Впереди Вечность (СИ) - Колотилин Дмитрий "ДимКо". Страница 27

Резкий марш-бросок на всех четырех лапах не дали желаемого результата, я не успел, хотя город и опустел, и никто не мешал мне, бегущему со всех лап по улицам.

Вокруг созданной реликвии толпились все горожане, среди которых затесались и гномы. Не знаю, что точно произошло и сожалею об этом, но толпа не ликовала, выражая свое восхищение, напротив, вокруг царила полнейшая тишина как среди местных, так и оказавшихся свидетелями ратников. Большие глаза и отпавшая челюсть – вот те черты каждого лица, устремленного к возвышающемуся храму.

Огромные древа в десятки метров высотой и несколько обхватом ствола сплетались меж собой, создавая стены, грузные ветви расходились по окружности в стороны, созидая навес, способный упрятать под собой ни одну сотню. Вершины соединялись вместе, создавая крышу храма, над которой летали бесчисленные птицы, устроившие среди ветвей гнезда. На входе в храмовую арку меж двух стволов по бокам лежали медведи размером с Белаз, мирно посапывающие себе под лапу и лишь негодующе гремящие, ворча при попытке пройти вовнутрь. Лишь волхвы ходили беспрепятственно, громогласно читая молитвы.

- Перуне, Отче наш! Гремят во Сварге Синей твой Меч и Щит. Мы, верные дети Твои, слышим Силу Твою несказанную, Силу Праведную, Родом данную, в Коле Живого явления Ты лад оберегаешь, род и нас православных всегда защищаешь. Защити души наши Святыми Перуницами, а тела наши – Огненными Громницами, пусть они нас не трогают, а врагов отгоняют. Горит в душах наших Огонь Сварожий, Огонь Веры Праведной, Святой Божий. Посему с Тобой мы всегда едины, в Триглаве Великом объединены, прибудь к нам на призыв наш! Слава Перуну!

При приближении на меня тут же упал баф волхвов, поднимающий параметры на 10%, что в довесок к божественными бафами делало из меня что-то типа титана, ведь чуть ли не 50% халявного повышения!

- Макоша, в Славе Великой приходишь к нам из Ирия, - донеслось от других волхвов: - Творя достаток детям своим. Твои руки склоняются к нам плодовитыми ветвями, и улыбку Твою видим в тепле осеннему. Богатыми урожаями одариваешь нас и мы чтими кланяемся Земле святой – Макоше – кормилицы нашей. С любовью славим Тебя как дети верные Твои.

- Макоша? – недоуменно спрашиваю сам себя: - Это они про Мать-Сыру Землю? Скорее всего, но ее вроде как Землиликой зовут, или? Ее первоимя для тех, кто рядом, а для остальных она Макоша?

- Князь, - рядом раздался голос вездесущего Истислава: - Чего это ты себе бубнишь, аки старик, ум раздавший потомкам?

- А? Да так, мысли вслух.

- Понятно, не серчай, но совет дам. Держи мысли в своем разуме, иначе за блаженного могут принять, а то будто бы орешь о неразумном.

- Ага. Что тут было?

- Как что? Ты не видывал?

- Нет, не успел.

- Эхе-хе-хе, - Истислав покачал головой: - По началу расступился лес, открывая нам Храм Перуна, сотворенного из древа. После этого сам Перун вступил на землю, придя в облике человеческом, аки богатырь, ему понравился храм, украшенный оружием и щитами. Вслед за ним пришла Макоша, ей тоже понравилось, а после она оглядела округу и сказала, что это место подходящее, здесь смогут защитить и ее храм, и тогда началось чудо, сотворившее Великий Храм. После боги благословили нас и ушли в небеса, а мы так и стояли, аки вкопанные, не в силах поверить случившемуся! Князь, никогда не думал, что увижу Богов во о чую! Да и! Князь!

- Да понял я, держи себя в руках.

- Извини, Князь. Но такое было, такое!

- Ага, а я не успел, - бурчу себе под нос: - Ладно, собери лучших людей, да и надо бы нам лекарей, а то одними воинами, боюсь, не потянем.

- Сколько людей? – опытный вояка не спросил, куда и зачем, сразу главное.

- 49, со мной будет 50. Подземелье больше не запустит.

- Понял, 49 дружинников и, - Воевода взглянул на Белис: - Волков.

- Лекарей.

- Сыщем, знамо, что без них никуда. Когда идем?

- Пока не знаю, надо еще подготовиться. Борислав где, не скажешь?

- Как не скажу, вон он истуканом до сих пор стоит.

- Ну что, готов? – интересуюсь у кузнеца, побледневшего от волнения, причем двойного или даже тройного. Не успел он отойти от пришествия, как я добил информацией о новой кузнице.

Вообще, эпизод вышел интересный. Подзываю Борислава и говорю, мол, пошли за мной, кузнецу буду новую ставить, а он вдруг помрачнел и с негодующим выражением спросил, а чем мне эта не угодила? Пришлось успокаивать в миг вскипающего кузнеца, до боли душевной полюбившего свою ненаглядную. Даже не знаю, кого он больше любит: кузню или жену. Наверное, все же кузницу, ведь реально душу вкладывает в свою работу, днями и ночами там пропадает. А тут я, мол, пошли, нафиг старую, ставим новую.

Знаете, биться с кузнецом по вопросу улучшения чего-то в кузнице все равно, что в одиночку против орды ворогов стоять, причем они все закованы в латы, а ты с палкой да портками подпоясан, чтобы срамом не светить.

Но когда я сказал, чем хочу заменить прежнюю кузницу, которую никуда не удаляю, а просто ставлю новую, Борислав в миг превратился в статую, будто бы в нем что-то переклинило. Если бы в игре имелись допотопные фотоаппараты, то снять застывшего кузнеца не составило бы и труда, причем, раз десять точно, и ни одного кадра не испортилось бы.

- Вроде как, - могучие пальцы стиснули рукоять кузнечного молота.

- Ну тогда поехали.

- Ух, - выдохнул кузнец, не отрывая взгляда от новой кузницы, занявшей определенное место: - Это ж!

- Ага, ну что? Принимай.

Осторожно, боясь спугнуть, кузнец зашагал к кузнице, и я последовал за ним, вдруг, почти зайдя внутрь, Борислав обернулся и произнес: - Сварог не проявит слабости, не откроет эмоции, но оценит помыслы, как соответствующую просьбу. О чем помыслишь, то и будет сотворено. Что сотворено, то и получишь. Что получишь, то и проживешь, а как проживешь, о том и будешь думать – такой замкнутый круг. Всегда надо находиться в радостных, благополучных и созидательных мыслях.

На меня как будто бы накатила волна, пронизывающая тело, сметая лишние мысли и оставляя лишь те, что имели суть сотворения, с какими и требуется входить в кузницу, нарекаемую капищем бога-кузнеца с момента ее сотворения, как и любую другую, и работающей в ней кузнец есть никто иной как жрец Сварога, творящий во славу Его и с Его помощью.

«Вот это меня накрыло!»

Внутри кузнеца ничем не отличалась от всех тех, что довелось мне посетить до этого, разве что внутри нее я ощущаю некое вдохновение, хочется творить, созидать, делать совершенное и неповторимое. Инструмент будто бы сам просился в руки, вовремя оказываясь под рукой, пламя в печи разгоралось сильнее, требуя меньшее количество угля, а жар от него исходил такой, что подносимый металл принимался плавиться, не успев соприкоснуться с пламенем.