Человек без сердца - Коган Татьяна Васильевна. Страница 50

Маньяк приподнял ее голову и влил в рот горьковатую жидкость. Лиза поморщилась, словно приходя в сознание, но тут же обмякла. Несколько долгих минут она чувствовала на себе изучающий взгляд, призывая всю свою волю, чтобы сохранять спокойствие. А затем палач ушел.

Пленница выждала какое-то время и разомкнула ресницы. В комнате царил полумрак, но очертания предметов все же угадывались. Свет проникал через узкую щель под дверью. Лиза лежала на толстом ватном матрасе, закутанная в многочисленные одеяла. Впервые за долгий срок ей стало жарко. Она с трудом выбралась из простыней, подушек и пледов. Каждое движение давалось большим усилием, от перенапряжения разболелась голова и пересохло во рту. Освободившись, Лиза привалилась к прохладной стене и перевела дух. Дотянулась до стоявшей рядом с подушками бутылки с водой и осушила ее наполовину.

Безысходность с новой силой накрыла пленницу. Колючий страх пополз по рукам и пояснице, поднимая волоски на теле и подбираясь к горлу. Лизина рука метнулась к шее в инстинктивном стремлении сдернуть невидимую удавку.

«Спокойней, спокойней, боже мой! – зашептала Лиза, пытаясь остановить приступ паники. – Ты выберешься, выберешься, выберешься… Ты не жертва и никогда ею не была… Все будет по-твоему. По-твоему…»

Перед глазами возник светлый сосновый лес с оранжевыми тонкими стволами, уходящими в самое небо. Лизе одиннадцать лет, и они с классом поехали за город. Пока ребята помогали физруку обустроить поляну для привала и натаскать веток для костра, Лиза незаметно улизнула, чтобы в одиночестве побродить по лесу. Она пробиралась сквозь густые заросли, запоминая дорогу, чтобы с легкостью вернуться назад, и вдруг очутилась в абсолютно сказочном месте. Высокие, ровные деревья с хвойной копной на макушке источали покой и радость. Воздух был напоен звенящим солнечным светом и ароматом смолы. Маленькая Лиза застыла, зачарованная окружающей красотой. С тех пор она всегда представляла сосновый лес, когда искала душевного равновесия.

Сердцебиение утихло, дыхание выровнялось. Лиза подтянула ноги к груди и обняла колени. Ее жизнь гораздо больше, чем эта тесная каморка. Нельзя забывать о прошлом. Каждый прожитый день делал ее сильнее, умнее, ярче. Короткий период отчаяния не способен перечеркнуть прежнее счастье, прежнюю свободу. И пусть раньше Лиза не отличалась гибкостью, теперь она будет гнуться столько, сколько понадобится. Но не сломается. Ни за что не сломается.

Лиза всегда хотела приключений. За тридцать четыре года жизни приключений у нее накопилось предостаточно. Иные мечтают о них, но не смеют; Лиза же планировала и осуществляла. Ей нравились острые эмоции. Ничто не дарило ей столько восторга, как хождение по лезвию бритвы. Игры на грани опасны, но манящи… Победа достается самому смелому и бескомпромиссному. В этих играх нет морали, лишь расчет и упоение. Лиза знала секрет победы. Чтобы прийти к финишу первым, нельзя отводить взгляд от цели.

Первым зрелым желанием Лизы было найти близких по духу друзей. Она нуждалась в единомышленниках, которым можно доверять. Она долго присматривалась, прежде чем выбрать тех самых, особенных людей. Их было трое. Она подошла к ним после школьных уроков и предложила сделку. Они согласились. В ту секунду Лиза почувствовала, что поймала их на крючок. Спустя месяц Макс, Джекил и Глеб уже не представляли свою компанию без худенькой агрессивной девчонки.

Каждый из этой четверки обладал уникальным характером, однако всех их объединяло стремление жить увлекательно. Товарищи обожали риск – даже рассудительный Джекил, – потому и сошлись мгновенно и накрепко. Парни жаждали авантюр, и Лиза придумала захватывающую игру. Как же весело в нее игралось…

Круг сменялся кругом, натягивая нервы и обостряя эмоции. Раз за разом четверо товарищей испытывали на прочность собственную психику, переживали новые впечатления, клялись-божились остановиться, но не останавливались. Единожды выйдя за рамки, попадаешь в зыбкую песчаную яму, которая обваливается и затягивает все глубже. И не выбраться из нее даже при искреннем желании. Ибо яма эта не под ногами вовсе, а внутри твоей головы. Нужно заполнять ее снова и снова, чтобы ненадолго ощутить устойчивую почву, понимая, что гонке не будет конца. Лиза знала это с самого начала… Но даже она не могла предположить, к чему в результате придет.

Это было в прошлой жизни: за окном серело блеклое небо, пасмурный день наводил уныние. Над крышей соседнего дома кружили вороны. Лиза следила за их полетом и размышляла о случившейся катастрофе. А как иначе назвать то, чего ты избегал всю сознательную жизнь, но так и не смог избежать? Любовь – отупляющее чувство. Лиза не надеялась на взаимность Джека, но все-таки добровольно решила ему признаться. Напрасное унижение.

Не стоило встречаться с Джеком и говорить о любви. Выраженный словами отказ имеет силу большую, чем самое очевидное поведение. При желании легко обмануть себя, превратно читая чье-либо телодвижение. Но прямые фразы сложно истолковать неверно. Пошлые слова Джека о дружеской симпатии подействовали на Лизину любовь подобно радиации, вызывающей необратимую мутацию. Лиза полагала, что любовь обернулась ненавистью. Невежда. То были обида, злость и раздражение. Настоящая ненависть ждала ее впереди.

Если бы Лиза заперлась в четырех стенах и просто переждала приступ гнева на отвергнувшего ее мужчину, то не обрекла бы себя на чудовищное испытание, грозящее отнять остатки воли и разума. Не поехала бы за отравой, не напилась бы с горя, не попалась бы в руки маньяку. Во всем, что произошло, виновата она сама. И она же сама исправит ситуацию.

Лиза огляделась по сторонам, внезапно сообразив, что находится в новом помещении. Это был не обустроенный просторный подвал, где тянуло сыростью, а крошечная сухая комнатенка, почти чулан. Здесь едва помещались матрас и биотуалет; судя по всему, Лизу перевозили наспех, не подготовив заранее место.

Почему?

Неужели полиция напала на след преступника и он вынужден скрываться и менять дислокацию? Вряд ли он ни с того ни с сего отказался от обустроенной удобной темницы. Нежданная радость придала Лизе сил. Она поднялась и решительно шагнула к двери, игнорируя головокружение и слабость в ногах. Пленница ощупала каждый сантиметр деревянной перегородки, отделявшей ее от свободы. Попробовала выломать дверь, но лишь ушибла плечо. Подобная задача по силам кому-нибудь вроде Макса, а не тщедушной больной женщине. Лиза уперлась лбом в шершавую дверь и отрешенно подумала, что Макс, вероятно, измучился от бесплодных поисков.

Она не сомневалась, что он ищет ее. Пусть их отношения в последнее время разладились, все равно он оставался единственным мужчиной, в ком она была уверена на сто процентов. Они ссорились, расходились, плевались друг в друга ядом, но не переставали чувствовать взаимное притяжение. Лиза была привязана к Максу сильнее, чем к остальным друзьям. Даже вспыхнувшая страсть к Джеку не уменьшила эмоциональную потребность видеть, слышать, ощущать присутствие верного поклонника.

Ей нравилось, как Максим смотрит на нее. Нравилось, как реагирует на ее выходки. Он не обладал выдающимся умом, но был отчаян и предан. Если бы Лиза пообещала ему взаимность, он бы тотчас бросил свою толстозадую жену. Но Лиза понимала, что не будет счастлива с Максом. Он был хорош на расстоянии, голодный и злой. Он являлся представителем породы мужчин, теряющих интерес, когда добыча завоевана. Он и не любил ее, по большому счету. Просто возбуждался от невозможности обладать ею.

Лиза вздохнула, добрела до матраса и легла, накрывшись простыней. Образы из прежней жизни мелькали в голове, то замедляясь, то убыстряясь, и не было в их чередовании ни логики, ни последовательности. Сперва она управляла воспоминаниями, а затем утомилась и пустила их на самотек. Она смотрела кино о прошлом, и это кино не причиняло боли и не будило сколько-нибудь значимых эмоций. У ретроспективы была иная цель: напомнить зрительнице о ней самой, повысить ее самооценку. Невозможно сражаться за пустоту. Лиза наполняла себя, заводилась, как заводится боксер перед матчем.