Пятый постулат - Орлова Анна. Страница 48

К тому же в этой одежде было очень неудобно. Страшно даже представить, что было бы, если еще и оружие навесить на этот наряд! Хотя как раз что-нибудь острое Маше очень бы пригодилось, но об этом оставалось только мечтать.

Пока Маша собиралась с мыслями и рассматривала себя в зеркале, служанки бросились убирать в комнате.

Не прошло и десяти минут, и в покоях воцарился полнейший порядок.

— Располагайтесь, госпожа, — почтительно сказала полненькая служанка. — Господин навестит вас позже.

Они дружно поклонились, заставив Машу передернуться, и покинули комнату.

В двери щелкнул ключ, и Маша осталась одна.

Время тянулось бесконечно долго, девушке было совершенно нечем занять себя. Книг в комнате не нашлось, порядок навели служанки, хотя бы рукоделие какое-нибудь оставили…

Одним словом, пока за окном стемнело, Маша успела известись. Шутка ли — просидеть весь день в кресле? К кровати девушка старалась даже не приближаться, будто бы верила, как в детстве, что если закрыть глаза, то ничего страшного не произойдет.

А властителя все не было.

Тихонько сидя в темноте, Маша надеялась, что он уже не придет. Мало ли что могло случиться? А вдруг ему не нужна никакая дикарка и все это выдумка слуг?

Но тут в тишине (видно, Машу поселили в самой дальней части поместья, чтоб поменьше мешалась, а может, чтобы отзвуки хозяйских забав не были слышны) раздались шаги, а потом провернулся ключ в замке.

Что делать?! Может, не трепыхаться, чтоб хуже не было, как советовала Книга? В самом деле, может, властитель равнин — вполне приятный мужчина и ей даже понравится?

В голове стали всплывать насмешливые советы служанок с постоялого двора в Перепутинске. Они цинично советовали расслабиться и получать удовольствие.

Маша вскочила с кресла, понимая, что проще отбиваться стоя, а из кресла ей попросту некуда деваться.

Дверь распахнулась, и мысли о добровольной сдаче на милость аристократа сразу испарились из Машиной головы.

Надо сказать, что властитель равнин (имя его совершенно вылетело у Маши из головы) выглядел презабавно. Маленький лысоватый толстячок был одет в том же стиле, что и сама Маша нынче. Он обрядился в кожаные трусы с меховой оторочкой, из которых торчали пухленькие ноги в каких-то меховых сапогах. В шитую золотом кожаную перевязь (правда, без меча), которая была надета на голое тело, да еще и в жиденькие волосы умудрились каким-то образом вставить раскрашенные перья. Над широким, с металлическими бляхами поясом нависало толстенькое брюшко, а в целом властитель очень напоминал перетянутую веревочкой колбасу.

На плечи аристократа был накинут роскошный пурпурный плащ, скрепленный драгоценным аграфом и предназначенный, наверно, скрывать всю эту красоту от глаз челяди, пока господин будет добираться до покоев гостьи. Впрочем, вполне может быть, что он пришел в это крыло поместья во вполне нормальной одежде, а переоделся в комнате неподалеку.

Пока Маша рассматривала своего потенциального любовника, тот успел запереть дверь и спрятать ключ куда-то за пояс — видно, там имелся потайной кармашек.

Потом он окинул взглядом Машу, отчего ей сразу захотелось прикрыться. Долгие мгновения они смотрели друг на друга (властитель — оценивающе, а Маша — борясь с внезапным смехом, поскольку представила мужчину во главе закованного в броню войска в этом вот наряде, и зрелище ее преизрядно развеселило).

Вероятно, увиденное вполне удовлетворило властителя, потому что он маслено улыбнулся и сказал:

— Ну, здравствуй, моя дикая кошечка!

— Здравствуйте, — запинаясь, ответила Маша. Она была слишком хорошо воспитана, чтобы не ответить на приветствие, даже такое странное.

Все происходящее казалось каким-то диким фарсом. Зачем это все?!

— Как тебя зовут, моя сладкая? — продолжал тем временем властитель.

Он уже успел подобраться поближе к креслу, возле которого стояла Маша.

— Маша… — Девушка осеклась, лихорадочно вспоминая свое здешнее прозвание. Наконец ее озарило: — Маша Звонкая.

Властитель чуть нахмурился — видимо, имя ему не слишком понравилось.

Потом он просиял и заключил:

— Вот и чудненько! Я буду звать тебя Машицией. А ты называй меня Ронан-дикарь.

При этих словах властитель гордо приосанился, пузико еще больше выкатилось над ремнем, а полные, покрытые редким волосом телеса вздрогнули.

Пока Маша переваривала новый вариант своего имени, властитель подобрался к ней вплотную и восторженно выдохнул:

— Ты такая, моя кошечка! Такая… — он задохнулся, будто подбирая слова, — грациозная, как тигрица. Твои волосы похожи на водопад солнечных лучей. Твои груди… О-о-о!

Он явно не находил слов от восторга.

Маша растерялась — так с ней еще никто не обращался.

Тем временем властитель перешел от слов к делу — полез обниматься. Поскольку макушкой он едва доставал до Машиной груди, то обхватил девушку сразу за талию. Потом его руки скользнули под ткань, едва прикрывавшую роскошные формы Маши, и от этого девушка сразу очнулась.

Да что ж это такое, будто загипнотизировал ее шустрый властитель! Придя в себя, она с силой оттолкнула его от себя и отрезала:

— Никакая я не Машиция и спать с вами не собираюсь!

Она демонстративно уперла руки в бедра и упрямо сжала губы. Не хватало только с таким любиться! Уж если аристократ, так лучше тот же Весь — он хоть тоже мелкорослый и нравом мерзкий, но покрасивее будет, и заметно, что не дурак.

Маша отругала себя за дикие мысли и в очередной раз твердо решила не вспоминать этого предателя.

Властитель опешил, видимо, до сих пор ему не попадались столь строптивые девицы. Потом его лицо просияло — вероятно, он решил, что это такая новая интересная игра.

— Ах ты, моя дикарочка, — умилился властитель. — Ну что ж, если ты такая непокорная, то мне придется тебя укротить!

Он с силой пихнул оторопевшую Машу. Не ожидавшая такого обращения, девушка сделала шаг назад и, споткнувшись о скамеечку для ног, упала в кресло.

Похоже, властитель добивался именно этого, потому что тут же оказался сверху Маши в том же кресле.

— Вот ты и попалась, кошечка! — выдохнул он победно. — Покорись же мне, о моя дикарка!

«Как бы не так!» — пронеслось в голове у Маши.

Она дернулась, отталкивая властителя в сторону, вывернулась и отскочила к кровати. Мужчину ничто не брало, он явно решил, что игра продолжается.

— О, ты хочешь возлечь со мной на ложе любви! — восторженно провыл он и ударил себя в грудь волосатым кулачком. — Так не превращай же его в поле брани, о, моя непокорная дикарка!

— Я вам покажу ложе любви! — вспылила Маша, схватила первое, что попалось под руку, а это, к сожалению, оказался всего лишь пуфик, и запустила во властителя. Конечно, никакого вреда ему это не нанесло.

— Какая же ты… дикая… гордая! — Глазки властителя разгорелись, он облизнулся и шагнул к ней: — Покажи же мне! Покажи мне все, моя тигрица!

— И поле брани тоже покажу! — На этот раз Маша швырнула в него канделябром и почти попала. К сожалению, аристократ успел увернуться, а на лице его появилось выражение детской обиды.

— Так мы не договаривались, — сказал он огорченно. — А ну, иди сюда!..

— Не пойду! — нахмурилась Маша. Подумала, вспомнила, как ругали кухарки в Перепутинске чужих возчиков-безобразников, и решила, что пара эпитетов вполне подойдет властителю.

— Вот, это другое дело! — обрадовался тот и коварно бросился вперед.

Для своей комплекции властитель оказался более чем прыток, во всяком случае, ему удалось сцапать Машу за подобие юбки. По счастью, материя выскользнула из его пухлых пальчиков, и парочка снова оказалась лицом к лицу: властитель у кровати, Маша спиной к окну.

— Иди же сюда, — воззвал изнемогающий от страсти (это было вполне заметно) мужчина. Маша не знала, плакать ей или смеяться. — Я увлеку тебя в пучину наслаждения и научу такому, чего ты даже представить не могла!..

— Не надо, мне и так достаточно, — ответила Маша, а властитель снова кинулся к ней с победным воплем. Видно, игры порядком его раззадорили. На сей раз ей достаточно было отступить в сторону, чтобы он пролетел мимо и едва не врезался в стену.