Светлым по Темной - Чайкова Ксения. Страница 18

Описывать свои утренние ощущения у меня нет никакого желания. Но вскочила я ровно в половине седьмого, и ни секундой позже. Об этом позаботился кто-то внимательный и знающий, не поленившийся приволочь меня в мою же комнату и заговорить небольшую фигурку купчихи так, что в шесть тридцать она начала истошно орать, подкрепляя свои вопли громким топотом по столу и хлопками в глиняные ладони. Я подскочила вертикально вверх из положения «лежа на животе», как отдыхающий легионер, услыхавший зов трубы. Тут же, однако, раскаялась в столь необдуманных действиях, но было уже поздно. Держась за разламывающуюся на части голову, я кое-как сползла с кровати, похлебала настоек из двух-трех пузырьков и более-менее пришла в себя, во всяком случае, мысли «вот сейчас возьму и помру на месте» сменились на «вот убью устроивших мне такую жуткую побудку и помру сразу же».

Феникс на правом плече жил своей жизнью: взмахивал крыльями, поворачивал голову, разевал клюв, сгорал в пляшущих польку языках пламени и возрождался вновь, такой же яркий и многоцветный, какой был. На него вчерашнее празднество не произвело никакого впечатления. А вот платью оно не понравилось — роскошный шелковый наряд оказался измят и запылен так, будто я на животе обползла все коридоры и галереи Темной Школы, с любопытством изучая залежи грязи и сора в каждом углу. Кроме того, создатели сего портновского шедевра не рассчитывали на то, что в их изделии будут спать. А еще (судя но обрывочным, но очень ярким и колоритным воспоминаниям) лазить по полуразрушенным башням, пить, петь и воевать с искусниками-преподавателями, явившимися нарушить эту идиллию.

Наскоро переодевшись в более подходящий для дальней дороги костюм, я подхватила заранее собранные сумки, предварительно затолкав в одну из них платье — ну в самом деле, не оставлять же его здесь! — и, бросив прощальный взгляд на комнату, в которой прожила десять лет, побежала на конюшни. Заклинании с двери я снимать мстительно не стала. Искусники, конечно, с ними справятся, но им придется попотеть и поругаться. Да потом еще, может быть, кровать кому-нибудь на голову обвалится, заклинания-то я давно уже не обновляла. Хоть какая-то гадость преподавателям, так подпоганившим мне жизнь…

Светленьких еще не было, но четверка тонконогих длинногривых лошадок пепельно-серой масти уже нетерпеливо переминалась на заднем дворе под присмотром рослого детины с козлиной бородкой и длинными волосами, по-девичьи заплетенными в две косы — школьного конюха. По-моему, он сам когда-то здесь учился, но недотянул и до пятого курса — вылетел за отсутствие мало-мальски приличных способностей к изучению магических искусств и какие-то нехорошие проделки. Единственным, весьма странным, даром конюха было редкостное умение лечить любую живность, успешно избегая всяких неприятных последствий вроде укусов или царапин. Поэтому этого детинушку и оставили на конюшнях, доверив ему заботу о ездовых животных школяров и искусников-преподавателей.

Я кивнула ему и нырнула в прохладный полумрак конюшен, пытаясь вспомнить, куда сунула седло-зарту. Уздечек для валерисэн не требуется, они прекрасно понимают мысленные и вербальные команды, а также тычки каблуками в бока. А вот седло для катаний на этих рептилиях просто необходимо, причем особенное, похожее на кресло — чешуя у валерисэн скользкая, а спина очень гибкая, и мне, не желающей во время верховой прогулки па Непависти каждые пять минут брякаться на землю, пришлось выложить кругленькую сумму за специальное приспособление, так называемую зарту, служащую и седлом и походной кроватью.

Ненависть встретила меня восторженно и очень удивленно — я никогда не спускалась в конюшни так рано. С утра или сидела на занятиях, или — если это был выходной день отсыпалась. Теперь все в прошлом. Хотя в Светлой Школе распорядок моего дня наверняка останется таким же, разве что я буду не учиться, а учить. Как, интересно?..

Пообнимавшись со счастливо повизгивающей Неной, я разворошила ворох сена в углу ее денника и с немалым облегчением обнаружила там искомую зарту. Валерисэн послушно позволила себя заседлать и по собственному почину первая двинулась к выходу из конюшен. Я подхватила торбы и устремилась за ней, громко призывая Нену остановиться и дать себя навьючить. А еще неплохо было бы и хозяйку на борт захватить.

Пока я разыскивала зарту и возилась с Ненавистью, светленькие уже успели сползти во двор и теперь нетерпеливо переминались около лошадей, всем своим видом выражая искреннее возмущение и благородное негодование. Мол, сказано же было — в семь, значит, не опаздывай. Так нет! Жди теперь эту темную! А за нее, между прочим, и сумма весьма немалая заплачена!

Явление товара покупателю вышло как нельзя более эффектным и, я даже не побоюсь сказать, драматичным. Узрев нечто черное, любопытно посапывающее и щелкающее зубами, надвигающееся на них из мрака конюшни, светлые не стали долго рассуждать: Шерринар оттолкнул себе за спину учеников и вскинул руки, готовясь отражать атаку, буде таковая начнется, Айрзк и Инната, выплетая какие-то заклинания, слаженно присели за учительской спиной, а Айлайто выхватило тонкий одноручный меч и угрожающе замахало им в разные стороны, словно отгоняя мух. Похоже, это все-таки парень. Впрочем, моя догадка тут же получила опровержение: эльфо размахивало мечом хоть и старательно, но совершенно неумело, а Инната, потерпев неудачу с магией (в ее руках расцвел и тут же погас низкий лепесток жемчужно белого огня), выхватила из подрукавных ножен кинжал. Экие тут отважные воители собрались… Как бы не прибили мою зверушку с перепугу, то есть, извините, от великой храбрости.

— Доброе утро! — с радушной улыбкой хозяйки, заносящей тапку над ползущим по полу кухни тараканом, пропела я, выскальзывая из-за спины Ненависти.

— Это… это что такое? — пролепетал остроухий блондинчик неопределенного пола, щуря малахитовые очи и на всякий случай направляя острие меча уже на меня. Правильно, а то, не ровен час, еще брошусь…

— Валерисэн, крупная рептилия семейства ящероподобных, — со вздохом пояснил Шерринар, разглядев мою зверушку и опуская руки.

— И зачем ЭТО здесь? — мрачно поинтересовалась Инната, поигрывая своим кинжалом с какой-то хмурой, нехорошей решимостью. Ой, можно подумать, она всерьез решила выйти на двухлетнюю валерисэн со скромным ножичком, которым только колбасу для застолий кромсать!

— Неночка, девочка моя, не торопись вцепляться в глотку этой глупой хамке, которая сначала говорит, а потом думает, вернее, не думает вообще, — ласково попросила я, поглаживая шею восторженно повизгивающей рептилии. — Ты от этих светлых наверняка несварение желудка заработаешь.

— Как ты ее назвала? — с выражением глубочайшего отвращения переспросил Айрэк.

— Нена, Неночка, охотно повторила я. — Но для вас — Ненависть.

— Для нас?

— Ну да. И попрошу моей валерисэн не хамить, иначе можно очень серьезно огрести, причем как от нее, так и от меня!

— Ты хочешь сказать, что потянешь эту тварь с собой? — изумленно выдохнуло эльфо, без толку потрясая своим мечом. Осторожно, детонька, ты ж с непривычки зарубишься! И куда Шерринар, который, судя по всему, является главарем и предводителем этой шайки-лейки, смотрит? Дитятко с острыми предметами играется, а ему хоть бы хны! Не по-доброму это, господа хорошие, не по-светлому!

— Почему — потяну? Я на ней поеду! — торжественно объявила я, пока суд да дело, прицепляя сумки к зарте. — Лошади-то, как я вам вчера призналась, у меня нет!

— Ехать? На этом кошмаре? — истерично взвизгнула Инната, изображая начальную стадию неконтролируемой истерики. Плохо играешь, девочка, фальшиво, неубедительно, даже твой женишок тебе не верит! — Да от нас же все остальные путешественники шарахаться будут!

— Будут, — подтвердила я, — Только не от моей зверюшки, а от тебя, ведь Неночкины клыки не идут ни в какое сравнение с кислым выражением на том, что с натяжкой можно назвать твоим лицом.

— Слушай, темная, ты мне не хами, — тут же начала заводиться Инната, нацеливая на меня острие кинжала. Ой, боюсь-боюсь! — Я, между прочим, тоже искусница, пусть и будущая! И не тебе, нахалке, рассуждать о моей внешности! И что тебя, интересно, в ней так не устраивает?