Десантник на престоле. Из будущего - в бой. Никто, кроме нас! - Ланцов Михаил Алексеевич. Страница 59

— Да, действительно печальная история. Но я рад, что мне посчастливилось ее услышать. Она очень поучительна. Авраам Линкольн был обычным юристом, который волею случая стал командовать войсками. Я думаю, трагедия была неизбежна.

— Если бы за его плечами была хоть небольшая военная служба, желательно в какой-нибудь европейской армии, то, думаю, все обошлось бы даже с учетом его профессии.

— А почему в европейской?

— Регулярные армии, которые часто сталкиваются в боях с серьезными противниками, имеют на порядки более серьезные и адекватные традиции и выучку, чем эпизодически собираемое ополчение. Боюсь, что одной полноценной европейской дивизии хватит, чтобы легко перемолоть все силы Союза и Конфедерации. Даже таких традиционно слабых в военном плане стран как Итальянское королевство и Австрийская империя. Вам не с кем воевать. У вас нет практики. Оттого и офицеры у вас слабы, а солдаты не стойки. Да и с выучкой на всех уровнях имеются огромные проблемы.

— Любопытно. А вы, Ваше императорское Высочество, какое образование имеете?

— Я слушатель военно-инженерного училища.

— Вы его не закончили?

— Нет, отпросился добровольцем на войну на втором году обучения.

— Поразительно.

— Именно. Это очень хорошо показывает тот уровень, который дает ваш Вест-Пойнт. Впрочем, мы зашли не туда. Давайте вернемся к тому бою. Что именно вы еще хотите узнать? Фотографии я боюсь предлагать, так как не каждый человек готов это видеть.

— Я, все же, хотел бы взглянуть.

Разговор продолжался еще три часа, за которые Бейярд Тейлор набирался впечатлениями. Александр даже подарил ему для публикации десяток фотографий, чтобы убедить редактора в своей правоте и подготовить парочку литографических штампов. Получилось шикарно. Как позже выяснилось, редакция журнала New York Tribune готовила огромную статью довольно долго, ожидая исхода штурма Вашингтона. Нужно же было расставить правильные акценты. А когда стало все ясно, выпустила, с литографиями, заняв почти весь номер. Эффект был как от разорвавшейся бомбы. Острая критика правительства и руководства армии, шокирующие подробности двух битв и общий обзор всего положения на Восточном театре военных действий. Реакция получилась, самая что ни на есть, разрушительная. Начались брожения и даже кое-где митинги. В общем, тыл противника закипел.

Эпилог

15 декабря 1861 года.

— Ваше императорское высочество, — капрал Василий Шматко встал от телеграфного аппарата и обратился с докладом, — прибыли парламентеры от федералов. — Любопытно. Ну что же, давайте пообщаемся. Передайте, чтобы их разоружили и доставили сюда. Все ясно? — Так точно.

Спустя полчаса Александр вошел в небольшую комнату отдыха на третьем этаже, рядом со штабным залом. Там его уже ждало несколько человек, в том числе и некто с цепким взглядом в гражданской одежде.

— Здравствуйте господа, — они все встали, приветствуя принца Александра, — с чем пожаловали?

— Мы хотели бы предложить капитуляцию.

— И на каких условиях вы хотите сдаться?

— Мы? — мужчина в гражданской одежде удивленно поднял бровь. — Мы хотели предложить сдаться вам.

— Напомните мне, пожалуйста, свое имя.

— Генри Блайз.

— И в какой роли вы прибыли на переговоры?

— Я доверенное лицо Корнелиуса Вандербилта.

— Любопытно.

— Ваше императорское Высочество, — встрял бригадный генерал, — мистер Вандербилт назначен Конгрессом наблюдателем при армии генерала Макдауэла.

— Даже так? Это еще более любопытно. Сэр, — Саша обратился к бригадному генералу, который представлял армию северян, — вы, как я понимаю, представляете армию Макдауэла?

— Так точно, сэр.

— Как давно мистер Корнелиус находится при армии?

— Второй день, сэр.

— Кто его вводил в курс дел?

— Лично генерал, сэр.

— Отлично. — Александр повернулся к Генри Блайзу. — А вы, как я понимаю, прибыли вместе с мистером Вандербилтом?

— Да.

— Могу я узнать, что вы знаете о реальном положении дел?

— Простите, я вас не понимаю.

— Хорошо. Я вам поясню. С начала осады города генерал Макдауэл предпринял три попытки общего штурма. Все они были отбиты с большими потерями для федеральных войск. Они потеряли около сотни артиллерийских орудий, до тысячи убитыми и около шести тысяч ранеными. Учитывая массовое дезертирство, за месяц осады ваш корпус, господа, сократился вдвое. Если так пойдет и дальше, то где-то в районе Рождества я смогу предпринять наступление без единого выстрела. Я все верно излагаю? — Александр вопросительно кивнул бригадному генералу северян Эдвину Самнеру. Тот лишь смущенно потупил взор. — Сэр, я не слышу ответа.

— Все верно, сэр, — Генри удивленно посмотрел на Самнера, но промолчал, поджав губы.

— Итак. Положение ваших войск печально, мало того, оно ухудшается с каждым днем. У нас, как вы видели — все замечательно. Есть, конечно, потери, но незначительные. За месяц боев мы потеряли сто двадцать семь человек убитыми и восемьсот двенадцать ранеными. При этом, бригада "Стальные медведи" так ни разу в бой и не вступила, находясь в резерве. То есть не было создано ни одного острого момента. Поэтому мы можем в любое время по своему усмотрению атаковать и опрокинуть корпус Макдауэла.

— Что же вас останавливало?

— Желание поговорить. Я, знаете ли, очень ценю своих людей и хочу свести их гибель к минимуму. Я ждал вас, господа. Если мы договоримся, то сможем серьезно облегчить жизнь друг другу. У вас свободных резервов нет. А так как западная армия скованна корпусом генерала Джонсона, то и взять их негде.

— Я понимаю, к чему вы клоните, — Генри задумался на несколько секунд. — Ну что же, господа, — Блайз обратился к остальным членам делегации, — нам, видимо, пора. Прошу меня извинить, Ваше императорское Высочество, но я не обладаю полномочиями для обсуждения вашего предложения.

— Нет, так нет. — Александр улыбнулся. — Значит, продолжим разговор в Нью-Йорке.

— Блайз вежливо кивнул и двинулся на выход. А за ним и остальные офицеры делегации.

В комнате штаба он остановился и задумался. Медленно обводя ее взглядом. За месяц активных боевых действий штаб корпуса разросся до пятидесяти трех человек. Но эффект был не столько от количества, сколько от качества их работы. Два десятка телеграфных аппаратов, на которых сидели операторы и "мельтешили". Помимо них — аналитики, делопроизводители, курьеры. А на стене висела огромная карта, занавешенная материей от глаз "дорогих" гостей. Все это создавало эффект насыщенной и организованной жизни. Что-то вроде слаженного механизма, который, деловито шевелясь, не замирал ни на секунду. Он никогда ничего подобного не видел, но лишь сейчас обратил на это внимание. Ведь он шел с твердой уверенностью в остром желании этого русского аристократа капитулировать перед доблестными войсками Союза. В памяти Блайза всплывали образы корпуса Макдауэла, с навязчивым ощущением полнейшего бардака и разлада. Та армия, которая засела в Вашингтоне отличалась от "стада баранов" Ирвинга как небо и земля. "А ведь Александр не блефует" — Генри "подвис" и задумался. Лишь спустя минуту его вырвал из клубка собственных мыслей окрик Эдвина:

— Мистер Генри, вы в порядке?

— Да. Вполне. — Он повернулся на каблуках и уставился прямо в глаза Александру. — Я передам ваше предложение мистеру Вандербилту. Мы должны будем все проверить, так как вопрос носит очень серьезный характер. Если дела обстоят именно так, как вы сказали, то, моему нанимателю будет, о чем с вами поговорить. Но на это нужно немного времени. Вы дадите нам неделю?

— Дам. Я рад, что мы услышали друг друга.

— Я тоже.

25 декабря в том же зале.

— Я рад вас видеть, мистер Вандербилт, не думал, что вы придете лично.

— Взаимно. Если честно, то меня распирало от желания взглянуть на ваш штаб и, особенно, на вашу большую карту. Если позволите, конечно.