Сумасшедшая принцесса - Устименко Татьяна Ивановна. Страница 73

– Наоборот, – ехидно усмехнулся орк, – согласно хроникам, муж Изольды был так худ, что вошел в историю под именем Тощего Эдварда.

– Тощ на мозги! – Я не отрывалась от карты. – Но нам это как раз на руку.

Вот так неуемная фантазия давно почившей королевы пришлась как нельзя кстати для реализации моих стратегических планов. Очень удобно – высаживаться со штурмовой лестницы не сразу на стену, а на один из многочисленных декоративных элементов, образующих на стене подобие выложенной камнями тропинки. Еще бы табличку, недоумки, повесили: входить здесь! Тренированные демоны из отряда Азура ловко перебирались с балкончика на балкончик, прочертив на стене непрерывную цепочку черных тел. И первому десятку удалось-таки беспрепятственно перебраться через зубчатый гребень стены. Друзья, вместе со мной следившие за началом штурма с высоты командного холма, ликовали и предрекали скорую бескровную победу. Мол, город будет взят прежде, чем успеет окончательно проснуться. Пришлось их одернуть, посоветовав не зарываться. И действительно, лишь только передовые демоны из отряда Азура перевалились через стену, как из города понеслась тревожная перекличка горнов, и над воротами появился целый вооруженный отряд демонов Ринецеи, немедленно вступивший в кровавую схватку с соплеменниками. И одни, и другие оказались чернее ночи, да еще умудрялись во время драки размахивать огромными полураскрытыми крыльями, поэтому на стене моментально образовалась мешанина из своих и чужих. Ладно хоть, я предусмотрительно приказала всем нашим воинам надеть на голову белые повязки, чтобы во всеобщей сутолоке не перерезать друзей. Побоище демонов сопровождалось громкими воплями. Ведь, и в мирной-то жизни не особенно сдержанные на язык, в пылу схватки они сразу же начали высказывать враждебной стороне далеко не лестное мнение об ее командовании, немало способствуя этим утрате остатков благоразумия.

Видя, что необходимость в конспирации отпала, я приказала вываливать хворост и поджигать ворота. В ответ из-за городских стен с утробным воем, на бреющем полете, взмыла эскадрилья горгулий.

– Выпускайте дракона! – своевременно потребовал Огвур, не дожидаясь моего согласия.

Эткин набросился на горгулий – как сокол на куриц. К несчастью, их было не менее пяти десятков, и к тому же они оказались защищены каким-то магическим заслоном от огня, непрерывной струей льющегося из разверстой драконьей пасти. У нашего летающего убийцы оставалась одна возможность – ловить горгулий поодиночке и рвать когтями на куски. Верткие горгульи, в свою очередь могли нанести дракону ощутимый урон лишь в том случае, если нападали на него все скопом. Как я понимала, перед горгульями поставили четкую задачу – не подпустить огнедышащего гиганта к городу, лишив нас главного козыря. Для Эткина не нашлось другого выхода, как увязнуть в бесконечной игре в догонялки, все больше и больше отдаляясь от передовой. Пришлось смириться с этим, утешившись мыслью: уж если дракон не может помочь нам, то и зловредные горгульи не смогут нападать с воздуха на наших солдат.

Несмотря на огромный численный перевес защитников города, мои демоны бились так отчаянно, а лучники и арбалетчики Ланса вели такой шквальный огонь, что армия Ринецеи дрогнула. Генрих с бароном обнимались на радостях. По нашим рядам прокатился клич воодушевления. Я облегченно вздохнула, почти уверовав, что уже сегодня вечером смогу войти в город и приступить к поискам брата. Но не тут-то было.

Над порядком закоптившимися воротами города появился принц Ужас собственной персоной.

Белесые волосы полощутся по ветру, в руке – меч стихий, лицо… лицо принца сразу же приковало к себе все взоры. Битва стихла. Люди, демоны, зомби, как завороженные, не могли отвести остекленевших глаз от серебристого круга, в который превратилась голова Ужаса. По поверхности, образованной подобием расплавленной ртути, пошли волны и сполохи. Воздух над нашими макушками ощутимо сгустился, запахло грозой, угрожающе потянуло холодом… Я поежилась, и тут до меня дошло!

– Отвернитесь, не смотрите на него! – громко закричала я, но оказалось уже слишком поздно.

Стоя на командном холме, мы с ужасом наблюдали, как наши бойцы начали ронять оружие из скрюченных пальцев и со стонами хвататься за голову. Многие из них бросались на землю и катались в судорогах от боли, расшвыривая комья травы и грязи. А некоторые, к моему величайшему замешательству, видимо, будучи не в силах перебороть образы, навязанные им волей принца, хватали мечи и обращали их против самих себя.

Ужас продолжал все так же неподвижно стоять над воротами. Вид его теперь уже красного, раскалившегося лика сводил меня с ума. В ушах нарастал размеренный, монотонный гул. Хотелось бросить все и бежать куда-нибудь сломя голову, лишь бы только избавиться от усиливающегося ощущения невыносимой безысходности простого факта своего существования… И постепенно неразборчивый гул начал оформляться, складываясь в одно страшное слово, ввинчивающееся в мозг: «Умри!» Я увидела, как Огвур с искаженным мукой лицом обнял секиру, прижимаясь раскалывающимся от боли лбом к ее прохладному лезвию. И вроде бы это принесло ему облегчение, взор орка прояснился. Следуя примеру друга, я схватилась за рукоятку Нурилона. Меч обжег меня ударом чистой, незамутненной ужасом энергии, возвращая способность мыслить здраво. Мир вокруг меня обрел реальность, став от этого еще страшнее. Рядом барон Пампур корчился, с головой завернувшись в свой боевой штандарт. Генрих болезненно морщился, до крови прикусив побелевшие губы. А то, что творилось под стеной города, уже просто не поддавалось описанию.

– Марвин! – хрипло позвала я. – Помоги!

– Не могу! – Некромант повернул ко мне напряженное лицо. Черные глаза, обведенные синюшными кругами, делали его похожим на покойника. – Принца поддерживают все некроманты во главе с Ринецеей. Я еле сдерживаю их натиск…

– А где же Сугута? – со слезами в голосе заорала я, теряя терпение.

– Я здесь, ваша милость! – Старик выполз откуда-то из-под флага барона де Кардиньяка и вопрошающе уставился на меня красными глазами кролика.

Я нагнулась и взяла старого мага за мелко дрожащий подбородок:

– Ты можешь хоть чем-то помочь всем нам? – Слова мои, четко разделенные на слоги, падали тяжело и беспощадно. – Или ты способен только отсиживаться в укрытии?

– Я-я-я, – хлипко затрясся старик, – я помогу… чем-нибудь!

– Валяй! – хмыкнул бледный как полотно Марвин.

Старик еще раз жалобно посмотрел на меня слезящимися глазами, а потом торопливо свел вместе кисти, покрытые сеткой выступивших вен, и что-то неразборчиво забормотал. Подчиняясь заклинанию, между ладоней мага начал расти и наливаться жаром большой огненный шар. По мере роста шара Сугута заметно слабел, обильная испарина выступила на высоком лбу. Руки подрагивали, казалось, еще миг – и шар выскользнет из немощных пальцев старого мага.

– Бросай! – истошно завопил некромант. – Или сгоришь сам. Бросай, я поддержу!

Громкий выдох сотряс впалую грудь Сугуты. Огненный шар, сорвавшись с ладоней, падающей звездой устремился в сторону крепостной стены. Направленный волей Марвина, он с шипением пробил магическую защиту и угодил прямо в лицо принца Ужаса.

От неожиданности принц нелепо взмахнул руками и покачнулся. Сила воздействия его колдовства сразу же ослабела, шатающиеся воины начали подниматься с земли, растерянно оглядываясь по сторонам.

– Отходим! – из всех сил закричал Огвур. – Все назад!

Почти вслепую, ничего не видя воспаленными глазами, волоча за собой оружие, наше войско бесславно покидало поле боя.

Марвин осторожно потянул меня за рукав.

– Что? – через силу выдавила я. Столь позорное завершение столь доблестно начавшейся атаки не оставляло никаких иллюзий по поводу скорой победы и малых жертв.

– Посмотри, – печально шепнул некромант.

У наших ног лежало бездыханное тело Сугуты, в смерти казавшееся еще более хрупким и сморщенным. Я сначала приподняла ему веко, а потом торопливо выхватила из кармана огарок белой свечи, когда-то подаренный мне тетушкой Чумой.