Вице-адмирал - Сахаров Василий Иванович. Страница 48

В итоге, разброд и шатания. Бесконечные переговоры и совещания, которые отнимали драгоценное время. И флот разделился на четыре части. Первая, самая большая, подчинялась Агостину беспрекословно и могла выполнять его приказы. Вторая была представлена несколькими авторитетными капитанами, ратующими за свободный поиск. Третья состояла из ремонтников, тыловиков и командиров наземного гарнизона, которые оставались на базе и хотели только одного, получать долю от добычи. А четвертая, самая небольшая группа, сплотилась вокруг Ноймарка. Его хотели судить и повесить, по законам вольного братства, за бегство с поля боя. Однако хитрый Обадия выкрутился. Непонятно по какой причине, за него заступились гвардейцы и советник Гурия Таги, любимого сына правителя Центральных миров. Поэтому Ноймарка не тронули, но из доверия он вышел и держался обособленно.

Спорили тофферы долго и когда приняли решение хотя бы заминировать точки гиперперехода, нежданно — негаданно, появились мы. Агостин приказал занять оборонительную позицию, а советник Гурия Таги, достопочтенный Бартоломью Эшенбах, и Обадия Ноймарк сбежали. Наверняка, они присоединятся к флоту вторжения в СКМ, а виновным в поражении объявят Агостина. Так что снова проклятый и ненавистный Ноймарк уцелел…

— Привет, Тор.

В офицерский салон ремонтной базы «Марика», которая была захвачена десантниками с «Вестгота» и стала моим временным командным пунктом, вошел улыбающийся Жан Маклир. Несмотря на серьезные потери, он был доволен и пришел делить трофеи. Это понятно и я указал ему на кресло напротив:

— Привет, Жан. Присаживайся.

Маклир подошел к бару, по — хозяйски вскрыл бутылку вина и налил себе полный фужер. Только после этого президент республики расположился в удобном кресле и спросил:

— Ты чего такой хмурый?

— Есть причины…

— Недоволен, что Ноймарк сбежал?

— Да.

— Мой тебе совет. Плюнь и разотри. От возмездия этот пройдоха не уйдет. Еще встретитесь.

— Обязательно встретимся.

Жан покачал головой:

— Не нравится мне твой настрой, Тор. И скажу сразу. Никаких новых авантюр, пока мы не доберемся до Гектора.

— Военную планету тебе могут мои «аргонавты» показать.

— Нет. Мы договаривались о совместном походе. И уговор, как известно, дороже денег. Тем более, что он зафиксирован на бумаге, нотариально заверен и скреплен печатями. Поэтому с продолжением погони тебе придется обождать.

Я махнул рукой:

— Согласен.

— Вот это уже другой разговор, — Маклир усмехнулся и продолжил: — Предлагаю разделить трофеи. Прямо здесь и прямо сейчас. Чтобы не было потом разногласий и трений.

— Делим, как договаривались?

— Разумеется. По тоннажу и огневой мощи. Тебе тридцать процентов от добычи. Мне шестьдесят. А остальные десять Кроуфорду.

— Тогда смотри, — я переслал на его коммуникатор файл, который мне только что прибыл от Васильева. — Кое — какие прикидки уже сделаны.

— Ну?ка, ну?ка…

Президент занялся предварительными расчетами и начал делать собственные. А мне это было не интересно, ведь и так все понятно.

Металлолом, битые корабли, осматриваем и оставляем. Причем на каждый битый корпус боевого судна тофферов будет установлен маячок и позже в эту дикую систему придет флот буксировщиков. Не знаю, как Маклир, а свой металлом я продам семейству Маркиных, им такое барахло пригодится на корабельных вервях Руха. Что?то демонтируют и выставят на торги, что?то отправят на переплавку, а целые куски кораблей пойдут на запчасти. Не суть важно. Главное, что битые корабли пойдут в зачет ремонта моих боевых единиц. Этого должно хватить на оплату всех услуг. Благо, в эскадре «Арго» серьезно пострадал только «Иоганн Красс» и небольшие повреждения получил «Вандал», а все остальные потери в полку аэрокосмических аппаратов.

Далее разбор наземных трофеев. Он должен быть, но его не будет, потому что делить особо нечего. На месте расположения вражеского дивизиона ПКО огромный кратер, а жилые купола, где собирались разместиться ремонтные бригады, расстреляли перехватчики.

И остается самое ценное имущество — корабли тофферов, которые были взяты на абордаж и сохранили ходовые качества. Всего девять боевых единиц: шесть эсминцев, рейдер, ремонтная база «Марика» и колониальный транспорт «Прогресс-43». «Марику» я хотел оставить себе, она готова к дальним походам, очень пригодится «аргонавтам» и сможет обслуживать наши корабли. Эсминцы и рейдер перейдут дорамцам. Ну, а колониальный транспорт достанется Кроуфордам. Думаю, что это честный раздел. Как договаривались. И Маклир, судя по всему, был доволен. Для молодого президента боевые единицы важнее «Прогресса» и «Марики», поэтому его ответ удивления не вызвал:

— Меня все устраивает. Почти.

— Хочешь внести поправки?

— Да. Считаю, что «Прогресс» может котироваться выше десяти процентов и груз, который еще остался на его борту, должен принадлежать мне.

— А что там?

— Сухпайки для флота тофферов. Больше миллиона рационов.

— И больше ничего нет?

— Нет. Остальное разгрузили, опустили на планету и там уничтожили.

— Что же, я не против. Кроуфорды возьмут, что отдадим, и будут довольны.

Мы ударили по рукам и Жан, прежде чем оставить меня одного, уточнил:

— Значит, к Гектору идем, как планировали?

— Мое слово крепкое. Неделю на отдых и подготовку, после возвращения в империю, и выступаем.

— Отлично.

Насвистывая веселую мелодию, Маклир ушел, и появился Ломов, который доложил:

— Тор, прибыли командиры пиратов. Ты их вызывал?

— Вызывал. Веди этих «джентльменов удачи» сюда.

Вошли командиры пиратских фрегатов, три суровых человека, которые были похожи, словно родные братья. Одинаковые темные комбинезоны, серая кожа, грубые черты лица и бритые головы. Настоящие вольные бродяги, с виду суровые, а в реальности запуганные, жалкие и больные. У одного, насколько я знал, проблемы с костным мозгом, у другого мутация ног и полная атрофия половых органов, а у третьего вместо позвоночника протез. И в этом нет ничего удивительно. Космос, невесомость и радиация делали свое черное дело. Для пиратов норма иметь одного здорового бойца на трех инвалидов. Про это я знал, ибо уже сталкивался с ними

И что тут скажешь? Я жалеть никого не собирался, а капитаны потомственные скитальцы, без родины, без флага, без национальной принадлежности и паспорта. По сути, они никто и если уничтожить пиратов, а корабли забрать себе, мне за это ничего не будет. Однако я дал слово и пиратские вожаки тоже его дали. И поскольку бродяги свою часть уговора выполнили, помогли мне с разведкой диких систем, а во время боя не сбежали, пришла пора выполнить то, что я им обещал. Не нужны мне их дырявые корабли с потрепанными фонящими реакторами и можно отпускать этих космических бомжей на свободу, пусть летят, голуби. Но, прежде, я хотел сделать им предложение, от которого они не могли отказаться.

Пиратские вожаки замерли напротив. Они ждали моих слов, и я сказал:

— Отныне вы свободны и вольны покинуть нас в любой момент. Мои бойцы уже оставляют ваши корабли.

Вожаки переглянулись, и вперед выступил старший, Амадей Розенкранц по прозвищу «Железяка», командир фрегата «Злодейка». Ломов за его спиной напрягся, и ладонь десантника легла на рукоять пистолета. Но я махнул ему рукой, все в порядке, и кивнул Розенкранцу:

— У вас есть вопросы?

— Да, ваша милость, — он слегка поклонился. — Мы хотим узнать, не полагается ли нам доля от добычи, хотя бы небольшая?

Я ждал этого. Они не могли не спросить о награде. Ведь не от хорошей жизни пиратские лоханки попробовали проникнуть в империю. Бродяги не сами по себе, у них есть база, а там женщины и дети, которые хотят кушать и дышать чистым воздухом. Наверняка, они испытывают острый недостаток в энергоносителях, потому и пошли на отчаянный шаг. И то, что я их отпускал, вожаков не обрадовало. Добычи?то все равно нет, и проблемы никуда не делись, а даже наоборот, стали острее.