Ведьмин Лог - Вересень Мария. Страница 44

– Ну что ж вы к нам так относитесь-то, Адриан Якимович, словно вас в неволю кто гонит. Мы ж не злодейки какие, – и она, положив ему руку на колено, по-детски доверчиво заглянула в глаза, – мы всего лишь слабые женщины, нуждающиеся в крепком мужском плече.

В лице Мытного что-то дрогнуло, он поспешно отставил пиво, зачем-то провел рукой по волосам, смущаясь и отводя взгляд в сторону, но, когда глянул на Ланку снова, я подумала: «О-о! А ведь и этот хорош гусь! Здорово, что я кошка. Кошку они, наверно, не тронут». Ланка еще малость похихикала, пожеманилась и опомнилась лишь тогда, когда поняла, что зажата в тисках меж златоградцем и боярином, при этом оба молотили языками, без конца прикладывались к ручке и уверяли, что уж лучше их расследовать этого дела не сможет никто! А за спиной Ланки, сами того не замечая, ломали друг другу пальцы за право положить руку на спинку ее стула.

– Так, может, вы уж поедете, князь? Вечер уж скоро, а вам еще до Березова надо.

– Ну что вы, Адриан Якимович, ехать прям сейчас – это значит срывать МОЮ очаровательную попутчицу с места, в то время как госпожа Лана еще не откушала вот этих очаровательных пирожных.

– Госпожа гроссмейстерша Лана Лапоткова МНЕ обещала содействовать, поскольку очевидно, кто здесь профессионал и скорее настигнет разбойников.

– Еще неизвестно, кто здесь профессионал! – горячился Илиодор. – Знаете, сколько я провел расследований для князей Костричных?

– Да катитесь вы со своими князьями, а! – не выдержал Адриан Якимович.

– А ну прекратить! – вскочила на ноги Ланка, увидела, что на нее смотрит жадными глазами весь трактир, смутилась и, поправив кафтан, кокетливо заявила: – Я буду думать.

Пантерий закатил глаза, а я про себя простонала: «Чего думать? Поставила бы обоих на место – и в будущем проблем не было бы, а то так сказала, будто обоим лакомство пообещала!» Ланка, нервно позвенев шпорами, добавила:

– Я буду думать о деле, – и постыдно бежала из-за стола, требуя у хозяина постоялого двора комнату.

– Комната-то ей зачем?! – хлопнул ладошкой по столу Митруха, а я поняла, что права бабушка, и всякое дело, которое она нам поручает, намертво встает на четыре ноги. Кстати, о ногах… спина болит ужасно! И я красиво зевнула, делая вид, что сыта обществом мужчин по уши, перетекла со стола на пол и с независимым видом побежала по ступенькам вслед за сестрой.

В этот день Васька-царек был единственным, кто ни на ком не скакал, а шел степенно и в основном задворками, инспектируя свои владения. Идея Марты использовать внучек в качестве живца ему решительно не нравилась. Уж больно шебутные были девчонки. Таких бросишься спасать в неподходящую минуту – и самому лекарь потребуется. А хуже всего было то, что, зная о грозящих неприятностях со злопамятным Якимом, он велел всем своим дружкам разбежаться и до поры носа не высовывать. Так что свои обещания перед Мартой ему приходилось выполнять, имея в напарниках лишь прекраснейшую Марго. Сашко казался ему слишком молодым и бестолковым, а Зюка, которую до поры Маргоша прятала от людей в ларе, вызывала в нем немую оторопь. Митяя приставили телохранителем к самой магистерше, чему парень не очень обрадовался. На его круглой и добродушной, как у телка, физиономии аршинными буквами было написано, что желает он ходить с дубиной на плече вслед за Маришкой Лапотковой, и ни за кем более.

И как-то впервые в жизни Васька стали посещать неожиданные мысли о том, что занимается он черт-те чем, хотя уж четыре десятка лет за плечами, и другие в его возрасте уж империи создавали или крушили чужие. А его вот, как каплуна, продали с потрохами свои же сотоварищи, и если он сгинет, то никто о нем не вспомнит, не всплакнет.

Вдоль тракта стояло бессчетное количество кабаков, трактиров, постоялых дворов и гостиниц, которые, впрочем, сейчас мало интересовали Васька, а в некоторых было даже опасно появляться. Но вот в «Чарочку» ему зайти надо было непременно. Во-первых, именно здесь было удобней всего делать засаду и наблюдать, не шпионит ли кто за внучками Марты. А во-вторых, хозяин кабака с детства был Ваську другом. Оттого и не скрывался он, переступая порог и заранее играя улыбкой на мужественном лице.

– Встречай гостей, Афиногеныч! – раскинул он объятия, и пузатый лысеющий кабатчик вскочил радостно:

– Васята! – Он мазнул быстрым взглядом по залу и поволок его на хозяйскую половину, на кухню. – А я ведь думал, что тебя уж все… тут такие слухи ходят, что пупырями покрываюсь и во что верить, не знаю.

– Вздор, – отмахнулся разбойник, – лучше расскажи, как делишки, как… э-э… дети?

Народу на кухне тоже было немало, и Васек не решился спросить впрямую, где его люди, но тертый Афиногеныч сразу сообразил.

– Нормально делишки. Нормально детишки. В лес по ягоды пошли, цветочков пособирать.

– Не заблудятся? – озаботился царек.

Друг не стал кривить душой, вздохнул:

– Есть пара бестолочей, ушли так, что не сыскать. Только ведь и их понять можно, ты ведь вроде как вне закона теперь, а надежных нынче днем с огнем не сыщешь, таких, чтобы не за деньги, а за человека стояли.

– А ну и черт с ними! – не стал расстраиваться Васек. – У меня сейчас дела веселее начались. Ты скажи, не заходила ли к тебе компания – три мужика и девка? Один из мужиков мордатый, поперек себя шире…

– Один тощий, морда как у хорька, а третий драный весь?

– Опа! – присел на лавку заинтересованный разбойник. – И где ж ты их видал родимых?

– Хе! – сделал лукавую морду Афиногеныч. – А ты мне кабак не спалишь?

– Опа! – еще радостней сделалось лицо Васька, но тут он вспомнил, что дружков под рукой нет, и вцепился в свою шевелюру, будоража мысли, потом вскочил. – Значит, так, они у тебя попить-поесть заказывали?

– Слопали уж все, – оскалился Афиногеныч, радостный от того, что может вот так, не сходя с места, оказать дружку услугу и вспомнить молодость, когда они вдвоем по тракту с кистенями прогуливались, нахрапом беря целые караваны.

– Как купцов опаивали, помнишь?

– А то! – расплылось масляным блином лицо кабатчика.

– И зелье еще в нужнике не утопил? Ну так чего стоишь? – хлопнул в ладоши Васек. – Или забыл, что у тебя в кабаке каждая третья кружка пива – бесплатная?

Потом Васек так и не мог сообразить и внятно сказать, отчего он, целый день прятавшийся от людей и с опаской гулявший по округе, вломился в «Чарочку» с парадного входа.

Увидев его в окно, Хорек неопределенно хекнул, не то радуясь тому, что дурак-разбойник сам идет в руки, не то, наоборот, перепугавшись до смерти. Зато у Волка лицо вытянулось враз, и он против воли потер то место, где одна из Лапотковых шарахнула его саблей, хорошо хоть досталось тупой стороной! А вообще, перед этим он, тоскуя по пиву, прикидывал, сумеет ли Фроське шею свернуть и живым остаться? Ведьмина удавка, чуя его недобрые мысли, стала горячей и впилась в кожу на горле, как бы предупреждая, что от таких глупых мыслей случаются большие неприятности. И вообще, разумнее надо быть, осторожнее, а то довела его волчья прыть сначала до каторги, а теперь и совсем… Тут он и увидел Васька.

– Это ж… – ткнул он пальцем в окно и тут же получил от Фроськи по руке.

Пока царек громогласно целовался-обнимался с кабатчиком, вся компания сидела словно аршин проглотив. Медведь краснел от волнения, Фроська, поджав губки, что-то лихорадочно соображала, и стоило разбойнику с кабатчиком в обнимочку покинуть зал, как она тут же велела Хорьку:

– Следить!

Мужичонка привычно зацепился нога об ногу и выскочил из своей одежды бурым зверьком. Волк так же привычно подхватил одежду и сунул в дорожный мешок. О людях, их окружающих, они уже давно привыкли не задумываться – видят ли их, не видят ли. Медведь поспешно сгреб недоеденные сушки в шапку, а Фроськино пирожное и Волкову рыбу покидал в одну тарелку, с сомнением посмотрел на самовар, но уж больно тот был горяч, чтобы тащить его под мышкой. Тоскливо вздохнув, Медведь решил его все-таки бросить. Ефросинья, вся такая надменная, как королевна, поплыла к дверям, следя одним глазом за входом, другим – за юрким зверем Хорьком, и потому едва не стоптала мальчишку-полового. В безрукавочке, красных сапожках, шитых цветной нитью, прилизанный и одетый как в лучших столичных кабаках, он улыбался ей так, словно встретил сестру, которую уж и не чаял отыскать на этом свете.