Амнезия души - Коган Татьяна Васильевна. Страница 45

– Максим, пожалуйста… Пусть Миша или Артем отвезут его домой, – в сторону простонала Лиза.

– Я все сделаю, – Михаил осторожно перекинул Димину руку через плечо и выволок его на лестничную клетку. Следом за ними вышла Вера.

– Убирайтесь все! – сердито бросила Лиза оставшимся.

– Ага, сейчас рвану! – окрысился Макс, жестом приказывая Артему удалиться. Оставшись наедине с Лизой, Макс поднял ее с пола и хорошенько потряс, приводя в чувство: – Что с тобой творится? Ты можешь объяснить, что это было?

– Что было? – сузила глаза Лиза.

– Да, твою мать! Что это было?

– Я тебе сейчас скажу!

– Только без мата, оскорблений и хамства, пожалуйста!

– Тогда мне нечего тебе сказать! – Лиза сбросила с плеч его руки и повалилась в кресло. – Оставь меня в покое.

Некоторое время они молчали, тяжело дыша и сверля друг друга глазами, как два быка. Макс сделал усилие и миролюбиво улыбнулся. Пододвинул табуретку, сел рядом:

– Лизка, я же люблю тебя, дуру. Я на все ради тебя готов. Ты же знаешь!

Она ответила не сразу:

– Звонил настоящий похититель.

Макс терпеливо ждал дальнейших объяснений, но минула целая вечность, прежде чем они последовали.

– Он хотел денег, я ему дам денег. Он пообещал, что сразу же вернет Настю.

Макс всполошился:

– Надо привлечь специалистов! Если ты будешь делать перевод, они отследят…

– Никто ничего не отследит, – оборвала его Лиза. – Я хочу, чтобы ты просто вычеркнул из памяти сегодняшний день.

Макс глупо улыбнулся:

– Издеваешься?

Не дождавшись ответа, стукнул по подлокотнику кресла с такой силой, что Лиза невольно вздрогнула.

– Я сегодня по твоей милости едва не прикончил невинного человека, а ты советуешь это забыть? Типа, не мельтеши, пацанчик? Дело сделал, иди гуляй? Ты охренела? – Макс начал закипать. Чутье подсказывало ему, что Лиза чего-то недоговаривает, но он не понимал почему. У них никогда не было секретов друг от друга, каждый мог рассчитывать на понимание и поддержку остальных. Не сама ли Лизка твердила, что с проблемой легче справиться вместе? Почему же сейчас она упорствует в своем нежелании объединить усилия? Словно у Макса нет других дел, кроме как сидеть тут и уламывать ее на откровенность. У него, между прочим, забот по горло с новой конторой. Работа только началась, нужно пахать как проклятому. А он, понимаешь, полдня сопли жует!

– Мы поговорим с тобой, когда Настя вернется домой, – ледяным тоном произнесла Лиза. – До тех пор я ничего не намерена обсуждать.

– Вот так, значит, – недобро хмыкнул Макс, уперев кулаки в колени. Видит бог, он терпеливо сносил Лизкины капризы, оправдывая их сучьей бабской натурой. Стерпел бы и сейчас, если бы отнеслись к нему хотя бы немного по-человечески. Так нет же! Максим Гладко годится только, чтобы кулаками махать, а объяснений не заслуживает! Как будто он к малой не прикипел! Как будто она ему безразлична!

– Счастливо оставаться, – он резко встал, достал из кармана ключи от Лизкиной машины, на которой ездил последние два месяца, и швырнул на стол. Ключи звякнули о полированную поверхность, проехали вперед и упали на пол.

Входная дверь с остервенением хлопнула, оставив хозяйку квартиры в полном одиночестве. Сквозь жалюзи пробивались настырные солнечные лучи, расцвечивая кухню полосатой светотенью. В воздухе висел густой запах пота и крови. На полу, в том месте, где избивали Диму, темнели бордовые подсыхающие пятна.

Лиза поняла, что больше не вынесет ни секунды переживаний. Напряжение достигло предела и пошло на убыль. Отныне ее не беспокоила невозможность опознать похитителя. Не беспокоило, что Дима снимет побои и подаст заявление в полицию. Даже собственное предательство не беспокоило Лизу. Единственное, что занимало ее мысли, – желание обнять дочь, живую и невредимую. Все остальное меркло и теряло значение. Все остальное будет потом.

Макс долго стоял у подъезда, борясь с искушением вернуться и устроить подруге допрос с пристрастием. Он был готов терпеть Лизкины закидоны, грубость и даже ее любовников, но только не ее отчужденность. Что бы ни происходило в Лизиной жизни, Макс мог рассчитывать на предельную честность с ее стороны. Они слишком ценили и уважали друг друга, чтобы скрывать истинные чувства и мысли. Должно быть, такая откровенность – явление редкое даже среди близких людей, но Макс успел к ней привыкнуть и принимал ее как нечто само собой разумеющееся. Именно по этой причине его так задела неожиданная Лизкина скрытность.

Разумеется, он не идиот и понимает – самая крепкая дружба не способна тягаться с самым слабым материнским инстинктом. Лиза напугана и сотню раз перестраховывается, опасаясь за жизнь дочери. Боится сделать неверный шаг и тем самым подвергнуть риску жизнь ребенка. Тем не менее странно, что после стольких лет дружбы Лизка все еще не удостоверилась в адекватности Макса. Разве он предпринял бы какие-либо действия, не посоветовавшись с ней и тысячу раз не взвесив все «за» и «против»?

Отвратительно то, что Макс сколь угодно долго мог уговаривать Лизу, сыпать угрозы или приводить аргументы – это не повлияло бы на ее решение. Упрямее существа в природе не существовало. Если Лизке что-то втемяшилось в голову, то намертво. Это омерзительное свойство ее характера и восхищало и раздражало Макса, вызывая чувство беспомощности.

Хочет упорствовать – пускай упорствует! Она человек взрослый и независимый и, если утверждает, что не нуждается в помощи, – значит, имеет для этого основания. Обидно, что его, Макса, сбросили со счетов, ничего, переживет. В первый раз, что ли? У Лизки, по ходу, хобби такое – учить лучшего друга смирению.

Решив, что проведает ее завтра, Макс двинулся к дороге, чтобы поймать такси. Уже подъехав к зданию офиса и расплачиваясь с водителем, обнаружил отсутствие мобильного телефона. Скорее всего, забыл телефон в Лизкиной машине, ключи от которой так гордо и демонстративно кинул на стол.

Несколько секунд Макс колебался, не развернуться ли обратно, однако гордо отказался от этой идеи. Хрен с ним, с телефоном. Перекантуется сутки без аппарата.

В конторе он проторчал до глубокого вечера, погрузившись в насущные дела. Они шли на удивление бойко – бывшие клиенты возвращались, готовые продолжать сотрудничество. Как ни крути, а репутация господина Гладко в отрасли грузоперевозок была безупречной.

Домой пришел в одиннадцатом часу вечера, сразу залез под душ и долго отмокал, смывая накопившуюся за день усталость. Пока работал, почти не думал о размолвке с Лизой. Но теперь, когда голова освободилась от трудовых забот, неприятные мысли вновь завладели сознанием. Кем же надо быть, чтобы использовать ребенка ради наживы? Настька малая совсем, наверное, плачет безостановочно, маму зовет. Макс зло сжал кулаки, хрустнув пальцами. Как только земля носит таких подонков!

– Ты ужинать будешь? – прокричала Надька в закрытую дверь ванной.

– Буду! – отозвался Макс, яростно поворачивая вентиль и перекрывая поток воды. Отчего-то на душе стало совсем паршиво. У Лизки трагедия, а он есть хочет. Что за долбаный организм – беда бедой, а еда по расписанию!

Вышел из ванной мрачный. Наскоро запихнул в себя ужин, не замечая внимательного взгляда жены. Молча встал и скрылся в спальне, проигнорировав заигрывания таксы, жаждущей хозяйского внимания. Повалился на кровать, не расстелив постель и не сняв одежды.

Несколько раз Надька невзначай заглядывала в комнату, обеспокоенная поведением мужа, но не решалась прервать его задумчивость. Она давно научилась понимать, когда не стоит вмешиваться, предоставив любимому мужчине возможность самому разобраться со своим душевным состоянием.

Было около полуночи, когда кто-то позвонил на домашний телефон. Столь поздние звонки были редкостью. Надя с удивлением подняла трубку, почти не сомневаясь, что ошиблись номером.

– Алло?

– Доброй ночи, – поприветствовал ее приятный мужской голос. – Меня зовут Глеб. Передайте Максу, что нам нужно немедленно встретиться. Дело чрезвычайной важности. Я жду у гаражей возле его работы. Сейчас.