Спаси меня - Мюссо Гийом. Страница 15

«Только бы это был не…»

Но к сожалению, это был…

Он стоял, словно превратившись в камень. Его сердце заледенело от ужаса. Он чувствовал, что его ноги подгибаются, по спине пробежала дрожь.

10

Олнэ-су-Буа, квартал частных домов

Мари Бомон поставила будильник на пять часов утра. Самолет, которым возвращалась ее дочь Жюльет, должен был приземлиться в 6 часов 35 минут в Руасси, и она не хотела опоздать.

— Хочешь, я поеду с тобой? — пробормотал ее муж, натягивая на себя одеяло.

— Нет, можешь пока поспать, — прошептала Мари, положив руку ему на плечо.

Она накинула халат и спустилась на кухню. Увидев ее, затявкала собака.

— Тише, Жаспер, — приказала Мари, — еще рано.

За окном было темно и холодно. Чтобы окончательно проснуться, Мари сделала себе чашку растворимого кофе. А потом еще одну. Грызя печенье, она собиралась послушать новости, но затем передумала, решив не шуметь. Она подавила зевок. Спала она очень плохо. Ночью, около полуночи, она внезапно проснулась, подскочив на постели, и сидела, обливаясь потом, словно увидела кошмар. Странно, она совершенно не помнила, что ей снилось, но так испугалась, что больше не могла заснуть. Тревога свернулась клубком у нее в животе.

Мари быстро приняла душ, оделась потеплее и в сотый раз развернула бумажку, где была записана информация, которую ей продиктовала Жюльет:

Мари нажала кнопку на брелоке, и дверцы машины открылись. Аэропорт был недалеко, а в это время дня дороги еще свободны. Через двадцать минут она приедет в Руасси. Жаспер метров пятьдесят пробежал за машиной, но Мари устояла перед искушением взять его с собой.

По дороге она думала о Жюльет. У Мари было две дочери, и она одинаково любила обеих. За любую из них она отдала бы жизнь. Но себе самой она могла признаться, что к Жюльет испытывает особую нежность. Другая ее дочь, Аурелия, уверенно шагала по дороге конформизма и дешевой морали, что раздражало Мари, зато нравилось ее мужу.

Жюльет плохо ладила с отцом. Он всегда был против того, чтобы его дочь изучала классическую литературу, ведь это не сулило реальных перспектив. И он категорически возражал, когда у нее возникла идея стать актрисой и отправиться в Нью-Йорк. Он хотел, чтобы она добилась чего-то «настоящего»: например, стала инженером или бухгалтером, как дочь соседей.

Мари всегда была на стороне Жюльет. Она прекрасно понимала, что дочь вовсе не стремится «занять достойное положение в обществе». Ясно было одно: у Жюльет сильный характер и достаточно храбрости. В своем выборе она руководствовалась только одним принципом — избегать посредственности. Мари восхищалась ею, прекрасно понимая, что за упрямством скрывается ранимая, хрупкая душа. Разговаривая с Жюльет по телефону, она не раз с удивлением слышала в ее голосе разочарование. Жюльет никогда не жаловалась, но Мари знала, что годы, проведенные в Америке, не были для нее легкими. Часто, тайком от мужа, она посылала дочери немного денег, чтобы поддержать ее. Но больше всего ее огорчало, что Жюльет так до сих пор и не встретила любимого человека. Несмотря на все эти статьи о «новых холостяках» или «индивидуальной самореализации», которых полно в любом журнале, она точно знала, что любовь необходима каждому. И ее дочь не была исключением, хотя сама она и утверждала, что это не так.

Мари свернула на дорогу, которая вела к терминалу 2F. Откуда эта тревога, которая так давит грудь? Мари немного увеличила температуру в салоне, посмотрела на часы. Отлично, она приехала как раз вовремя, будем надеяться, что и самолет не опоздает.

Она въехала на стоянку аэропорта. Было еще раннее утро, но вокруг царила какая-то странная суета. Мари проехала мимо фургона телеканала TF1. За ним стояла машина канала «Франс-телевизьон». Еще дальше оператор снимал аэропорт крупным планом, а ведущий брал интервью у служащих.

У Мари появилось дурное предчувствие. И она решила наконец сделать то, что бессознательно откладывала с самого утра. Она включила радио.

Рейс 714 поднялся над аэропортом имени Дж. Кеннеди в 17.16 по местному времени со ста пятьюдесятью двумя пассажирами и двенадцатью членами экипажа на борту. Обычный рейс в Париж.

У штурвала был пилот Мишель Бланшар, восемнадцать лет стажа. Бланшар был профи. Ему не требовалось поминутно сверяться с приборами, чтобы набрать нужную высоту и выбрать правильный курс. Перелет между Нью-Йорком и Парижем он совершал столько раз, что и не сосчитать. И всегда безупречно. Ему нравилось держать пассажиров в курсе происходящего, сообщать им информацию о полете, о том, над какими удивительными местами они пролетают.

Список пассажиров представлял собой настоящий срез общества. На борту были деловые люди, семьи, молодые и не очень молодые пары, которые подарили себе романтический уик-энд, группы туристов-пенсионеров… В салоне звучала английская и французская речь.

Среди пассажиров была Карли Фиорентино, пресс-атташе знаменитой рок-группы, которой на следующий день предстояло отправиться в Европу на гастроли. Карли была воплощением элегантности. Красивые прямые волосы падали на плечи, а дорогие очки с темными стеклами она почти не снимала. А еще Карли панически боялась летать. Чтобы победить свой страх, она перепробовала все: таблетки, дыхательную гимнастику… Ничего не помогало. Сегодня она решила испробовать другой метод. Перед тем как покинуть отель, она опустошила мини-бар в номере и явилась в аэропорт уже сильно навеселе. Она надеялась, что алкоголь поможет победить страх перед полетом.

Самолет выехал на взлетную полосу, на секунду остановился и стал набирать скорость.

Мод Годдар, семидесятидвухлетняя бизнес-леди на пенсии, вцепилась в руку мужа. Они впервые побывали в Нью-Йорке, чтобы навестить внука, который женился на американке и стал разводить уток и молочных овец в долине Гудзона. Мод чувствовала нарастающую панику. Муж посмотрел на нее, она через силу улыбнулась ему и зажмурилась. Он догадался, что она боится, и поцеловал ее в закрытые глаза. И тогда Мод подумала, что если она сегодня погибнет, то умрет в его объятиях, и эта, в сущности, безумная мысль успокоила ее.

Взлет прошел идеально. В тот момент, когда самолет оторвался от земли, Антуан Рамбер с удивлением почувствовал какое-то покалывание внизу живота. Этот знаменитый репортер объездил весь мир, вел репортажи из всех горячих точек планеты: из Косово, Чечни, Афганистана, Ирака… Не раз он оказывался под огнем на передней линии фронта, но смерть никогда не страшила его. И банальный перелет на рейсовом самолете не должен был испугать его. Но вот уже несколько месяцев, с тех пор как у него родился сын, он вдруг стал замечать, что как-то особенно чувствителен к тому, что происходит вокруг, и с удивлением обнаружил, что у него нет иммунитета от страха.

«Странно, — думал он, — когда у тебя появляется ребенок, это делает тебя сильнее, и в то же время ты становишься более уязвимым».

Он даже не предполагал, до какой степени это было правдой.

Спустя некоторое время после того, как самолет покинул Нью-Йорк, его начали вести диспетчеры из Бостона. Командир самолета предложил пассажирам полюбоваться тысячей и одним оттенком вечернего неба, пламенеющего, как огонь в камине.

Готовясь разносить обед, стюардесса Марин думала о своем женихе, который должен встречать ее в Орли в 6 утра. Жан Кристоф всегда брал отгул в понедельник и готовил ей потрясающий завтрак и сок из апельсина, ананаса и киви. Потом они занимались любовью и спали до полудня. Она очень хотела поскорее оказаться на земле и стала напевать «Солнечный понедельник» Клода Франсуа.