Амнезия души - Коган Татьяна Васильевна. Страница 49

Господи! Да она же рассуждает о наркотике как о наделенном сознанием противнике! Одушевляет маленькую белую кучку порошка! Она превратилась в наркозависимую, но все еще отрицает очевидное!

Лиза схватила последний пакетик и рванула в ванную, намереваясь вытряхнуть содержимое в унитаз. Уже поднявшаяся рука застыла в воздухе, будто невидимая сила удерживала ее от необдуманного поступка. Если избавиться от остатков «белого», то на ближайшие несколько дней голодный паек ей обеспечен. Достать наркотик не так уж просто – распространители крайне пугливы и осторожны.

Лиза скривилась от отвращения к себе и с рыданиями сползла на пол. Ее трясло от собственного малодушия. Страстное желание понюхать боролось с решением навсегда отказаться от кокаина.

– Я брошу завтра! – бормотала Лиза, осознавая, как жалко выглядит. Разве не все наркоманы говорят эту фразу? Сжатый в ладони пакетик прожигал кожу, требуя внимания.

Зажмурилась, шагнула в пустоту. Ни одно движение прежде не давалось ей с таким трудом. На долю секунды удалось отключить эмоции, и этой доли секунды хватило, чтобы выбросить пакет и нажать на слив воды. Лиза завыла в голос, осознав потерю.

Рыдания оборвались внезапно. Сквозь слезы она разглядела немного порошка, просыпавшегося на сиденье унитаза. Дернулась вперед, чтобы собрать его пальцем, но в ужасе остановилась.

Она была готова слизывать кокаин… с унитаза.

В ярости схватила полотенце и смела остатки белой пыли, избавляя себя от искушения. Попыталась подняться на ноги, но не смогла – все поплыло перед глазами и вскоре померкло.

Назойливый звонок домофона продирался сквозь затуманенное сознание. Лиза с трудом разлепила веки, схватилась за бортик ванной и медленно встала на ватных ногах. Отражение в зеркале заставило ее вздрогнуть: красные опухшие глаза, засохшая кровь под носом, растрепанные волосы. Включила кран и умылась ледяной водой.

Голова гудела, но от паранойи не осталось и следа – только тяжесть в мышцах напоминала о трудной ночи.

Домофон продолжал трезвонить.

Лиза пригладила волосы и пошлепала в прихожую, все еще пребывая в полусне.

– Да?

– Мамочка, это я! Впусти меня в подъезд! – послышался тоненькой голосок.

Как была босиком, Лиза вылетела на лестничную клетку и побежала вниз, перепрыгивая через несколько ступенек.

Настя стояла на крыльце, веселая и румяная.

– Доченька! – Лиза рухнула на колени, прижимая к груди свое сокровище. Целовала родное личико, перебирала дрожащими пальцами светлые пряди и плакала, не в силах остановиться.

– Мама, ты что? Отпусти! – Настя попробовала вырваться из цепких объятий.

Лиза подняла дочку на руки и нырнула в подъезд.

– Почему ты ревешь? – недовольно поинтересовалась девочка, когда сумасшедшая мать наконец-то соизволила отпустить ее.

– Я очень за тебя волновалась, – Лиза вытерла мокрые щеки и опустилась на корточки, заглядывая ребенку в глаза. – Скажи, солнышко, где ты была?

– У бабушки!

– У какой бабушки, милая?

– У моей бабушки!

Лиза решила, что нюансы выяснит потом. Сейчас ее интересовало другое:

– А как ты к ней попала? Кто тебя к ней привез?

– Зайчик.

– Какой зайчик, милая?

Настя укоризненно покачала головой.

– С ушками!

Лиза бережно сжала детские ручки:

– Это был живой зайчик? На четырех лапках? Или человек в костюме зайца? Ответь мне, солнышко, это очень важно!

– Отстань! – Допрос рассердил девочку. Она топнула ножкой. – Почему ты мне не говорила про бабушку? Я еще к ней поеду? Когда я поеду к бабушке?

Лиза постаралась, чтобы ее голос звучал спокойно:

– Я забыла, где она живет.

Настя смягчилась.

– В лесу! У бабушки есть сад. Я ела малину!

– Ты мне расскажешь, что ты видела, милая? Что за домик у бабушки? На чем вы туда с зайчиком приехали? И как долго добирались?

Лиза понимала, что вряд ли добьется внятных ответов от маленького ребенка, но все равно хваталась за соломинку. После двухчасовых, с перерывами, расспросов Лиза окончательно сдалась. Кем бы ни являлся похититель, он предпринял необходимые меры предосторожности, чтобы ничем не выдать себя.

Сложно было вычислить преступника по рассказу ребенка. Лиза поняла примерно следующее: Настя гуляла с Верой во дворе, няня отвернулась, беседуя по телефону, и девочка увидела мужчину в маске зайца, выглядывавшего из-за угла. Он держал в руках мягкую игрушку, которой поманил девочку. Когда Настя приблизилась, он спросил, не хочет ли она сыграть в прятки, – чтобы няня и мама ее искали. Они вдвоем спрятались в машине, и Зайчик предложил съездить к бабушке. Девочка согласилась. Последние два дня Настя жила у какой-то старухи в загородном доме. Зайчик отсутствовал все это время, но нынче утром объявился и отвез девочку обратно. Объяснил, какие кнопочки нужно нажать на домофоне, и убежал.

Нужно опросить соседей – вдруг кто-то видел человека в маске зайца и сможет описать хотя бы его рост, вес или одежду? Может, кто-то заметил, в какую сторону он пошел, в какую машину сел. Привлекать полицию нельзя, а вот поручить Максу его найти – идея разумная.

Лиза нахмурилась, вспомнив, как по-злому рассталась с приятелем. Наверное, он до сих пор обижается. Он забудет об обиде, когда узнает новости. Оставалось придумать, какие именно новости ему сообщить. Было бы честно рассказать Максу о настоящих требованиях похитителя, но в таком случае нужно будет признаться в предательстве. Чтобы вернуть дочь, Лизе пришлось назвать имена убийц Гончарова и тем самым подвергнуть Макса и Глеба опасности.

Лиза представила, каким уничтожающим взглядом окинет ее Макс, и нервно смахнула упавшую на глаза челку. Макс определенно закатит скандал, матеря ее на чем свет стоит. Будет доказывать, что сообща они бы придумали более хитрый ход, чем вывалить преступнику правду и трястись за свои жизни. Сначала Лиза будет молча выслушивать ругательства, ощущая легкую вину, но потом не выдержит и обматерит Макса в ответ. Они снова разругаются в пух и прах, что лишь отодвинет поиск оптимального решения.

– Пойду порисую, – уведомила Настя, направившись в детскую.

Мать проводила дочь задумчивым взглядом. Как бы то ни было, Лиза ни секунды не жалела о своем поступке. Учитывая цейтнот, имелся лишь единственный способ быстро и безопасно вернуть ребенка. И она, не колеблясь, им воспользовалась. Друзья обязательно ее поймут. И простят. Главное, внушить Максу и Глебу, что сейчас не время для выяснения отношений, нужно думать о том, как предотвратить месть злосчастного Зайчика.

Лиза пришла на кухню, уселась в кресло и набрала номер Макса. Его телефон был выключен. После минутной заминки позвонила Глебу. Странное дело, но и его телефон тоже не отвечал.

В груди кольнуло нехорошее предчувствие, но быстро угасло. Это просто дурацкое совпадение. Похоже, небо испытывает ее выдержку. Что ж, вызов принят. Больше она не допустит ни преждевременных выводов, ни истерик. Лиза стала гораздо сильнее, чем прежде, ее наполняла вера в собственные силы и убежденность в счастливом будущем. После того как она смогла отказаться от наркотика, все остальное казалось ей несущественным. Теперь Лиза не сомневалась, что справится с любой проблемой.

Глава 25

Всю ночь Галя мучилась от безотчетной тревоги. Любимый супруг спал рядом, сыночек посапывал в своей уютной кроватке – в рассеянном свете луны, лившемся в незадернутое окно, она видела его умильную мордочку. Беспокоиться было не о чем, и все-таки сон не шел. Осторожно, чтобы не разбудить, она выбралась из объятий мужа, накинула халат, несколько секунд любовалась спящим ребенком и тихо покинула комнату.

На кухне зажгла лампу, но потом передумала и выключила, расположившись на узком диване напротив окна. Через две недели предстоит суд – Глеб решительно настроился доказать свое право на отцовство. Еще три месяца назад Галя обмерла бы от ужаса, расскажи ей кто-то о подобной перспективе. Сейчас чувства изменились. Она по-прежнему выступала против участия Глеба в жизни Андрюши, но категоричное намерение бороться во что бы то ни стало, лишь бы оградить сына от встреч с родным отцом, потеряло накал. Галя не находила объяснения этой странной метаморфозе. Она по-прежнему считала бывшего мужа преступником, не достойным прощения, но в глубине души упрямо верила: каким бы негодяем он ни являлся по отношению к другим людям, лично ей и ребенку никогда не причинит вреда. Кроме того, врожденное чувство справедливости робко намекало на ее, Галину, неправоту.