Слуга чародея - Романова Галина Львовна. Страница 36

Но главное, конечно, было не это, а то, что, оказывается, я не подготовил и не погладил новую парадную мантию хозяина, у которой к тому же отпоролся сбоку кружевной воротник. Ивар шить не стал — то есть попытался, но после того, как он последовательно одну иголку погнул, вторую сломал, третью потерял, а четвертую до половины загнал себе под ноготь, маг сам отобрал у него инструменты.

Виноватым, конечно, объявили меня и в воспитательных целях оставили без ужина. То есть обрекли на печальную участь давиться тушеным кроликом в гордом одиночестве, не считая рыжего кота и бурого крысюка.

Много есть вредно! Особенно вредно много есть на ночь! Нет, мне не снились кошмары — я просто не мог заснуть, ворочаясь в постели без сна. А тут еще и этот дождь, который только раздражал!.. Так и казалось, что кто-то крадется в Ночной тишине, лелея недобрые намерения…

Нет! Мне это не показалось! Кто-то действительно крался, выдавая себя поскрипыванием старых рассохшихся ступенек.

Первой моей мыслью было: «Демон!» Демон из Нижнего Мира! Но потом я успокоился — демоны, какими бы жуткими они ни были, ходят совершенно бесшумно. Их выдают отнюдь не тяжелые шаги, а совсем иные звуки — хриплое прерывистое дыхание, шуршание чешуи, скрип сочленений, иногда бурчание желудков.

Значит, там человек. Но кто даст гарантию, что где-нибудь на крыше или у крыльца его не прикрывает демон? Кто поклянется, что это — друг?

Я мягко скатился с постели, машинально нашарив что-то мягкое, живое, пушистое и отбросив его в сторону. Неслышно одевшись, скользнул к двери — и почувствовал острые коготки, царапающие мою штанину.

Не знаю, почему я не заорал во все горло, когда крысюк как ни в чем не бывало вскарабкался по моей одежде и устроился на плече вашего покорного слуги, встопорщив шерсть на спине и воинственно шевеля усами.

— Только тихо, — предупредил зверька, приоткрывая дверь. Пальцы правой руки сжались в кулак, сама рука опустилась вдоль тела; ладонь левой напряглась и поднялась на уровень груди. Классическая пара: «щит» и «меч». Помню, оказывается! Только бы выдержать, не сорваться…

Пока я боролся с собой, незваный гость поднялся на несколько ступенек выше. Тут надо упомянуть об одной особенности здешней башни. Сельская башня моего хозяина имела несколько этажей — соединенные лестничными пролетами площадки, на каждой из которых имелось от двух до пяти дверей, ведущих в различные комнаты. Здесь все было несколько иначе — площадок как таковых не было, лестница вилась по спирали, а комнаты располагались одна над другой и выходили прямо в лестничный пролет. Так было везде, кроме первого этажа, где располагались кухня, кладовая и лаборатория. На «втором этаже» жил я, третий занимал Ивар, четвертый был отдан библиотеке, пятый — рабочему кабинету хозяина, шестой — столовой, на седьмом размещалась спальня мага, восьмая комната (и восьмой этаж соответственно) не использовалась. Имелись еще девятая и десятая комнаты, но они представляли собой такие крошечные каморки, которые даже для кладовок было использовать стыдно. Сейчас незваный гость, по моим расчетам, подбирался к пресловутой библиотеке.

Башмаки я предусмотрительно оставил в комнате и крался в одних носках, то есть шел практически бесшумно. Посему уже через несколько шагов увидел за поворотом отсвет, который давал магический фонарик, висевший над головой неизвестного гостя.

Как стало заметно практически сразу, демоном тут и не пахло. Зато пахло — и очень сильно — женскими духами и крепким вином. Гость был, мягко говоря, слегка нетрезв. Хм, а что, если…

Я расслабил пальцы, стряхнув с левой руки воображаемый «щит», и слегка шевельнул ими, словно перебирал чью-то шерстку. Нужные слова сами всплыли в памяти. Правда, примерно на середине заклинания у меня родилось неприятное ощущение, что мне медленно отпиливают голову тупой пилой.

— О-о-о-ой…

Я привалился к стене, зажмурив глаза до зеленых пятен под веками. Больно-то как! Но…

— Ой! Ик… к-кто там?

— Кто там, кто там, — передразнил глухой скрипучий голос. — Мы там!

Получилось!

— А-А-А-А!

Хорошо, что я успел прислониться к стене, пережидая приступ боли — незваный гость от волнения принялся фигачить огненными шарами и молниями куда попало, целясь по наколдованному мною призраку. Счастье — или несчастье — состояло в том, что из-за резкой боли я не смог довести заклинание до конца, и призрак не проявился полностью, что не мешало ему отвечать воплями и стонами на каждую неудачную попытку:

— Ага! Угу! Еще! Знай наших!.. У-у, мазила! Вперед, в атаку!

Взмыв под потолок и на миг проявившись там белесым пятном — на большее, повторяю, моих сил не хватило, — призрак внезапно испарился, а потом атаковал чужака. Что произошло — я не видел, не рискнул высунуться из-за угла, Но истошный вопль сотряс стены башни, а потом мимо меня кубарем прокатился считающий ступеньки незадачливый «взломщик». Судя по резкому запаху озона, призрак, выполнив свою задачу, развоплотился. Ну да никто не может жить вечно!

Неизвестный гость, пьяно матерясь, возился на лестнице и пытался встать. Я сбежал на несколько ступенек вниз как раз в тот момент, когда он кое-как выпрямился.

— Это ты? Что ты тут делаешь?

— Не т-твое — ик! — дело! — воинственно пискнул Ивар, пытаясь расправить плечи. Вредная башня ходила ходуном и удержать равновесие на шатающемся полу ему было сложновато. — Я т-тут — ик! — живу! П-шел вон!

— Фиг тебе!

— Ага!

Пригибаться было бесполезно — я стоял выше его. Подпрыгивать — не хватало времени. Нацепить на левую руку магический «щит» — тем более. Оставалось лишь вскинуть «меч», когда неопознанное боевое заклинание полетело в меня…

И рассыпалось снопом искр.

Меня отбросило к стене. Резкая боль стрельнула в руку, та онемела до локтя, но отбитое заклинание срикошетило и с треском ударилось в стену. Дождем посыпалась каменная крошка, дробно застучав по двум подставленным «щитам».

— Ах ты…

Я опять отмахнулся «мечом», хотя для этого двигать пришлось не рукой, а плечом, помогая себе всем телом. Результат был тем же — новая молния прошила воздух в нескольких пядях от меня и в щепки разнесла дверь в лабораторию.

— Стоять! — взревел Ивар, но мне пришлось быть проворнее.

Зажигать магический огонек времени не оставалось, да и в пальцах онемевшей, почти утратившей чувствительность правой руки я сжимал «меч», поэтому действовать пришлось одной левой. Схватив с полки первый же кувшинчик, подвернувшийся под руку, запустил его в возникшую на пороге фигуру Ивара.

Попал!

Стремясь закрепить успех, принялся с двух рук «обстреливать» Скворца всем, что было под рукой. Пузырьки, колбы, небольшие флакончики летели, обдавая его своим содержимым. Нескольких удачных попаданий оказалось достаточно, чтобы Скворец ударился в бегство, но остановить меня было трудно. Я побежал следом.

— Стой, сдавайся! Руки вверх!

Он действительно вскинул руки — для того, чтобы выпустить в меня какое-то атакующее заклинание. Не имея опыта магических боев, я опять наугад отмахнулся «мечом», на сей раз рискуя не просто испытать новый приступ боли, но и банально рухнуть с лестницы.

«Меч» помог опять — он отбил атаку, и молния ударила в стену. Во все стороны посыпалась каменная крошка, поплыл удушливый дым. Новое заклинание, срикошетив, раздолбило еще одну дверь.

— Что за…

Ивар еле успел затормозить, проехавшись каблуками по полу, но зацепился за что-то и подкатился к ногам замершего на пороге Света Акосты. Последнее заклинание, которое он готовил, горячей волной обдало обоих и рассыпалось искрами, заставив мага и его «ученика» замереть на месте.

Упустить такой случай? Никогда! Отбросив осторожность, я атаковал Ивара, и мы вместе с ним покатились по полу, угощая друг друга тумаками…

А через несколько минут оба стояли, одинаково понурившись, перед расхаживающим туда-сюда по холлу хозяином. Оба были похожи, как братья, — перепачканные в саже и каменной крошке с ног до головы, помятые, со свежими ссадинами и синяками. Правда, стоит отметить, что синяки и ссадины, полученные мною, сильно уступали по размерам и количеству тем, которые я наставил собственному противнику. Как уже упоминалось, драться на кулаках этот хлюпик от магии не умел совершенно. Хозяину и удалось-то нас разнять после того, как я одержал «чистую» победу, а мой противник прекратил сопротивление.