Чужих гор пленники - Каменистый Артем. Страница 26

Фары больше не ослепляли, он разглядел противника и, все еще перекатываясь, подбил его ноги размашистой подсечкой. Теперь на земле валялись оба, но у Рогова позиция куда лучше: в отличие от неприятеля он не орал от боли. Похоже, короткая заточенная арматура, припрятанная в обмотках ноги на самый крайний случай, как следует приложила его по голени, а это место не переваривает грубое обращение.

Перекатившись на спину, Рогов от души пнул врага обеими ногами. Того откинуло на пару шагов, да и ошеломило. И вообще, он, похоже, по жизни какой-то медлительный был. А чем еще объяснить то, что Рогов успел подняться, подхватить его же копье, размахнуться, а тот так и продолжал валяться, ничего не предпринимая, лишь за голень хватался обеими руками.

И только когда копье пошло вниз, тоскливо заорал, взвизгнув поросенком в миг встречи наконечника с животом. И тогда уж задвигался, перевалился на бок с такой силой, что оружие вырвало из рук Рогова.

Не пытаясь вновь им завладеть, тот кинулся к пролому в баррикаде, точнее, к свалке, что там кипела. Краем глаза успел полюбоваться приятной картиной: бульдозер горел новогодней елкой. Двигатель при этом продолжал работать, но техника стояла смирно, а дверца распахнута.

«Экипаж покинул подбитый танк…»

Оружия у Рогова не осталось, если не считать куска арматуры, примотанного к ноге. Но доставать его он не стал: не хотел терять время. Впереди размахивали обрезками труб и самодельными дубинками, утыканными шипами, кололи копьями, рубили топорами, резали ножами. Мат стоял в девятнадцать этажей, но крики отдельных раненых временами заглушали его напрочь.

Не бой, а та еще бойня. Грызня двух полудиких стай.

Рогов не стал бросаться на первого попавшегося. Оценил противников, выделил среди них одного хитрого, не потерявшего голову в общем безумии. Держась за товарищами, тот, выбирая удобные моменты, делал выпады копьем, тут же отскакивая. Благодаря длине оружия такая тактика позволяла оставаться безнаказанным.

Ну это до появления Рогова так было.

Тот, хладнокровно выждав, когда копейщик в очередной раз отскочит, от всей души заехал ему носком ноги под коленную чашечку. Момент для этого был выбран удачный, да и никто не ожидал неприятностей сзади. Противник начал заваливаться, и, пока этим занимался, Рогов провел отличный удар в висок. Обмотки спасли кулак от травмы, да и голове не так досталось, но враг «поплыл» основательно. Пнув его уже на земле в другой висок, подхватил копье, ухнув, с размаху вонзил его в надпись «Техслужба» на оранжевой куртке очередного нападающего. Тот, вместо того, как это полагается тяжелораненым, упасть и не вставать, развернулся так шустро, что Рогов и это оружие не удержал в руках: теплые обмотки и варежки не шли на пользу ловкости пальцев. Ему пришлось очень поспешно отскакивать назад, спасаясь от удара топором. Скаля зубы, не желающий падать от болевого шока неприятель наседал, завывая нечеловеческим голосом. А Рогов мог разве что от души плюнуть в ответ: тот, похоже, плотником всю жизнь проработал, очень уж ловко и быстро работал своим опасным инструментом.

Непонятно откуда выскочил Киря, самопал в его руках выбрасывал струйку искр с запального отверстия. Поднес дуло к боку «Техслужбы», после выстрела отбросил разряженное оружие, заорал:

– Рогов! Сзади!

Тот не стал оглядываться: просто отпрыгнул. И даже не понял, кто там нападал, на него бросились сразу двое, а руки опять пустые. Увернувшись от удара дубинки, отскочил, заодно вскользь лягнув противника, еще раз отскочил, выстраивая врагов в одну линию. На ровной площадке он бы еще мог с ними «потанцевать» даже без оружия, но дорогу преградил битый автомобиль. Рогов успел, как ему казалось, удачно перекатиться через него, но лишь для того, чтобы получить жестокий удар по голове уже на другой стороне и от другого нападающего, которого даже рассмотреть не успел. Будь у него одежда полегче, еще можно как-то попытаться увернуться, но во всех этих обмотках он ощущал себя тугим бревном, со всеми вытекающими последствиями.

После неожиданного удара Рогов, как говорится, «поплыл». Не видя ничего, кроме хоровода искр перед глазами, борясь с потерей координации, предпринял попытку закатиться под машину. Всего-то и надо сейчас – это несколько секунд покоя, а потом чуть придет в себя и продолжит. Увы, это оказался типично городской автомобиль с ничтожным дорожным просветом, а Рогов далеко не дистрофик даже без зимней одежды.

Откуда прилетел второй удар, он так и не заметил: мельтешение искр не позволило.

После него искры погасли.

Как и все остальное.

Глава 12

Недели не прошло с того момента, как за окном офиса сверкнуло, а Рогов успел дважды потерять сознание.

Какая насыщенная интересными событиями жизнь началась, скучать не приходится…

В лицо плеснули мокрым, обжигающе холодным, и голосом, не предвещающим ничего позитивного, произнесли:

– Открыл глаза, гнида! Бегом открыл! Открыл, пока веки не отрезали!

Да уж, таким голосом только и говорить подобное…

Едва сдерживаясь, чтобы не заорать от боли в суставах плеч и запястьях, выполнил приказ. Ну что же… нечто подобное Рогов и предполагал.

Пока его дух, покинув тело, витал в неведомых далях, с этим покинутым телом обошлись крайне нехорошо. Связали руки за спиной, а затем вздернули за запястья, выворачивая. Привязали неизвестно к чему, достаточно высокому, так что ноги доставали до земли с трудом, лишь кончиками вытянутых пальцев.

Он тут же вытянул их вовсю, уменьшая нагрузку на многострадальные руки. Мучитель, тот самый Малой, заметил это и с размаху врезал арматурой по голени. Вот тут уже Рогов не удержался от крика.

– Что за суета, я не понял?! Разрешения шевелить костылями не давали! Висеть ровно, дерьма кусок! Все понял?! Я не слышу?!

Унизительное положение, но дожидаться второго удара как минимум глупо.

– П-понял…

– Морду помню твою, такая же тупая, как и была. Ты стоял, когда я с Пашей базарил. Где баклан тот, скажи, сразу развяжу, пожрать дам, и выпить хлебнешь, быстро полегчает.

– Баклан?

– Грач. Петух печальный, очко с глазами, чмо дырявое. Он тогда базарил не в тему. Забыл? Ну нехорошо он обо мне говорил, обещал кое-что сделать, как поймает, а теперь вот найти чмошника не могу, спросить за базар. Адрес его давай уже говори, и не обижу.

– Не знаю. Меня вырубили быстро, ничего не видел потом.

– Да это я помню, ты другое давай говори: где у вас нычка на такой случай устроена? Куда уйти собирались, как припрет?

– Нет у нас никаких нычек. Зачем? Мы не собирались уходить, там место хорошее.

Малой замахнулся прутом, Рогов зажмурился, но вместо вспышки боли услышал вопль другого человека. Похоже, рядом еще кто-то висит.

– Сговориться успели?! А?! Ну, козлы, огорчаете вы меня, готовьтесь!

– Малой, да когда бы мы успели, если Рог в полной отключке висел. Вон, башку ему разбили чуть не вдребезги. Слышь, Малой, ты че-то круто берешь и не там спрашиваешь: ни я, ни Рог на тебя ни разу не наезжали, мы к делам Грача никаким боком.

Получается, Кирю тоже взяли живым. Даже не скажешь, повезло им или нет. Пока что перспективы не кажутся обнадеживающими.

Мучитель, улыбнувшись, как ребенок, собирающийся оторвать мухе крылышко, медленно, будто смакуя каждое слово, произнес:

– Да знаю я. Знаю. Все я понимаю. Но пойми и ты, есть во мне зло сейчас. И хотелось бы, конечно, сорвать его на Граче. Вот только Грача тут нет, ни живого, ни мертвого. Ребята наши баб ваших сейчас радуют всеми способами, а мне вот что-то не до радости. Очень хочу Грача прямо сейчас. Он мне с самого начала не понравился, а потом еще слова плохие про меня говорил. Огорчил сильно. Хотя, пожалуй, так и быть, проверю бабенок. Что-то тихо там, может, их уже хоронить пора, а ребятки наши не замечают, продолжают ублажать, они такие ненаблюдательные. Вы пока повисите здесь, никуда не уходите, я скоро вернусь, продолжим с новыми силами.