Альмар. Мой новый мир. Дилогия (СИ) - Ищенко Геннадий Владимирович. Страница 32

— Это уже два вопроса, — засмеялся он. — Силы у тебя не меньше, чем у Бродера, а закончиться… Я не понял, что ты хотел этим сказать? Ты что же думаешь, что демон просто влил в тебя часть своей силы? Нет, в этом было бы мало смысла: она в тебе все равно долго не удержалась бы. Демон так тебя поменял, что теперь твое тело будет само восполнять все потери силы. Жаль, что меня при этом не было, я бы многое отдал за знание того, как можно из посредственных магов делать сильных.

Он ушел, и я тоже покинул спальню и подошел к спящей девушке. Она повернула голову набок и слегка улыбалась чему-то во сне. На этом чуде я был готов жениться хоть сейчас! Мои мысли прервал шум открывающейся двери. Вместо барона и его людей, которых я ожидал увидеть, в гостиную зашли трое. Все высокие и физически сильные, одетые в длинные красные туники жрецов. У зашедшего первым на груди красовался большой золотой медальон с изображением солнца. Верховный жрец Гордой собственной персоной! Не глядя на меня вся троица прошла в спальню, куда пришлось вернуться и мне.

Я испытывал страшную досаду от того, что жрецы пришли слишком рано, и Герат не успел поставить мне магическую защиту, но и дать им здесь хозяйничать, наплевав на меня, тоже не мог.

— Не скажете причину своего хамства? — обратился я к Гордою. — Я понимаю ваши чувства ко мне, но мое положение признано Повелителем. Вам и на его мнение плевать?

— Убери его из комнаты! — сказал одному из жрецов Гордой. — А ты найди что-нибудь в гардеробе, чтобы завернуть тела.

Один из его лбов кивнул и направился потрошить наш гардероб, а второй шагнул ко мне. Наверное, демон действительно дал мне не только магическую силу, но и как-то ускорил тело, потому что раньше меня на такой удар не хватило бы. Отброшенный к окну жрец упал на пол, скрючился и засучил ногами. Второй еще не успел выйти, поэтому развернулся и пошел на меня, уже соблюдая осторожность. Кинжал на поясе он при этом не тронул. Я не собирался пробовать на нем бокс, поэтому задрал тунику и вытащил пистолет.

— Еще один его шаг, — предупредил я Гордоя. — И к двум мертвым телам присоединится еще одно. А после этого мне уже не о чем будет с вами говорить и придется пристрелить остальных. Не знаю, что потом сделают со мной, но для вас никакого "потом" уже не будет.

Жестом остановив жреца и не сказав ни слова, Гордой впился в меня тяжелым давящим взглядом. В душе родился страх, который рос, заполняя меня всего без остатка. Стало так плохо и страшно, что осталось только бросить на пол оружие и броситься куда-нибудь бежать! Все равно куда, лишь бы подальше от этих страшных немигающих глаз! Меня спасла Адель. В тот самый миг, когда я собрался выбросить оружие, она открыла дверь в спальню и застыла на пороге. Знаете, страх бывает очень разный. Страх за себя парализовал мою волю, а вот страх за любимую мне эту волю вернул, причем с большим довеском в виде злости на эту красную сволочь с золотым медальоном! Не знаю, как это у меня получилось, но я отскребал от себя страх и бросал его обратно жрецам. Еще не избавившись от него окончательно, я уже смог поднять ствол пистолета и навести его в лоб Верховному жрецу.

— Может быть, хватит? — сказал я ему, слегка нажав на спусковой крючок. — Вы даже не представляете, как мало мне нужно сделать для того, чтобы вы перестали жить.

— Чего ты хочешь? — спросил он, убирая свою магию.

— "На ты" я разрешаю обращаться ко мне только друзьям и членам семьи, — сказал я ему, опустив пистолет. — Вы не принадлежите ни к первым, ни ко вторым. Я могу сделать для вас исключение, но тогда и сам буду вас звать точно так же. Вас это устроит?

— Чего вы хотите, — поправился он.

— Я хотел к вам прийти через два-три дня, чтобы определиться в отношениях, — ответил я. — Пока я еще просто не готов для такого разговора. Вы хотели забрать тела?

— И тела, и все то, что при них было, — ответил он. — Это наше право!

— У меня нет возражений, — сказал я, пряча оружие за пояс. — И если бы вы не проявили крайнюю степень неуважения к хозяину, вы бы их уже забрали.

— Претендуете на уважение, — задумчиво сказал он. — И при этом вас совершенно не устраивает наш образ жизни. Ответьте мне, зачем нам такая головная боль, как вы?

— Прослушивали мои разговоры? — спросил я. — А теперь подумайте сами. Вы попадаете в совершенно чужой мир, о котором можете судить очень поверхностно. Что-то вам нравится, что-то нет. Ну высказал я своей новой сестре и Учителю несколько скороспелых суждений, так что, сразу из этого делать далеко идущие выводы? Посмотрите на два этих тела. Примерно так выглядят многие люди моего мира. Вам это ни о чем не говорит? У нас травят саев, нападают на жилище принца, привлекая для этого силы другого мира. Кто-то плюет на традиции и будет плевать и дальше, если его не удастся остановить. А вы даже представить себе не можете, что можно притянуть из моего мира в этот! И еще один момент. Вам сколько лет, Гордой?

— Зачем это вам? — удивленно спросил он. — Хотя могу и ответить: секрета в этом нет. Мне чуть больше ста лет.

— Значит, вам еще жить и жить, — кивнул я. — А ведь может не получится! Меня здешняя жизнь вполне устраивает, даже на днях хочу жениться. И я заинтересован в стабильности и сохранении своей семьи. Да, мне было неплохо в моем мире, но сейчас у меня никакого другого тела нет. А вот тому, кто все сильнее будет использовать чужаков, потребуются перемены. И от таких консерваторов, как вы, ему придется избавляться. И еще одно. Вы ведь прекрасно знаете о проблеме севера, но не видите решения и предпочитаете на все закрывать глаза.

— Графиня рассказала? — спросил он, посмотрев на Адель. — Зря.

— Ничего не зря, — возразил я. — Я был для нее принцем, а на днях стану мужем. Знаете, Гордой, в моем мире есть большая птица, которая давно разучилась летать, но бегает быстрее лошади. Первые, кто ее увидели, рассказывали о ней много небылиц. Одна из них заключается в следующем. Страус — так называют птицу — пугаясь опасности, просто прячет от нее голову в песок. Вы тоже уподобляетесь такому страусу. Замалчивая опасность и подставляя тварям северян, вы просто получаете отсрочку, причем не такую уж и большую.

— И что вы предлагаете? — спросил он.

— Традиции — это прекрасно, — сказал я. — Но можете мне поверить, что не существует обществ, которые совсем не меняются. И вы тоже, пусть несильно, но отличаетесь от тех саев, которые жили здесь сотни лет назад. Подождите, не нужно мне раньше времени возражать, сначала послушайте. В свое время вы, наплевав на традиции, привели сюда демонов.

— Это, в конечном итоге, ничего не дало, — все-таки перебил он меня.

— Это позволило вам лучше узнать соседние земли и избежать при этом слишком больших потерь, — возразил я. — На чистку материков от чудовищ у вас не было сил, даже притяни вы сюда всех демонов их мира! Даже с ресурсами моего мира это была бы очень трудная задача, и у вас при этом не получилось бы сохранить прежний уклад жизни! А вот защитить свою землю уже несравненно легче. Причем сделать это можно ограниченными средствами, дав их в руки только северянам. А после чистки у них все можно забрать и спрятать в подвалах ваших храмов. Конечно, что-то у вас поменяется, но совсем немного. За тридцать лет тварей стало в десять раз больше, а что будет потом? Я ведь не призываю вас прямо сейчас что-то менять, но подумать и поговорить-то можно?

— Я от разговора с вами я не отказывался, — глядя в сторону, сказал он.

— Это радует, — кивнул я. — Мы могли бы быть друг другу полезными. Мне совсем не помешает помощь ваших жрецов в борьбе с этим нарушителем традиций. Я даже от ваших советов не откажусь.

— Можете сказать, чьих это рук дело? — спросил он, махнув рукой в сторону тел синоби.

— Есть мнение, что это все идет от Дарминов, — ответил я. — А точно должны скоро узнать. Если хотите, будем вас держать в курсе наших дел.

— Это было бы неплохо, — согласился он. — Я выделю для работы с вами кого-нибудь из своих людей. Принц, одолжите моим жрецам пару плащей завернуть тела?