Центурион - Корчевский Юрий Григорьевич. Страница 5
Наталья перехватила взгляд Алексея.
– Обувь у тебя для похода неподходящая, в такой далеко не уйдёшь.
– Чем плохо? Нигде не трёт.
– Каблуки в почву проваливаться будут. Лучше бы кроссовки. Поищи в багаже у пассажиров.
– Ну – нет, я лучше босиком.
– До первой еловой шишки. Наступишь неосторожно, ступню поранишь, а у нас даже бинта нет.
Ну «фифочка», что бы ни сказал, всему противится. Он бы её проучил. Пусть на каблучках идёт, но потом ему же хуже будет, на себе нести придётся.
К вечеру Алексей развёл костёр, нажарил рыбы, и они поужинали.
Более подходящую для пешего перехода обувь Наталья так и не стала искать. Пусть её!
Утром Алексей снова развёл костёр, и снова на завтрак была рыба. За три дня он наелся рыбы на целый год. В свою сумку он положил четыре оставшиеся сырые рыбины – по крайней мере, два дня с голоду они не умрут.
От трупов уже начинало попахивать, и по-любому надо было уходить. Хоть и прохладно по ночам, но днём ещё пригревало.
Алексей развернул чехол, на котором они спали, и накрыл тела. Все укрыть не получилось, но всё же. Конечно, чехол бы им с собой взять, на ночь под себя подстелить, да больно тяжёл он, и объём изрядный. Только намучаешься с ним.
Алексей взглянул на Наталью:
– Готова?
– Сумку свою взяла, а больше у меня ничего нет.
– Тогда идём.
Направление Алексей знал приблизительно. Чем ближе к жилью, тем больше шансов встретить людей: грибников, охотников, лесорубов – даже и городских, выехавших по ягоды. В лесах полно ягод – черники, брусники, костяники, только собирай, не ленись.
Они пошли по лесу. Наталья попыталась закурить, но Алексей тут же пресёк её:
– Брось, не на прогулке, дыхалки не хватит.
Однако упрямая девица продолжила курить.
– Алексей, ты молодой, а такой зануда! Только указания даёшь.
– Для твоей же пользы.
Алексей рассчитывал до вечера пройти как можно дальше, не хотелось ему в лесу на голой земле ночевать.
Он шёл ровным шагом и дышал, как в училищах учили, на маршах. Наталья же через километр спотыкаться начала, отставать. Ему приходилось останавливаться и ждать её. Эти остановки его раздражали.
– Наталья, прибавь ходу, так мы до зимы не придём.
– Тебе хорошо говорить, ты сильный, ты мужчина. Хоть бы сумку мою взял.
Алексей чертыхнулся про себя, но сумку всё же взял. С двумя сумками идти было неудобно, обе руки заняты.
Через час он объявил привал. Достав из своей сумки запасную футболку, надел на себя. Остальное – вроде бритвы и белья – выкинул. Открыл сумку Натальи. Господи, что женщины только с собой не носят! И притом – ничего путного, половина сумки – косметика, духи, бельё. Он зашвырнул сумку в кусты.
– Ты чего? Там косметики на тыщу баксов!
– Лишний вес. Хочешь, неси сама.
Наталья залезла в кусты, вытащила сумку и стала перебирать духи, помаду и прочие маленькие женские радости. Выматерившись, как боцман на корабле, она тоже забросила сумку в кусты.
Алексей удивился. Такого забористого, такого витиеватого мата он не слышал даже в мужских компаниях.
– Не знал, что ты такой виртуоз!
Наталья бросила на него испепеляющий взгляд. Да он-то здесь при чём? Сначала купила кучу дорогущей косметики, взяла её с собой в самолёт, а теперь нести не хочет. Только вот тратить время на несущественные, по его понятиям, безделушки было излишним. Поход по тайге и так забирал много сил.
Ещё через пару часов хода Наталья уселась на землю, сбросила обувь и расплакалась.
– Что случилось?
– Туфли! Я, кажется, ногу подвернула.
Да что это за наказание! Ведь говорил же он ей!
Алексей присел перед Натальей и ощупал её лодыжку. Перелома точно нет. Он поднял с земли её туфли, поднатужился, оторвал один каблук, потом другой. Протянул искорёженные туфли Наталье:
– Обувай!
– На кого я буду в них похожа? И как пойду? Я на каблуках привыкла.
– Отвыкнешь, – отрезал Алексей.
Он искренне недоумевал. Неужели она не понимает всей серьёзности ситуации? О косметике сожалеет, об испорченных туфлях? Ему и ей неслыханно повезло, что в живых остались. И сейчас ещё неясно, выберутся ли они из передряги, и с какими для себя потерями и последствиями.
Наталья успокоилась, передохнула, и они пошли дальше.
Ещё через пару часов она бессильно упала на мох.
– Всё, не могу больше, сил нет.
– Даю десять минут на отдых. Ты ноги на дерево задери, так отойдут быстрее, – и сам, подняв ноги, опёрся ими о ствол дерева.
Когда время для отдыха, назначенное им, прошло, Алексей демонстративно посмотрел на часы:
– Подъём!
Наталья едва поднялась.
– Ой, мамочки, ноги болят!
– Пешком ходить больше надо. Небось привыкла в столице на метро да на машинах. Может, покурить хочется? – подколол он её.
Девушка не ответила.
Шли медленно, но всё-таки продвигались вперёд.
Когда деревья стали отбрасывать длинные тени, а воздух посвежел, Алексей стал подыскивать место для ночлега. Решил устроиться на ночлег под ёлкой, на опавших иголках. Там сухо, и в случае дождя они не промокнут.
Наталья свалилась без сил.
Пока не стемнело, Алексей набрал веток для костра, развёл его и пожарил рыбу. Съели по рыбине.
Алексей улёгся рядом с девушкой. После еды она моментом уснула, а он прикидывал, сколько они за день прошли. Получалось немного, километров двадцать. Завтра столько не пройдут, с непривычки у Натальи все мышцы болеть будут, хорошо, если к обеду разойдётся.
Утром Алексей собрал веток, разжёг костёр и приготовил рыбу. Кстати, последнюю. А Наталья всё спала.
– Вставай, лежебока, нас ждут великие дела! – пошутил Алексей.
Наталья проснулась, с трудом села, заохала:
– Ой, все мышцы ноют. А давай сегодня не пойдём, устроим отдых?
– У нас две последние рыбины, на ужин есть уже нечего. Если отдыхать будем, завтра сил не будет. Вставай, разомнись.
Алексей уселся есть. Наталья стонала и кряхтела, как старушонка, но всё-таки поднялась, поела.
– Идём.
Первые пару километров девушка шла медленно, и Алексей её не торопил. Потом всё-таки разошлась. Привала Алексей не делал, пока Наталья сама не рухнула без сил. Ладно, пусть полежит, хотя времени всего двенадцать часов, полдень. Солнце стоит высоко, тепло.
Через полчаса он поднял её насильно.
– Не пойду, – начала вяло сопротивляться она, – брось меня здесь.
– Ага, будет чем волкам перекусить. Идём!
– Я тебя просто ненавижу!
– Как доберёмся до первого села, сразу же расстаёмся. Я ведь тебе не муж.
Они снова пошли. Временами Алексей брал её за руку и просто тащил за собой, как буксир баржу. Однако к вечеру выдохся и он. Вот ведь обуза навязалась на его шею! И не бросишь в тайге.
Ночевали они под елью. Хотелось есть, но кушать было нечего.
Наталья спала мертвецким сном.
Утром и у Алексея поднывали мышцы ног – за отпуск совсем растренировался. Он встал первым, нашёл неподалёку ручей, умылся и напился вкуснейшей воды.
Вернувшись к месту ночёвки, заглянул под ель:
– Вставай, засоня!
– Не могу, – не открывая глаз, измученным голосом сказала девушка.
– Если я не ошибся с направлением, к вечеру мы должны выйти к селу.
– Не могу, – повторила Наталья. – Иди один, потом вернёшься. Скажем, на лошади с телегой.
– Ты думаешь, я тебя смогу найти? В ста метрах пройду мимо и не увижу. Это тайга, а не Лосиноостровский парк.
Он за руки поднял девушку.
– Вон там ручей. Пойди умойся и попей. Рыбы нет.
Они снова двинулись в путь.
Через час вышли на полянку, усеянную черникой.
– Всё, привал. Завтракать будем.
– Чем? Сам же сказал – рыбы нет.
– Под ноги посмотри, по чернике идёшь.
Они принялись за ягоды. Вскоре губы, язык и руки стали чёрными, но наелись они до отвала. Однако ягоды – не рыба: желудок полон, а есть всё равно охота.
Наталья, увидев Алексея, захохотала: