Моя не понимать - Костинов Константин. Страница 67

— Стоять, бросать, лежать, не двигаться.

Об пол грохнулось ружье, звякнула шпага. Тролль послушно лег на пол. Тут же вбежали эльфы и заковали его в наручники. Затем подняли на ноги и повели на улицу. Димка поднял ружье.

Интересное оружие… Длинное, почти метра два, два ствола, охвачены деревянным футляром, сплошь покрытым рунами. Что-то подсказывает, что бесшумность выстрела объясняется магией…

Карет у крыльца уже было как полицейских машин на месте преступления в американских фильмах. И та, что приехала за господином Шарлем и городской полиции — на дверце веревочная петля и зубчатая крепостная стена — и еще одна карета королевской полиции. Возле крыльца шла свара, даже несколько.

Черный эльф Жозеф и светлый эльф Этьен орали друг на друга, хватаясь за кинжалы. В чем была суть спора Димка, тащивший ружье, не уразумел: мало того, что их крики были плотно пересыпаны матерными трррр-трррр-трррр, так еще и Жозеф все время сбивался на незнакомый Димке язык.

Рядом так же орали, только без кинжалов, представители королевской и городской полиции. Тут было яснее: королевские кричали, что убили их сотрудника и расследовать будут они, городские возражали, что, во-первых, они прибыли раньше и пусть «беляки» утрутся, во-вторых, покойный господин Шарль, при всем к нему уважении, не дворянин, а преступлениями против горожан занимается городская полиция.

Димка протиснулся мимо двух эльфов, уже, кажется, выбиравшим место дуэли. А может, просто посылавших другу друга в неудобосказуемые места: в их крике Димка понимал только предлоги.

Поднялся по лестнице в квартиру. В спальне у кровати с телом, накрытым простыней, дежурили эльфы-городские полицейские, те, что прибежали первыми.

— Все? — спросил Димка.

— Все, — кивнул один из них.

Димка глянул на тело. Никаких положительных эмоций это зрелище ему не добавило. Димка торопливо вышел.

На крыльце стоял и курил мрачный Этьен, даже не пытавшийся вмешаться в кипевший спор. После того, как гвардейцы привели схваченного убийцу, угрюмо выглядывающего теперь из зарешеченного окна полицейской кареты, вектор ссоры сместился. Про расследование уже все забыли и теперь делили лавры. Городские кричали, что королевские могут оправляться в любом удобном направлении, потому что расследование закончено, королевские же орали, что убийцу поймали гвардейцы из «эльфятника», а он, как известно, подчиняется королевской полиции, и пусть городские не примазываются. В спор встряли и сами эльфы, доказывающие, что они никому не подчиняются, кроме короля и военного министра, а полиции помогают чуть ли не на общественных началах. Даже кони, впряженные в полицейские кареты, смотрели на коней из соседних упряжек, как будто примерялись к их глоткам.

Общее впечатление дурдома усиливала хозяйка, летавшая вокруг головы эльфа Этьена и вопившая, как ей жаль господина Шарля, какой хороший был квартиросъемщик и как ей будет не хватать его и, в особенности, его платы за квартиру. Внизу, сидя на ступеньках, курил трубку черный эльф Жозеф, глядевший стеклянным взглядом вдаль над крышами.

Димка сел рядом. Разберутся и без него…

Подъехала еще одна карета, из частных извозчиков. Раскрылась дверь, из кареты медленно, матерясь на каждом шагу хриплым визгливым голосом, выбрался скрюченный в три погибели старик в потертой, но чистой городской одежде. Белые как пух волосы торчали из под конуса шляпы, кустистые брови… Огромные круглые очки и крючковатый нос придавали старику сходство со старым филином…

— Что здесь, трррррр, происходит?! Что, тррррр, за тррррр?!

Со старым филином-матершинником.

— Дедушка Арчибальд приехал… — безжизненно заметил Жозеф, — А Чарльза убили…

Дедушка Арчибальд, стуча палкой по булыжникам мостовой, подошел к ругающимся полицейским, поорал на них, размахивая палкой, понял, что на него не обращают внимания, плюнул и двинулся к крыльцу.

— Дедушка Арчибальд нисколько не изменился, — заключил черный эльф Жозеф и поднялся навстречу, — Добрый день, господин Арчибальд.

— Ты кто?! — прохрипел старик, подслеповато щурясь, — Жозеф?! Ты что здесь делаешь? А где Шарль?

— Шарль… Его убили.

— Что??!!

За возможный инфаркт можно было не опасаться: дедушка Арчибальд тут же понес по кочкам и подлого убийцу, которого решил самолично пристукнуть палкой — тролль-снайпер на всякий случай забился вглубь кареты — коллег Шарля, которые на могли сберечь такого ценного сотрудника, городскую полицию, которая позволила убить его единственного внука, а также самого внука, который, тррррр, как последний тррррр, позволил тррррр себя до смерти. Напоследок дедушка Арчибальд махнул палкой как шашкой, чуть не убив некстати подлетевшую хозяйку и спокойно осведомился, где лежит тело этого трррррр.

Димка вызвался проводить.

Долго у тела скандальный дедушка не задержался. Скоро, поддерживаемый под локоть Димкой, он выбрался на крыльцо и как с трибуны заявил всем и каждому, что раз он в кои-то веки приехал в гости к внуку, то теперь не уедет отсюда, пока не узнает, кто виновен в смерти господина Шарля. Хозяйка тут же подлетела и спросила, не хочет ли уважаемый господин снять ту же квартирку, где до сегодняшнего дня проживал его так некстати подвернувшийся под пули внучок.

Пламенную речь скрюченного дедушки прервало появление королевского курьера, гладко выбритого гнома в белом парадном мундире. Гном остановил коня и сообщил всему сборищу, что король интересуется, где господин Шарль, который обещал раскрыть заговор, но вместо этого заставляет своего короля ждать. Узнав, что задержка господина Шарля вызвана уважительной причиной, гном, не шевельнув и мускулом лица, развернулся и умчался прочь.

Дедушка Арчибальд, на удивление тихо державшийся при курьере — все уже поняли, что дедушка не промолчит и пяти минут и не скажет и двух слов без ругательств — громко поинтересовался, неужели у непутевого внука не было слуг. Димка поднялся.

Дедушка подозвал его поближе, ухватил за рукав и заорал, что господина Шарля нужно готовить к похоронам, а он, Арчибальд, слишком стар, чтобы самому заниматься всеми этими глупостями.

Местные традиции похорон Димка уже знал.

Хоронили всегда на следующий день после смерти, сразу после восхода солнца. Вернее, как «хоронили». В мире Свет покойников кремировали. После чего урну помещали в специальный склеп, либо фамильный либо общественный. До кремирования покойник должен был день пролежать дома, а ночь — в специальном здании — в нашем мире аналогов ему Димка не знал — где родственники должны были всю ночь читать молитвы над телом. Причем именно родственники, то есть никаких друзей, коллег по работе и бывших любовниц — присутствие посторонних у тела считалось жутким святотатством и плохой приметой. Так что эту ночь дедушка Арчибальд будет сидеть в… ну, скажем, в отпевальне.

Наконец, полицейские более-менее разобрались, кто прав, кто виноват, увезли преступника и разъехались. Димка завел дедушку Арчибальда в квартиру, где в темной спальне у накрытого простыней тела сидели три эльфа-гвардейца. Дедушка поднял крик, слышимый по всему дому, что посторонним у тела горячо любимого внука — «Чтоб его, тррррр, трррррр трррррр через тррррррр!» — делать нечего. Эльфы уперлись, что покойный был другом. Старик поворчал, но позволил им побыть здесь. До заката. Потом бой с цербером-дедулей выдержал черный эльф Жозеф, заглянувший в квартиру проститься с другом детства.

Жозефа дедушка еще пустил, но прибывших вскоре королевских полицейских разогнал к чертовой матери. Дедушка орал, что если они хотят найти убийцу, то пусть обратятся в городскую полицию — так вот кто выиграл спор — а если просто полюбоваться на мертвого Шарля, то дудки. Когда в проклятьях дедушка дошел до начальника королевской полиции, полицейские, державшиеся вежливо только из уважения к старости, сообщили, что их начальник вовсе не «слабак, только и могущий сидеть в кабинете, поджав свою трррррр и трррррр», а, да будет это известно уважаемому господину, ветеран нескольких войн, только из-за ранений пошедший на службу в полицию. Дедушка заявил, что когда родители их уважаемого начальника еще только примерялись к изготовлению сына, он, Арчибальд Трррррр, уже получил свою первую медаль в битве у Трех озер. Даже Димке, с его скуднейшими познаниями в здешней истории, было известно, что для участия в этой битве дедушке должно быть не девяносто лет, а пожалуй сто девяносто…