, и если подмазать кое-кого как надо — можно добиться хорошего результата. Можно нанять дорогих адвокатов, они найдут выходы на верха власти, а там… там мы уже поборемся. Знаешь, за то недолгое время, что работал в полиции, я узнал многое о нашей Системе. Она не меняется уже сотню лет и, наверное, не изменится никогда. Работа адвоката заключается не в том, чтобы, пользуясь своим умом и знанием закона, вытащить клиента в суде, уберечь его от отсидки своими юридическими закавыками, нет. Ну — почти нет, если быть точным. Главное — знать, кому и сколько дать, и добиться того, чтобы от тебя взяли.

— Я знаю, — усмехнулась Василиса. — Отец постоянно общался с дорогими адвокатами — без этого ни один бизнесмен не может. Постоянно какие-то переговоры, улаживания, утрясания — отец не афишировал свои дела, но какая-то информация все равно просачивалась. Я же не слепая и не глухая. Но вообще, я тебе скажу — для серьезных адвокатов полтора ляма — это ничто. Ну, так как ты решил продавать монеты?

— Знаешь, как поступим… завтра купим ноутбук с предустановленным Интернетом и посмотрим, что стоят эти монетки. Примерную цену, чтобы не быть лохами. Там же и поищем — кому и как продать эти штуки. Спешить нам некуда, делать все равно нечего — будем заниматься.

Через полчаса мы уже спали. Всю ночь я метался, так и не сумев как следует отдохнуть. Мне снились какие-то странные сны — то я летал где-то в черной, безбрежной пустоте, то парил над Землей, как орел, и высматривал внизу добычу, бросаясь вниз, будто коршун. Вот только вместо птичьих лап у меня почему-то были лапы, как у льва или собаки… А на спине у меня сидела обнаженная Василиса и заливисто смеялась.