Турпоездка «All Inclusive» - Языков Олег Викторович. Страница 61

Крикнув Кота, я захватил в кулак отросшие ниже лопаток волосы. Режь, Кот. Выше, выше. Оставишь ма-аленький такой хвостик. Все же я к нему привык. Давай руби! Кот, сопя за моей спиной, начал пилить мне хвост. Да, парикмахера из тебя не получится, Кот. Ты уж лучше будь рыцарем, все проще.

Оставив меня практически босым на всю голову, Кот, довольно ухмыляясь, отошел к костру. Я мигнул Дубелю, он понятливо подмигнул мне в ответ, подошел и стал зеркалом. Внимательно рассмотрев свое отражение, я особо крупных недостатков не нашел. Сойдет на нашу бедность. Все, спасибо, Дубель. Хорош перья чистить – воевать пора. Как насчет грозовой тучи? Готово? Вот и хорошо. Давай-ка машинку сюда, пора собираться. Ну, пакуйтесь, ребята. Сейчас пойдем.

Душки-гусары уже суетились, формируя колонну. Я направился к Дорну, вокруг которого, как мухи… нет, как пчелы над цветком, суетились командиры различных калибров. Коротко доложив о заброске наших диверсантов в тыл врага, я поинтересовался дальнейшими распоряжениями. Распоряжений не было, была просьба. А именно – отпустить Кота в передовое охранение, которое должно было выдвинуться лиг на пять-семь вперед. Мыслилось, что Кот будет радистом и мгновенно сможет информировать меня, а я – штаб о ситуации на фронтах. Кот радостно заерзал в седле, я подумал и согласился. А что? Пусть прокатится. Особого вреда не будет. Супостат еще далеко. А вот польза, возможно, и будет. Возможно… Передовое боевое охранение, сбивая росу на траве и поднимая редкую еще по утреннему времени пыль, моментом увеялось вперед.

А у нас начались громкие и раздраженные крики, в воздухе повисли сдобренные ароматным кавалерийским лексиконом команды, мельтешение военных усилилось, и, наконец, колонна войск тронулась, то растягиваясь в гусеницу, то сжимая строй на ходу. Пошли…

Пока все было спокойно. Судя по моей карте, мятежники здорово задерживались, точнее – уже опаздывали. Видно было, как у них в тылах перемещались разделенные на сотни наши кавалеристы. Дубель трясся на лошади рядом со мной, добродушно и с интересом поглядывая вокруг. Он опять улыбался. Вот непробиваемый оптимист! Хотя кто знает… Полежал бы я в ящике полторы тысячи лет – я бы и орущей вороне обрадовался, наверняка… Вот интересно, а чья личность заложена в мозги андроида? Неужели Адриан поделился? Или нет, вот гад! Скорее всего, он мою матрицу заложил, то-то я чувствую что-то свое, родное и глуповатое…

Становилось все теплее, туман ушел. Похоже, мы успеем дойти первыми. Это хорошо. Будет время дать хоть минимальный отдых людям и лошадям. Интересно, а обед будет? Во всех мемуарах и книгах, посвященных войне, пишут, что перед боем лучше не есть. Ранение в плотно набитое брюхо – верная смерть. Перитонит, что ли… Боже, о чем я только думаю?

Король, меланхолично перебиравший поводья метрах в семи впереди, оглянулся и стал придерживать коня. Дубель понимающе отстал. Главковерх поравнялся со мной.

– Я все думаю о предстоящем бое, мастер… Уже не один раз молился Адриану. Пожалуйста, пообещайте мне… – он на секунду запнулся, – мастер, пообещайте, что не допустите большой крови.

Я внимательно посмотрел на него. Да-а, а мысли у нас схожие…

– Хорошо, Дорн… – он пропустил эту фамильярность мимо ушей. – Я обещаю. Но бескровных побед не бывает.

Король понимающе кивнул несколько раз, дал шпоры коню и вырвался вперед. А я подумал, что скоро, уже очень скоро, будет последнее и самое главное в жизни выступление известного престидижитатора и великого иллюзиониста мастера Нага…

– Дубель, а ты плащ-то приготовил? Вот и хорошо. Давай его сюда. Пора накинуть, чтобы народ привык к моему виду.

Точно в соответствии с планами командования мы вышли на поле прямо перед обедом. Высланная ранее группа офицеров уже наметила место для построения войск и подобрала какой-то бугорок для короля, чтобы ему было лучше наблюдать за ходом сражения.

Кормить людей не собирались, но немного отдохнуть дали. Мятежники, оставив у себя в тылу равноценный количеству наших диверсантов арьергард, сбились в плотную массу и значительно наддали ходу. Я шепнул об этом королю. Ждать их оставалось часа полтора. Примерно через час нужно будет строить войска.

Построение войск для битвы оказалось такой же головной болью, как и построение их же для марша. Картина была один в один. Та же суета, ругань, крики. Командовать храмовыми послушниками кавалеристы опасались, и Рус самостоятельно принял решение встать на левом фланге. Почему – я не знаю. Не полководец. За крайним левофланговым послушником Руса лежало метров восемьсот густо поросшего кустарником поля и начинался собственно лес. Атака кавалерии по флангу, прикрываемому послушниками храма, была затруднена, если вообще возможна. Молодец, Рус! Сообразил. А я только сейчас догадался. Солнце светило как раз с левой стороны.

Строй войск, еще минуту назад переговаривающийся, дышущий и колышущийся, вдруг подобрался и словно окаменел. Впереди появились колонны мятежников.

Надо отдать должное их командирам, войска противника развернулись и встали в боевые порядки достаточно быстро. Но их строй абсолютно не был похож на наш. Его центр занимали спешившиеся воины, укрывшиеся за сплошной стеной огромных, чуть ли не в человеческий рост, щитов. Над щитами сверкали наконечники длинных пик. Кавалерия, а точнее, рыцарские отряды мятежников встали по флангам.

Наше войско состояло сплошь из всадников. Левый фланг держал Рус, центр – маршал Лоден, кто был на правом фланге – я не видел. Между противниками лежало метров четыреста чистого поля. У нас в строю было примерно чуть больше тысячи ста человек. Триста всадников все еще крутились в тылу у мятежников. Войско неприятеля тоже насчитывало более тысячи человек. Сколько точно – сказать было трудно. Но два рыцарских конных отряда по флангам слабыми и малочисленными явно не выглядели. Наоборот, они выглядели грозно и массивно, что ли. Да еще эти щитоносцы, черт бы их побрал. Я с тело-хранителем стоял в последних рядах группы дворян, окружавших короля, но услышал, как один из них презрительно отозвался о щитоносцах – как о мясе. Ну, посмотрим, посмотрим… Я не военный гений, конечно, но думаю, что строй пеших воинов выставлен лишь для того, чтобы принять первый удар нашей конницы, заставить всадников увязнуть в нем и дать возможность мятежным рыцарям нанести по коннице короля удары с флангов. Искренне надеюсь, что все это понимают.

Убедившись, что внимание всей верхушки уделено разворачивающимся на поле событиям, я кивнул Дубелю, и мы тихо и спокойно отъехали за стоящую за нашей спиной группу знаменосцев, едва удерживающих огромные, тяжело развевающиеся в воздухе королевские стяги.

Спрятавшись от посторонних глаз за этим прикрытием, мы моментально спешились, и Дубель накинул мой плащ, мгновенно превратившись в барона ля Реган. А я – я прыгнул в лес за нашим левым флангом. Ну, иллюзионист, давай! Последняя гастроль! Спешите видеть…

Когда в небе начала формироваться черная грозовая туча, я, преобразившись в Тура, в своем единственном выходном черном костюме с белым воротником и манжетами, плавно поднялся метров на семьдесят в небо и, полого спускаясь, довольно быстро заскользил в сторону поля боя. Оглянувшись посмотреть на сверкающие в туче молнии, я с удивлением увидел, что Дубель добавил еще одну, на этот раз белую, тучку. И еще – он поменял их местами. Так, за моим черным крылом весело светилось на солнце белое облако, а правое – белое крыло, было на фоне черноты, изредка прорезаемой молниями. Вот художник-постановщик, звезда и надежда местного Голливуда. Но молодец! Смотрится замечательно. Это его плащи послушников храма на новаторство подвигли, что ли. Надо будет спросить потом, если не забуду. И если смогу…

Поле боя наезжало на меня, как в трансфокаторе. Наконец меня заметили. Да и трудно было не заметить, скажу я вам, в блеске-то молний и грохоте грома. После секундного колебания над армией короля несколько вразнобой, но впечатляюще звонко запели кавалерийские горны. Догадался кто-то, молодец. Пение горнов успокаивало всадников и говорило – помощь близка, она идет, держитесь!