Просто Богиня (СИ) - Алексеев Павел Александрович. Страница 21

— Что-то не так? — поинтересовался дядечка.

— Всё не так. Во-первых, где деньги и золото, во-вторых — где мои сабли…

— Девушка, возникло несколько вопросов. Вы несовершеннолетняя и нам…

— Где мои сабли!

— Вы не понимаете…

— Нет, это вы не понимаете! Ты тупой или глухой? Где мои деньги! И где! Мои! Сабли!

— Девушка…

Я шагнула вперёд и в кабинет тут же вломилось толпа людей… Мир разбился на сетку тактического анализатора и кабинет взорвался разлетающимися телами…

***

— Поймите меня правильно, нам позвонили слишком поздно…

— Что вам приказали? Ну, не приказали, а рекомендовали?

— Позвонил один из высокопоставленных руководителей ЦК. Сообщил, что с гастролёрами из Москвы прибывает Богиня. И попросил, в случае пресечения интересов или возникновении нештатных ситуаций, оказать вам содействие и не препятствовать вам в вашей деятельности.

— Не препятствовать и оказать содействие? Охренеть… У меня сейчас в голове просто не укладывается. Вам позвонили из Москвы до нашей с вами встречи, но вы всё равно поступили по-своему?! В ответ на такую рекомендацию, вы отправили какого-то придурка ко мне в больницу и с идиотскими инструкциями. Это что за приказ — допросить и выяснить, откуда было получено золото и драгоценности? Вы хоть можете предположить широту способов, для исполнения подобного приказа — для человека, не обременённого моральными принципами? Не поверю, что вы не знали, кого отправляете ко мне. Наверняка вы это предполагали, не правда ли? Зачем? Не понятно. А до этого? Пока я валялась без сознания, выставили охрану из своих людей и сотрудников милиции. Зачем? Я понимаю, если бы меня охраняли от мести разгневанных преступников, но вы выставили сотрудников — чтобы я не сбежала! Идиотизм. Другой момент… Что вам дало основание сомневаться в приказе руководства? Пусть не прямого, но всё же достаточно авторитетного? Разве вам не хватало для анализа ситуации того, что я одна уложила тридцать семь нападавших? Тридцать семь! И я так действовала, защищая людей, которые находились в здании обкома. Пока ваши идиоты, в количестве двух взводов, бестолково бегали по улицам, и возились — всего с пятью бандитами. При этом потеряли двоих своих, а уложили всего пятерых. И ещё ранеными вы имеете десяток сотрудников. К чему нужен был этот прессинг? Зачем потребовался идиотский арест?

— Задержание, а не арест. Для выяснения…

— Не суть. Лишение свободы в любом виде — это лишение свободы. Как не назови. Да и эти хватания, толкания, угрозы, оскорбления, попытки ударить. А если бы я не смогла противостоять вам, чтобы со мной было тогда? Избитая, униженная, ограбленная сотрудниками КГБ? Возможно — изнасилованная и искалеченная? Я не верю, что вас что-то могло остановить от таких поступков. Возможно, меня бы просто потом добили и выкинули где-то в ущелье, чтобы спрятать следы преступления. Или, как минимум — заставили подписать 'признательные' показания или нечто подобное, чтобы я заткнулась и молчала. Звягинцев, ответь — зачем это всё? И эти глупые телодвижения вокруг меня, на фоне откровенно прошляпленного проникновения бандформирования в центр столицы республики выглядят более чем странно. Мне жаль тебя, Звягинцев.

— Вы утрируете! Не нужно обвинять нас в том, чего не было. Мы обязаны…

— В первую очередь, вы обязаны думать! Для этого вас государство учило, потом назначило на должность и обеспечило большими полномочиями. А вы? Нарушили главное условие существования государства — законность! Как вы распорядились тем, что дала вам Советская власть? Думать надо! И только потом делать. На примере того — как я кромсала вооружённую банду, чем вы думали, давая команду на мой захват своим сотрудникам? И не убить, а задержать — пусть и с телесными повреждениями.

— Я был уверен, что вы не станете их убивать. Не враги же.

— О, Боже… С чего вы решили, что в подобной ситуации, меня это могло волновать? Но логики я всё равно не вижу. Посмотрите на ситуацию моими глазами, как я должна воспринимать ваши действия сейчас. Вы понимали, что я не враг но, тем не менее, вели себя по отношению ко-мне — как к врагу. Именно с такой вот позиции. У вас все такие идиоты, или вы один? Как вы доросли до должности начальника республиканского Управления?

— Понимаете…

— Нет, не понимаю. Абсолютно, — я грустно покачала головой, — Впредь вам будет наука, что иногда надо думать головой, а не жопой.

— Да что уж теперь, — сидящий передо мной полковник Звягинцев устало махнул рукой, и потрогал опухший нос с нашлёпкой пластыря. С синими, заплывшими глазами, он был похож на пародию китайца, — Мне теперь по служебной линии таких звиздюлей дадут… Ладно, если только выговорами дело ограничится или понижением в должности. Почти два десятка избитых и искалеченных сотрудников — и это не в боевые потери. Такое не прикрыть, найдется, кто доложит.

— Сами виноваты, вас предупреждали, но вы не послушались. Я даже предположу, что вас толкнуло на такие действия. Что, мои деньги и золото разум помутили? Вам даже в голову не пришло предположить, откуда они могли у меня взяться. Вы решили просто создать ситуацию, когда я их вам просто отдам под вашим давлением. Да ещё польстить своему самолюбию, как же — унизить 'звезду эстрады'. Показать 'этой певичке' её место в этой жизни, да?

Мы оба периодически сбивались, то на 'ты', то на 'вы', подчёркивая своё отношение именно в данный момент, к собеседнику.

— Подлец ты Звягинцев, — продолжала я свой наезд, — Подлец и мудак. Знаешь, я тебе прямо скажу — мне тебя не жалко. Ни капельки. Ненавижу самовлюблённых дураков. Изредка, но такие встречаются и что самое страшное — дураки в погонах. Хорошо у вас хватило ума остановить свалку и дать задний ход. Видимо поняли, что зашли слишком далеко.

— Ну, хватит уже, Богиня, хватит. Проникся я, — он сморщился, то ли от боли, то ли от бессилия достойно ответить, — Что ты хочешь? Честно скажу, я не хочу попасть под пресс своей же системы.

— О, сейчас я услышала голос не юноши, но мужа!

— Не ёрничайте, говорите прямо. И вообще, вы по возрасту мне в дочери годитесь.

— Ага, только раньше вы этого не замечали, прессуя пятнадцатилетнюю девчонку. Ладно, перейдём в деловое русло. И так, считаем — два дорогостоящих, эксклюзивных национальных костюма, по пять тысяч рублей каждый.

— Что?! — взвился Звягинцев, — Какие…

— По шесть тысяч каждый. И не перебивайте, я только начала. И так, двенадцать тысяч за костюмы, физический ущерб…

— Какой физический ущерб?! Да на тебе ни единой царапины! — у Звягинцева даже глаза раскрылись от возмущения.

— Как гласит закон, отсутствие возможности причинить вред, это не одно и то же, что и отказ от совершения преступления, — нравоучительно подняла я палец вверх.

— Дальше… — буркнул он.

— Итак, физический ущерб составляет три тысячи рублей. И моральный ущерб…

— Вот чёрт… — раздался утробный стон.

— Пять тысяч рублей. Итого, двадцать тысяч.

— Богиня, да нет у нас таких денег! — взвыл полковник.

— Хм, а я бухгалтер? Меня это должно волновать? Ищи в фондах, изыскивай резервы.

— Да это охренеть какие деньги, ты понимаешь?

— Нет, не понимаю. Я же говорила. Вас, тупоголовых ослов — не понимаю и не хочу понимать. И ты понимаешь прекрасно, что моё расположение ты завоевать не сможешь — только купить.

— Десять, максимум десять. Остальное золотом. Монетами и драгоценностями.

— Мде? — вопросительно посмотрела я на него, — А ну, показывай. И тогда я могу дать показания, что инцидент произошёл по недоразумению, до звонка из Москвы… Ну и можно придумать, как сделать так, как будто ничего и не было — вопрос цены. Как понимаешь, деньги и золото — вперёд. А то я почему-то тебе не доверяю. Почему бы это, а?

И мы договорились. А нашего выступления солнечный Таджикистан так и не увидел. Да и тфу на него.

На прощание Звягинцев нехотя сказал: