Король Алекс (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна. Страница 21
Серая хмарь.
Безнадежность.
Стражники у ворот, наоборот, выглядели достаточно сытенькими и хамоватыми. Они ощупывали корзины и обыскивали телеги, они лезли повсюду, тискали симпатичных девушек и перебрасывались наглыми шуточками. Я стиснул зубы.
Стерплю.
Принцу полагается въезжать с герольдами, знаменами, стягами и пышной свитой. К сожалению, денег на это дядюшка мне не выслал, а потому пришлось ехать, как есть. На самом обычном коне — боевого мне решили подбирать в столице, в простой одежде, да и Анри с Томом не блистали драгоценностями. К чему — в дороге?
Нас могли распознать по оружию — Анри сам заказывал бешено дорогую сталь из Теварра, но беда в том, что теваррцы специализировались на боевом оружии. Удобное, функциональное, абсолютно не красивое. Ни единого драгоценного камня на рукояти, простая акулья шкура. Очень удобно, но серый цвет не выглядит роскошным.
Зато рукоять не скользит в руке, пусть даже придется рубиться по колено в крови.
Мы медленно подъезжали к воротам. Стражники при нашем появлении примолкли. Да, мы нищета, по их меркам мы провинциалы и ничтожества, но — дворяне. А если дворянин пожелает казнить зажравшееся быдло — у него даже проблем не будет. Это не при моем дедушке, когда такие дела разбирались и дворянин мог и головы лишиться, не — ет. Добрый Рудольф сразу сказал, что аристократы для того и поставлены, чтоб быдлом править. И правили они теперь как хотели и сколько хотели. Налоги драли несусветные, к земле прикрепляли, право первой ночи восстанавливали… народ пока терпел.
То ли и правда — быдло?
— Мы из Торрина, — надменно бросил Анри. — Сколько?
— Так, шесть человек, шесть конёв… итого шесть серебрушек, — быстро посчитал стражник.
Анри вскинул бровь, но спорить не стал. Вытянул руку — и шесть алек упали в протянутый мешок. Еще одна взлетела — и упала в ладонь стражника.
— Выпей за наше здоровье с друзьями после дежурства!
Судя по замаслившимся глазам стражника, на лету подхватившего подачку, — еще как! И выпьет и напьется.
Мы тронули коней и поехали вверх по улице. За нашими спинами продолжали потрошить безответных крестьян.
— Почему? — посмотрел я на Анри. — Их же много? Сейчас навалились бы, смяли этих гнид — и все, никто ничего не разберет. Даже маги, толпа ведь… а они терпят! Когда их грабят, когда щупают их жен и дочерей — почему?!
— Это страх, Алекс.
— у них же ничего нет.
— Это для тебя — нет. А они и за эти крохи боятся.
— А почему у нас в Торрине…
— потому что за ними — ты.
— Мы.
— А, неважно. У нас каждый маленький человек знает, что за ним стоит большой — ты, который за него и заступится. Ты же будешь отстаивать своих людей?
— Безусловно!
— Вот. А за этими никого нет. Вообще. Помни, Алекс, любой маленький человек становится сильным, когда за ним есть кто?то большой. И неважно, что помощь этого большого может быть вообще не нужна. Крестьяне и сами бы справились, но они должны знать, что за ними — кто?то есть. А иначе — это не народ. А вот именно что стадо. Когда каждый только за себя.
— а за всех?
— Бог на небе, король на земле. Но Раденору не повезло. Здесь не играют ни тот — ни другой…
Мне оставалось только мрачно кивнуть.
Ох, Анри. А ведь когда?то был грабителем, воякой… Мишель изменила всех, к кому прикоснулась. Таков дар огня. Он сжигает лишнее и наносное и оставляет чистой — суть. Бойца и сеньора.
Столица. Белые дома, мощеные камнем улицы, восхитительная архитектура, задуманная и исполненная одним проектом — и разящий, бросающийся в глаза контраст между особняками знати — ухоженными, цветущими — и людьми на улицах.
Нищими с такой безнадежностью в глазах…
Вот глядя в них я и начинал понимать, что не могу пройти мимо. Если не я — то кто?
По праву королевской крови и рода именно я отвечаю за эту страну. И если я ничего не сделаю, мне стыдно будет предкам в глаза смотреть. Даже и демонам! Они?то уж точно не сдавались без боя!
Прекрасный королевский дворец, окруженный высокой бронзовой кованой решеткой — и неподалеку от въезда — сидящий в пыли безногий калека. Действительно безногий, просящий подаяние, уж я?то по ауре вижу. В Торрине никогда такого не было.
Стыдно. Каждый раз, как вспомню его тоскливые глаза — стыд волнами накатывает. Я бросил в шапку перед ним несколько серебрушек — и подъехал вслед за Анри к воротам.
— Кто?
Здесь стража была наглее и мордастее.
— Его высочество Александр Леонард Раденор со свитой, — Анри цедил слова через губу, рука поигрывала плетью. На стражника это впечатления не произвело.
— Какой Александр? У нас принц — его высочество Андрэ…
Ш — шись!
Плетка рассекла воздух так быстро, что только я и заметил. Стражник покатился по земле, завопил — Анри просто хлестнул его поперек жирной морды.
— Не твое дело, смерд! — рыкнул мой воспитатель. — Живо доложить старшему!
И уже мне, едва ли не с угодливым поклоном.
— Уж простите, ваше высочество, недоумки…
Недоумки действительно зашевелились, глядя на нас с откровенной ненавистью. Но Анри оставил плеть, поигрывая уже метательным ножом, Том держался за рукоять сабли, я вообще мечтал кому?нибудь порвать глотку… одним словом — через пять минут нам уже униженно кланялся раззолоченный болван.
— Ваше высочество, позвольте проводить вас…
Угу. Дядя ждет. Семнадцать лет как.
Дождался.
Рудольф и Абигейл как раз принимали просителей. Это мы вовремя попали. Всего десять минут потолкались в коридоре, шесть раз выслушали вопли церемониймейстера и пришли в зал.
Сидят их величества на троне, красивые такие, раззолоченные, золото блестит, драгоценности блестят, челядь, опять же, камзолами шитыми сверкает, свет из цветных окон льется… я ж полудемон. Первой мыслью было — показуха. И второй. И третьей.
А когда я начал рассматривать своих родственников…
Уродственников, так будет точнее. Я ж вижу не только внешность, я еще и душу вижу. А вот душ там и не было.
Рудольф.
Внешне — прекрасный до сих пор золотоволосый рыцарь, чуть отяжелевший, похожий на льва матерущий мужик — не растерявший своей красоты. Девки падают и пищат от восторга.
Внутренне же… вот мужика я и не видел. Так, слизь в короне. Ни воли, ни характера, ни душевной силы — все уже ушло, а нового?то и нет. Сидит себе на троне, пирует, по бабам ходит…
Не король. Ничтожество.
Абигейл.
М — да. Чуть не на двадцать лет моложе муженька. За собой следит что есть сил. Черные густые волосы, хищновато — крысиное личико, хотя и симпатичное, тощая фигурка, хотя и с нужными выпуклостями, роскошное платье синего цвета — в тон глазам…
А внутренне — ядовитая шлюха. Вроде плюща, который присасывается, выпивает силы, обвивает… и ты погибаешь в хищных лианах. Росянка. Мухоловка.
На меня оба смотрят с разным выражением. Рудольф — безразлично — брезгливо. Хоть и пытается изобразить любовь, но для него я бастард. И уже поэтому не представляю опасности… ну — ну.
Абигейл же….
О, это гадина поопаснее.
Уже сейчас глядит настороженно и зло. Хотя чем я ей не понравился? Ведь и слова еще не сказал? Я ответил тетке взглядом абсолютной невинности, после чего синие глаза зло сощурились. Проняло.
Я поклонился, вложив в движение столько почтительности, что она уже казалась издевкой.
— Любезный дядюшка, по вашему повелению, я, Александр Леонард Раденор, явился в столицу.
— Мальчик мой!
Рудольф по такому случаю даже зад от кресла отклеил. Спустился ко мне, крепко обнял за плечи… будь у меня хрупкие кости — тут и похоронили бы. С переломами всего плечевого пояса.
— Я так рад тебя видеть! Ты просто копия матушки, моей любимой младшей сестренки!
А ты врешь, как сивый мерин! Рад ты, как же! Да у тебя на морде читается 'что ж ты, племянничек, по дороге не сдох?'. И не дождешься, дядюшка. Раньше ты сам к Аргадону в гости пойдешь. С тетушкой под ручку.