Третий фронт (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич. Страница 48

С соседом по каюте мы довольно быстро сошлись на почве любви в игре в покер. Ну лейтенант то действительно любил, а вот я больше притворялся. Хотя умел, не скрою. Причем четырьмя способами.

На реке мы стояли не так долго, дней восемь, а для разнообразия службы и чтобы не скучать британскими моряками давно были придуманы разные уловки. Для матросов частые учебно-боевые тревоги, для офицеров игры в карты. В частности в покер. Хороших игроков среди них не было, разве что старший штурман Крис Редон, показывал более-менее неплохие задатки, но против меня они не катили. Я еще при первом предложении сыграть заявил, что очень хороший игрок, чтобы потом не обвиняли в шулерстве, и что у меня нет денег, все осталось в том сундуке с документами. Меня поняли и капитан расщедрился ссудить меня пятью шиллингами в залог моей одежды. Видимо заинтересовала она его. Эти шиллинги я отбил обратно достаточно быстро, вернув долг расстроенному капитану, он явно надеялся на штурмана Редона.

Особо моряков я не раздевал, так по мелочи спуская и понимая выигрыш за эти восемь дней заработав один фунт и тридцать семь шиллингов. Мало ли, обидятся и оставят тут. Поэтому я и хитрил, оставляя офицеров довольными изящной и интересной игрой. Да и мне было интересно так убивать время.

Мы как раз обедали, когда наблюдатель сообщил, что в деревню вошли новые люди. Не белые. Видимо те, кого и ожидал капитан, потому как все засуетились. Меня попросили посидеть в каюте, а братьев Дансе заперли в матросском кубрике. В нашей с Томпсоном каюте было небольшой оконце которое можно было открывать, но к сожалению корабль стоял другим бортом к нужному берегу. В течение трех часов раздавался топот босых матросских нос на палубе, скрип талей и плеск волн за бортом. Из трюма явно что-то выгружали.

Вот ближе к вечеру, я заметил, что засвистели трели свистков и корабль заскрипев всеми своим швами и рангоутом стал разворачиваться. Когда корабль встал носом вниз по течение я заметил на берегу топу чернокожих людей и штабеля ящиков с бочонками. Я готов был поклясться, что это оружейные ящики.

Когда стемнело, мы спустились вниз по течению на несколько километров и встали на якорь, видимо капитан не хотел оставаться на ночь рядом с той деревушкой.

О том, что я что-то видел, я естественно никому не сказал, поэтому жизнь на корабле шла своим чередом. К вечеру следующего дня мы вышли из реки и, отойдя от берега, наконец, направились в Англию.

— Мистер Фон Демин? — обратился ко мне мужчина в парике, треуголке и явно служебном коричневом сюртуке. Он стоял у трапа пришвартованной шхуны и смотрел прямо на меня. Рядом с ним стоял лейтенант Грег. Что мне не понравилось, так знакомо бегающие глаза мужчины.

— Да это я, — повернулся я к служащему. За последний месяц мой английский приблизился к совершенству, все-таки огромная практика, так что у меня прослеживался только легкий акцент.

— Таможенный департамент Его Величества. Старший служащий Гельмут Райн, — слегка кивнул мужчина.

Обернувшись, я посмотрел на капитана Байера, который с легкой злорадной улыбкой смотрел на меня. Наверное не стоило мне опускать его на двенадцать фунтов, но уж больно хотелось наказать за непомерное любопытство о моей стране.

В это время с юта как раз показались Кевин и Роджер. Я успел с ними распрощаться на всякий случай, да еще вручить каждому по одному фунту. Они были без денег, так что наличка пригодиться. Без слов оба брата приняли мою благодарность, понимая для чего она.

— Братья Дансе? Кевин и Роджер? — уточнил у них таможенник.

— Да это мы.

— Попрошу вас следовать за мной.

Когда мы спустились на каменный пирс порта Плимута, нас взяла под стражу шестерка солдат из местных и мы в сопровождении таможенника направились куда-то к портовым постройкам.

В Плимут мы пришли к обеду, пока маневрировали и нас на прицепе большой десятивесельной шлюпке подтащили к пирсу, где крепко пришвартовали шлюп, наступил вечер. Однако, не смотря на то, что солнце было еще достаточно высоко, в городе уже были тени и при легком тумане город казался сказочным рисунком, в котором сквозь туман проглядывали слегка расплывчатые нарисованные дома. И только мелькающие пешеходы, кареты, шум живого города да дымящие трубы домов давали понять, что все это настоящее.

Наконец следуя за таможенником мы подошли к двухэтажному дому с узкими окошками и, пройдя через неохраняемую дверь, оставив четверых из шести солдат с наружи. После чего проследовали мимо конторки у входа где сидел писарь в таком же сюртуке, как и у служащего что нас вел и, оставив обоих солдат в коридоре вошли в большое помещение. Там было две конторки, показывающие, что этот кабинет занимают трое таможенных служащих, но все они были пусты.

— Вы господин Демин подождите снаружи, там есть скамьи. Ожидайте, когда вас позовут.

— Хорошо, но если можно побыстрее, — продолжая держать спесивый и высокомерный вид, сказал я. — Мне еще искать гостиницу.

Таможенник не счел нужным ответить, занимая один из столов и приготавливая писчие принадлежности. Три свечи стоявших на столе видимо давали ему достаточно света, чтобы можно было что-то писать. В комнате было уже темно, было заметно, что наступает ночь.

Ждать пришлось почти час. Сидя почти в полной немного мрачноватой темноте я старался прислушаться, о чем говорят в кабинете. Дверь была плотно закрыта и разобрать, о чем говорят не предоставлялось возможным, жаль солдаты не давали подойти к двери и уже нормально подслушать.

В это время от входной двери к нам проследовал важный мужчина в уже привычном парике и темном сюртуке, в темноте непонятен был его цвет, но вроде зеленый. Вот в кабинете разговор стих, пришлось подождать еще минут пять, пока из кабинета не вышли усталые братья и тот самый важный мужчина. Кевин кивнул, значит все прошло нормально, и они все подтвердили.

— Алекс, за нами прибыл представитель компании, поэтому мы уезжаем. Нас ждут в представительстве компании, потом мы отплывем в Лондон.

Мы быстро распрощались, обняв друг друга. Проводив взглядом уходящих братьев, я после приглашения таможенника проследовал в кабинет, не забыв подхватить баулы с вещами. Деть мне их тут пока было негде.

— Присаживайтесь, — довольно вежливо предложил таможенник, указав на стул перед столом.

Уложив вещи, я присел за стол, внимательно посмотрев на таможенника.

— Разрешите представиться. Старший служащий Гельмут Райн. Таможенный департамент Его Величества в Плимуте.

— Алекс Фон Демин. Дворянин, — сухо представился я, продолжая придерживаться выбранной легенды.

— Браться под роспись рассказали, что вы были приняты на борт в Калькутте. Старший Дансе подтвердил, что видел ваши документы. С этого момента вопрос снимается, у нас нет причин не доверять им. Вопрос только один, что вы делали в Индии и что у вас в сумках?

— В сумках походный набор из одеял и посуды для путешествий по дикой местности. Оружия к сожалению нет. А в Калькутте я был проездом путешествуя. До этого был в Японии. И там и там понравилось. Все было не обычно.

Таможенник довольно долго расспрашивал меня на тему путешествия, на каком корабле приплыл в Индию из Японии и другие мелкие вопросы. Не думаю что это нужно таможенникам, видимо для местной разведки собирают сведенья. Про одежду он ничего не спросил. Поэтому когда беседа-допрос закончился, я спросил:

— Как насчет документов, ведь мои были потеряны?

— Мы не можем вам просто так без официального подтверждения выдать подобные документы. Вам нужно обратиться в министерство внешних отношений. Мы можем только выдать проездные документы.

— А если очень надо, а бегать по другим министерствам не хочется? — спросил я, выкладывая на стол, тяжело звякнувший кошель.

Таможенник жадно посмотрел на него и, чуть помедлив, протянув руку, взял его. Быстро развязав горловину, он высыпал на ладонь десяток тяжелых желтых кругляков.