Сумасшедший отпуск - Форш Татьяна Алексеевна. Страница 7
– А зачем топать, когда можно доехать? – Лиза деловито пискнула брелоком сигнализации и, распахнув заднюю дверцу, жестом пригласила Ольгу Николаевну усесться в нашу колымагу. – А вы нам путь указывать будете.
Пожав плечами, та невозмутимо прошагала мимо нее и, отщелкнув замок, уселась на переднее место, словно не заметив предложенного варианта. Лиза, многозначительно помолчав, тоже забралась в машину и так хлопнула дверью, что я всерьез испугалась за стекла.
Хех, надо бы как-нибудь научить ее ценить вещи. Хотя бы попытаться сделать это, пока не поздно.
Не прислушиваясь к обсуждающему шепоту торговок, я невозмутимо уселась за руль, завелась и вопросительно взглянула на хозяйку.
– Куда теперь?
Та вдруг искренне улыбнулась и махнула рукой в сторону единственной широкой, проходящей через всю деревню улицы.
– Езжай прямо. Тут асфальтированная дорога одна. Самый последний дом – мой. Не ошибешься.
Удовлетворенная ответом, я развернулась и, проехав мимо облупленной машины, свернула. А ведь именно на этой улице и скрылся наш сегодняшний спаситель. Петр…
Я качнула головой, отгоняя вставшее перед глазами лицо, и прибавила газу.
Ну скрылся и скрылся.
Стараясь отвлечься от смутивших меня мыслей, я принялась разглядывать проносящиеся за окнами большие одно-двухэтажные дома.
Боровлянка оказалась довольно большой и, на удивление, обеспеченной деревней, что не могло не радовать! В глубине души оставался страх, что предсказание Лизаветы сбудется и в ближайшие две недели нам придется наслаждаться обществом клещей и алкашей в каком-нибудь сарае вместо дома! Но…
Довольно широкая асфальтированная дорога привела нас к невысокому железному, крашенному зеленью забору, возле которого, соревнуясь в оттенках, цвела сирень. Дальше дорога делала резкий поворот и скрывалась в подступившем к деревне лесу.
Красота-а-а! Нет, все-таки хорошо, что мы приехали именно сюда!
– Здесь? – Я взглянула на Ольгу Николаевну.
– Ну а где? Дальше лес! – Она выбралась, громко хлопнув дверцей, и зашагала к воротам. – Заходите, гости дорогие. Будьте как дома.
– Но не забывайте, что в гостях! – тихо фыркнула Лиза, выходя следом. Щелкнула дверца багажника.
Подхватив сумочку с документами и телефоном, я бросилась помогать сестре вытаскивать багаж.
– Э-э, здрасьте, а вы к Репоновой в гости или по делам? – Раздавшийся позади вкрадчивый голосок заставил нас резво обернуться.
У соседской калитки стоял высокий, жилистый, вполне симпатичный парень лет двадцати, одетый только в линялые светлые джинсы. Пепельно-русые, будто пыльные волосы соломой спадали на загорелые до черноты плечи, а из-под челки нас хитро разглядывали голубые, словно выцветшие глаза.
Мы с Лизой невольно переглянулись.
– А тебе какое дело? – буркнула сестра и вновь ухватилась за свисавшие ручки очередной сумки.
– Да просто. Помочь могу. – Парень, не вынимая рук из карманов, шагнул ближе.
– Так помогай, чего стоишь? – Лиза тут же перестала изображать трудягу и, скрестив руки на груди, скользнула по нему оценивающим взглядом.
Меланхолично пожав плечами, наш неожиданный помощник подцепил сразу три сумки и уверенно поволок их в распахнутую калитку.
– Хм… мне все больше нравится эта Боровлянка. – Лиза довольно улыбнулась. – Здесь все мужчины такие отзывчивые.
Я оглядела, примеряясь, два оставшихся тюка.
В деревне? Отзывчивые мужчины?
Ну-ну!
– Гришка, а ну брысь с моего огорода! – Словно в ответ на мои мысли из-за забора раздался грозный вопль нашей хозяйки. – Паршивец, думаешь, я тебе мою курицу забыла? А если ты мне это барахло на откуп приволок – то ничего не выйдет! Забирай свое тряпье и проваливай! Еще я краденого не брала!
Послышался стук, шум, и из калитки вылетел наш новый знакомый, но уже без вещей.
– Товар на месте, – по его тонким губам скользнула довольная ухмылка, – с вас стольник!
– Чего?! Какой стольник? – Лиза от неожиданности вытаращила глаза. – За что? За то, что ты сделал пять шагов с нашими вещами?
– Дык они ж у вас с центнер весят! Как бы грыжа не вылезла. А сотню – за моральный ущерб в лице этой шишки! И так башка после вчерашнего одеколона не прошла, а тут еще эта припадочная меня… ведром!
– Мы бы с радостью и без претензий отдали тебе твои честно заработанные деньги, но, – я развела руками, проводив взглядом перелетевшую через забор сумку, – факта сделанного не наблюдаю!
– Чего? – обескураженно похлопал выжженными на солнце ресницами парень. – Фак… а чего это вы тут меня при всех матом кроете? Думаете, раз мы в деревне, так и слов иностранных не знаем?
– Я, молодой человек, о том, что проделанной вами работы, вернее, ее итога как такового не вижу! Наши вещи как были с этой стороны ограды, так и остались! – Печально проводив взглядом последнюю шмякнувшуюся у колес джипа сумку, я демонстративно взвалила ее на плечо, стянула вторую с крыши машины и махнула вдруг закашлявшейся Лизе: – Бери оставшиеся, а эти я утащу. Ну а лодку пока в машине оставим. Не украдут. А если и украдут, теперь будем знать – кто!
Парень зло зыркнул на меня, развернулся и медленно поплелся прочь.
– Ты иди, – Лиза торопливо захлопнула багажник и пискнула сигнализацией, – я догоню.
Пожав плечами, я пошла к калитке.
Лиза
Я проводила взглядом исчезнувшую за забором Галку и окликнула парня:
– Эй!
– Чего надо? – обиженно буркнул тот, но с охотой обернулся.
– Как там тебя?
– Григорий.
Н-да. А ведь он даже не виноват в том, что он такой. Просто он не представляет другой жизни. Чтобы стать лучше, нужно хотя бы увидеть, почувствовать, узнать это… лучшее.
– Ты извини мою сестру. В чем-то она права, но оплачивать работу надо не только по итоговому результату, но и по факту таковой.
– Да что за день-то такой – меня сегодня уже дважды откровенно послали, а я стой, терпи! – Он обиженно скривился и, с наслаждением почесав затылок, вновь развернулся, чтобы уйти.
– Подожди! Ты что, русский не понимаешь?
– Так ты по-русски и не изъясняешься! Все факт да факт! – Он взглянул на меня из-под растрепанной челки. – Говори, чего надо, да я потопал!
– Да ничего не надо! Вот, держи! Все, что есть. – Я протянула ему мятые десятки и какую-то мелочь, завалявшуюся в кармане. – Может, немного меньше, чем ты хотел, но старался же!
Он от удивления еще яростнее принялся чесать затылок.
– Дык это мне?
– А кому еще?
Парень вдруг ловко сцапал мелочь и, не прощаясь, чуть ли не бегом скрылся за частоколом соседского забора.
Странный он какой-то!
Я подхватила лежавшую почти у самого забора сумку и, еще раз проверив машину, пошла вслед за Галиной.
Н-да. Ощущение двоякое. Хотелось сделать как лучше, а получилось…
Вспомнив перелетающие через забор сумки, я усмехнулась.
А неплохой бросок у бабки! Хорошо, что у меня нет ничего бьющегося!
Шагнув во двор, я восхищенно огляделась.
Идеально ровные, будто вычерченные по линеечке грядки окружали небольшой, но добротный одноэтажный чисто побеленный дом. Забор затянула малина и благоухающие кусты сирени. Напротив дома стояла небольшая круглая беседка, а за ней красивый беленький сруб бани. Откуда-то доносилось встревоженное кудахтанье кур.
Миновав усыпанную гравием дорожку, я остановилась у крыльца. Из прохладного нутра дома слышались вполне миролюбивые голоса.
Поднявшись на веранду, я скинула сумки, разулась и пошла по связанным вручную дорожкам. Миновав две комнаты, коридор привел меня в зал. На старом диване за круглым, накрытым оранжевой скатертью столом сидела Галина, а возле нее суетилась Ольга Николаевна, уставляя все свободное пространство плошками с печеньем, тарелками с сыром, с колбасой и с исходящими жаром пирогами.
– Проходи, Лиз! – Сестра заметила меня первой и приглашающе похлопала рукой возле себя. – Мы как раз обсуждали произошедшее недоразумение с нашими вещами, ну и заодно я немного рассказала Ольге Николаевне о сыне.