Светлым по Темной - Чайкова Ксения. Страница 64

Я не ошибалась, когда думала, что в Светлой Империи валерисэн содержать не умеют. В деннике, отведенном бедной рептилии, моим глазам открылось дивное зрелище: Нена, хмурая, как не залегший в спячку медведь, сидящий по челюсти в сугробе, лежала перед внушительной горкой овса и изредка с отвращением подхватывала языком пару зернышек. Конечно, с голоду еще и не то съешь! Удивительно только, что все конюхи живы и целы — как-то я не верю, что Неночка прониклась столь глубокой симпатией к местному обслуживающему персоналу, что не попыталась за их счет восполнить недостаток животных жиров и белков в своем организме.

Почувствовав мое приближение, рептилия завизжала от восторга и ринулась навстречу. Ее не остановила ни толстенная цепь, крепящаяся к ошейнику, ни низкие воротца денника — валерисэн попросту снесла их и едва не вспрыгнула мне на руки. Сопровождавший меня Шерринар, сколь ни дорожил своей темной покупкой, устрашился и отступил, оставив меня без опоры. Естественно, Ненависть в порыве выражения чувств опрокинула меня. Придушенно барахтаясь под ее тушкой и пытаясь увернуться от языка, с жаром вылизывающего мои щеки, я парадоксальным образом ощутила почти полное, безбрежное, захлестывающее с головой счастье. Как приятно, когда тебя любят и ждут!

Опираясь на услужливо подставленную шею Нены, я встала и грозно нахмурила брови. К тому времени работникам конюшни стало известно, что к странной и непонятной твари пришла хозяйка, и они в полном составе собрались у денника валерисэн, с трепетом ожидая дальнейшего развития событий. Кое вскоре и последовало: я (и откуда только силы взялись?!) затопала ногами и завизжала громче Иннаты, требуя, чтобы моей рептилии сейчас же, вот сей секунд, принесли большой кусок свежего мяса. Что тут же и было исполнено.

Я лично с рук покормила свою ездовую зверушку, потом, морщась от ослепляющей боли, вступила с ней в мысленный контакт и узнала потрясающие подробности о наплевательском отношении к своим обязанностям персонала конюшни. Как выяснилось, не зная, чем кормить загадочное создание, которое привели в денник Шерринар и Айлайто, конюхи недолго думая от всей светлой души насыпали ей овса и на этом успокоились. И больше к Нене не подходили. Правильно, зачем?! Корм же у нее есть (моя бедная рептилия сначала отказывалась поедать странные, непонятные зерна, какими ее раньше никогда не потчевали, и взялась подчищать невкусное яство, только окончательно оголодав), а воду и издали налить можно. То-то все конюхи целы. Думаю, подойди кто-нибудь поближе к не на шутку озлобленной и давно не евшей ничего мясного рептилии — тут же лишился бы если не жизни, то каких-нибудь частей тела.

Не будь я столь слаба — разнесла бы все конюшни вместе с недоумками работниками, едва не заморившими голодом мою любимую валерисэн. Но в тот момент я была все-таки не в том состоянии, чтобы столь наглядной демонстрацией своего искреннего негодования учить светлых уму-разуму, поэтому мне пришлось ограничиться простым и безыскусным оглашением меню, к которому привыкла моя рептилия. Конюхи неверяще вытаращили глаза и затрясли головами, не понимая, как можно ездовое животное кормить мясом. Я повторила еще раз, с большим нажимом и строгостью. Но светлые работники отличались или редкостной идиотичностью, или граничащей с садизмом любовью к издевательствам над окружающими — они трясли головами по-прежнему недоуменно и недоверчиво, выражая сомнение в моих словах. Я повторила свои требования в третий раз, после чего Шерринар, опасаясь не то за мое здоровье, и без того подорванное недавними событиями, не то за целостность конюшни, над которой нависла серьезная угроза разрушения в результате проявления негативных чувств и эмоций одной скромной темной искусницы, поспешил увести меня в комнату — я начинала постепенно звереть, злясь на бестолковость и глупость окружающих, а это и впрямь могло плохо закончиться.

Еще одна проблема была с моим собственным меню. Вартэк, видимо, специально нанял себе в обслугу самых тупоумных светлых, каких только мог насобирать по всей ихней Империи — горничные, таскавшие мне подносы с завтраками-обедами, никак не могли уяснить, что именно передать поварихам. Когда же в конце концов я, устав от бесполезных препирательств, написала записку, в которой четко и подробно расписала необходимое мне меню, служанки, через которых я ее передала на кухню, принесли просто потрясающий ответ: стряпухи не поняли, что имеет в виду недужная темная госпожа, и нижайше просят ее изложить свои требования в более простой и доступной форме. Ну, я и изложила: остервенев от тупости светлых (ну как можно не понять простую просьбу приготовить плохо прожаренный кусок мяса, сдобренного зеленью и специями?!), схватила кусок пергамента и, плюясь ядом и брызгая чернилами, написала на нем такие слова, которых вскоре сама очень устыдилась. Но дело было сделано — записка уже отправилась на кухню. Тем более что крепкие словеса все-таки произвели желаемое действие: меньше чем через десять минут мясо было приготовлено, доставлено мне в спальню и едва ли не с поклонами и приседаниями подано в постель. Смотреть на то, как ненормальная темная будет поедать сырое жаркое, сбежалось почтив все население поместья. Скорее всего, их интересовало даже не само действо, а то, как я буду швыряться тарелками и заклинаниями в поварих, которые все-таки что-то не так поняли — ну кто же в здравом уме будет есть непрожаренное, сочащееся кровью мясо?! Но тут им пришлось разочароваться: я с удовольствием сжевала все предложенное и громко похвалила поваров, попросив их баловать меня такими замечательными блюдами и впредь.

Светлые едва не попадали в обморок. Особенно когда я вскользь упомянула, что еду преподавать в Светлую Школу магических искусств. Шерринар, опоздавший к началу действа и подоспевший к самой развязке, от моей наивной откровенности и бесхитростности только схватился за голову и бестолково закрутился в разные стороны, не зная, как успокоить всполошенных светлых. В конце концов он пошел по пути наименьшего сопротивления и, объявив, что его жена устала и нуждается в покое, вежливо попросил всех на выход. Я, уже красочно представляя, как искусник, дождавшись, пока мы останемся наедине, разорвет меня на несколько сотен маленьких Дивен, проводила послушно тянущихся к дверям слуг печальным взглядом, но перечить своему «супругу» и просить их остаться все-таки не стала.

— Послушай, Дивейно, тебе что, скандал хочется устроить? — тихо поинтересовался искусник, дождавшись, пока все выметутся из комнаты, и усаживаясь на ступенечках возвышения. Я свесилась с кровати и пристально взглянула ему в лицо:

— Какой скандал? Зачем? Ты же прекрасно понимаешь, что я не издеваюсь и не привередничаю — просто мне нужно особое меню, и с этим уж ничего нельзя поделать, придется принять сей факт как данность. И ваши искусники, если захотят учиться боевому метаморфозу, будут вынуждены есть сырое мясо. Это совершенно естественные, нормальные и логичные потребности организма, которому приходится где-то брать силы для превращения в машину смерти.

— Ну зачем ты сказала, что едешь преподавать в Светлую Школу? — огорченно потряс головой мужчина.

Я невольно вытаращила глаза от удивления:

— А что, это государственная тайна? И вообще, вы же, светлые, кажется, против лжи в любой форме…

— Ложь во благо — не зло, а хороший поступок! Особенно если она разовая и не превращается в прискорбную закономерность, — наставительно воздел к потолку указательный палец Шерринар, пребывая в самом меланхоличном и философском настроении, — Зачем, ты думаешь, мы тут ломаем комедию? Я просто боюсь, что люди еще раз взбунтуются, если узнают, что их детей будет учить темная искусница. На, скушай яблочко!

Я приняла протянутый фрукт, рассеянно покачала его в сложенных чашечкой ладонях, потом отложила на подушки и вновь подергала Шерринара за воротник, благо сидел он рядом и далеко тянуться не пришлось.

— Слушай, поучи меня, как с детьми обращаться, я ведь и понятия не имею, что говорить и как себя вести.