Свободный среди звезд: пилот (СИ) - Викулов Петр Иванович. Страница 56

   - Там?

   - В других мирах?

   - Да. Во многих.

   - А правда, что у вам там не молятся Господу каждый день?

   - Правда.

   - И ваши мужчины разрушают своё тело алкоголем и наркотиками?

   - Некоторые разрушают, - подтвердил он. - И не только мужчины.

   - И ваши женщины бесстыдно ходят с обнажёнными руками и ногами, с непокрытой головой?

   - Когда как. Некоторые ходят.

   - И у вас там есть падшие женщины, что дозволяют мужчинам видеть себя без одежды и творить непозволительные вещи?

   - Есть и такие.

   - А правда, что ваши женщины отрицают Дар Господень и убивают своих нерождённых детей?

   - Ну, некоторые убивают. Но это редко случается.

   - И что меж вами царит ложь и недоверие, и все преисполнены алчностью?

   - Не все, но... В общем, хватает и этого тоже, - Грета замолчала, явно находясь в крайнем потрясении.

   - Как же вы там живёте? - наконец спросила она совсем уж тихим голосом.

   - Вот так как-то живём, - несколько сокрушённо признался юноша.

   - Понятно, - прошептала девушка. Как-то уж очень опечалено. - Извини, что побеспокоила тебя. Спокойной ночи.

   И ушла. Всё так же тихонько, стараясь не шуметь. А Павел ещё долго не мог уснуть.

   Система не имела названия. Обычно его дают по обитаемой планете, - у этого же светила не то чтобы с обитаемыми, вообще с планетами оказалось не густо. Красный карлик, один из многих, по причине малой мощности своей термоядерной топки до сих пор не мог пережечь весь свой водород, и ещё долго не сможет. Освещённые тусклым светом нестареющей звезды, на пространстве в десятки и сотни миллионов километров были разбросаны искорёженные металлические остовы и обломки. В равнодушной безграничности космоса, среди одиночества пустоты продолжали свой вечный полёт промороженные тела людей и Чужих.

   Вряд ли сейчас кто-то, кроме историков, вспомнит, по какому стечению обстоятельств именно в этой системе сошлись две армады космических кораблей. Они долго маневрировали, постоянно меняя место дислокации, кочуя от одной звезды к другой. Каждая из двух сил жаждала ударить вглубь условной и зыбкой линии фронта, прорвать тонкую завесу военных баз и заваленных минами приграничных систем, нашпигованных "москитным флотом". Ударить по живому, по густонаселённым планетам врага. Однако противник не хотел допустить такого исхода и подкарауливал вражеский флот на полпути. Тот, не желая тратить силы в бою, отступал и пробовал прорваться в другом месте. Или же сам пытался подстеречь оппонента, имеющего точно такие же намерения.

   В конце концов, противоборствующие стороны решили, что проще будет сойтись в генеральном сражении, одним мощным ударом смести с доски фигуры противника и положиться на то, что оставшихся в строю кораблей хватит для прорыва. Подробности опять же могли бы поведать историки, подавляющему большинству современников известен только итог, - два флота фактически уничтожили друг друга. Повреждённые корабли, потеряв больше половины собратьев, уползли к своим базам, зализывая раны. Не в первый раз. Это было уже третье подобное сражение. Предпоследнее. И люди, и архи оказались весьма настойчивыми в попытках уничтожить друг друга. Они повторяли их, даже когда всем стала понятна полная бесполезность подобного пути.

   После четвёртого взаимного избиения Атранская империя и поддерживающая её в благожелательном нейтралитете Агарская поняли бесперспективность попыток заставит Чужих силой отдать нужные для продолжения экспансии системы. Был заключён мирный договор. Создана демилитаризованная зона. И остались четыре огромных кладбища погибших кораблей (не считая всякой мелочи, схватки кипели повсеместно).

   Примечательно, что только самое первое, Ароканское сражение получило собственное имя. Возможно потому, что в тот раз флот архов уже прорвался на населённую территорию (к слову, до сих пор контролируемую Империей), в систему Арокана. Теперь там находился грандиозный мемориал из нескольких стащенных в одно место разбитых суперлинкоров. Туда возили на экскурсии школьников, этому сражению были посвящены книги и песни, фильмы и спектакли. Остальные три побоища канули в Лету.

   Оставшиеся там относительно ценные вещи растаскивали мародёры. Причём только люди, что характерно. Ни разу не видели ни одного арха, потрошащего погибшие корабли. Зато Чужие с удовольствием отстреливали занимающихся этим людей. Те быстро поняли, что мародёрство - штука смертельно опасная, и постепенно переключились на другие, более спокойные способы заработка. Да и самое дорогостоящее из флотского имущества к тому времени уже успели выдрать. Потом на долгие годы про эти кладбища вообще забыли.

   И вот, пятнадцать лет тому назад, и два с половиной десятка лет после окончания войны, про одну такую летающую свалку вспомнил некто Дидмон, предводитель небольшой колонии на Галоге. Именно на полученные от продажи переплавленного металлолома деньги жило это поселение все последние годы.

   Когда-то это было крейсером. Возможно, он даже носил своё гордое имя, хотя, говорят, ближе к концу войны на простые крейсера имён уже не хватало, и обходились номерами. Павел не стал соваться к громадам линкоров, хотя их местоположение было подробнейшим образом обозначено на предоставленной юноше карте. Линкоры "разрабатывали" уже много лет и наверняка успели снять там всё самое вкусное. Касательно же данного крейсера имелась лишь скупая пометка: "По результатам широкополосного сканирования здесь имеется большая масса металла", и это внушало оптимизм.

   Карта, которую дал парню Дидмон, составлялась на протяжении всех пятнадцати лет. И сам Павел, по условиям контракта, должен был вносить в неё всю полученную им в ходе изысканий информацию. Вот и сейчас, прыгнув в указанный район, проведя сканирование узким радарным лучом и обнаружив бывший крейсер, парень подробнейшим образом записал в свою копию файла точное местоположение мёртвого корабля, его курс, скорость, а также тип, класс и ориентировочно степень повреждений, - около семидесяти процентов.

   Это было ещё нормально. Меньше, чем на шестьдесят процентов, здесь вообще ни у одного корабля повреждений не встречалось. Военные корабли - весьма надёжная вещь, и менее побитые экземпляры просто-напросто улетели отсюда своим ходом. В крайнем случае, были утащены на буксире.

   Дидмон дал Павлу все возможные коды доступа, - на случай, если в останках кораблей затаится до сих пор действующий контроль за окружающим пространством. Секретность с этих кодов уже давно сняли. Но, как правило, это было не нужно. Системы связи никогда не пытались делать особо долговечными, - их слишком часто меняли, по мере принятия на вооружение новых поколений. Упор делался на быстродействие. То же относилось и к модулям искусственного интеллекта, - их вообще устанавливали в виде легко снимаемых и заменяемых модулей. Из-за деградации тонких квантоворазмерных структур внутри микроэлектронных элементов последние к настоящему времени в большинстве своём уже вышли из строя, и в трёх случаях из четырёх подлетающего к искорёженному остову мародёра встречала лишь мёртвая тишина.

   Так вышло и сейчас.

   Возможно, впрочем, дело было не столько в деградации электроники, сколько в отсутствии питания. Все три термоядерных реактора на крейсере были разбиты прямыми попаданиями (вместо одного из них так и вовсе зияла сквозная прореха в корпусе) и энергию дать не могли даже при всём желании. Хотя как раз в реакторах обычно устанавливали надёжную, кондовую электронику. Ещё бы, её-то можно поменять только вместе с самим реактором. А на аварийном питании, если оно и было, корабль сорок лет не протянет. Поэтому темнели холодные гигантские дюзы, не ворочались массивные пушки, молчали мощные радары и радиопередатчики.