Дилетант галактических войн - Михеев Михаил Александрович. Страница 112

Адмирал, кстати, сразу после прибытия тоже прогулялся на планету, инкогнито, конечно, — не пристало официальному лицу, можно сказать, второму (хе-хе, наивные) человеку в империи отрываться, как какому-то рядовому. Ковалёв, когда ему долго втирали об особенностях этикета, вообще осатанел, потому как не без основания считал, что сам может устанавливать этикет, причём тот, который сочтёт нужным. Увы, товарищи его не поняли, и адмиралу пришлось смириться перед напором общественного мнения и посещать планеты инкогнито, в обычном десантном комбезе с лейтенантскими погонами. Кстати, простые матросы и десантники ничего плохого в этом не видели — ну, решил командир оттянуться, и что с того? На планетах его не узнавали: во-первых, в жизни Ковалёв сильно отличался от парадных портретов, а во-вторых, не ассоциируется десантник в невеликом звании, сидящий в самом обычном баре и пьющий в компании других таких же вояк, со всемогущим комфлота. И недавно, в первый вечер после прибытия, Ковалёв сгонял вниз, неплохо провёл время и даже был арестован местной полицией за нарушение общественного порядка. Вообще-то арестовывать военных имеет право только военная полиция, но Ковалёв и несколько оказавшихся с ним в одной компании десантников были уже слишком весёлыми, поэтому решили подшутить над блюстителями порядка и дали себя задержать и запереть в КПЗ. Утром полицейские, наверное, выпучив глаза, смотрели на пустую камеру и пролом в стене — кирпичная кладка супера не удержит…

После сих сомнительных «подвигов» адмирал уже неделю сидел на станции и разгребал накопившиеся дела. Их, кстати, было столько, что Василию взвыть хотелось. Увы, выть он мог сколько угодно, но дело от этого двигаться упорно не хотело, и приходилось разбираться, вникать в каждую бумажку и шёпотом материть тупоголовых помощничков, которые сами, без участия высокого начальства, не способны разобраться с такой вот ерундой. Впрочем, возможно, он был и не прав, просто очень уж ему не нравилась бумажная работа. На мостике боевого корабля, конечно, рискуешь больше, но там и понятнее всё, и не надо разбираться, куда поставить запятую в чём-нибудь банально сложном, вроде «казнить нельзя помиловать».

Так что сейчас Ковалёв был даже благодарен Дайяне, она, конечно, выдернула его не пойми зачем, но и, с другой стороны, отодвинула на некоторое время столь нелюбимые бумажные дела. И вроде причина есть этим не заниматься, а не просто лень и блажь.

Дверь открылась почти сразу, причём Дайяна открыла её сама, встречая гостя у порога, а не дистанционно. Значит, не сердилась уже, впрочем, она девушка отходчивая. Это Ковалёва сложно было разозлить, но, однажды обидевшись по-настоящему, он мог помнить обиду годами, а Дайяна вспыхивала как порох на любую мелкую подначку, но так же быстро остывала. Лёгкий характер у человека, и работать с ней легко.

— Однако ты пунктуален, — улыбнулась она, вместо приветствия, и сделала шаг в сторону, освобождая проход в своё жилище.

— Стараемся, — в тон ей ответил Ковалёв, входя. — Ты что, за дверью стояла, меня ожидаючи?

— С чего ты так решил? — спросила Дайяна, но глаза её вильнули в сторону, а лицо предательски покраснело.

— Да решил вот, — широко улыбнулся Ковалёв, проходя в кабинет, плюхаясь на мягкий кожаный диван и оглядывая комнату.

Да, давненько он здесь не был. Впрочем, почти ничего не изменилось — кабинет был вполне обычным, офис как офис. Чем-то он напоминал кабинет самого Ковалёва. Да что там чем-то, всем, пожалуй, разве что вместо коллекции кристаллов с разных планет, для которых у адмирала было выделено несколько застеклённых шкафов, у неё на всех полках и полочках, а также на столе находилось множество всяких мелких, типично женских безделушек. Их в основном дарили ей знающие о её любви к таким игрушкам поклонники, и со времени последнего визита адмирала их изрядно прибавилось. Ну что же, у каждого свои слабости, некоторые, говорят, вообще крокодилов коллекционируют.

— Зря решил, — не менее лучезарно улыбнулась в ответ Дайяна. Она уже справилась с собой, и теперь только пикантно порозовевшие уши чуть-чуть контрастировали с её тоном. — Просто рядом проходила.

— Ну и ладушки, — серьёзно кивнул адмирал. — Рассказывай.

— Что именно?

— Ну, то, ради чего ты решилась разбудить мою светлость ни свет ни заря.

— Что-о? — Её изумление было совершенно неподдельным. — Бесстыдник, ты на часы-то смотрел?

— А зачем мне часы? Я и так время лучше любого хронометра чувствую.

— Ага, рассказывай давай.

— Это ты рассказывай, за-ради чего заставила старого толстого дядю Васю бросить важные и нужные дела и сломя голову лететь через всю станцию сюда, теряя подмётки?

— Хам!

Адмирал довольно заржал, Дайяна тоже улыбнулась — подобные пикировки были у них в порядке вещей. Каждый развлекается как может, а без смеха в космосе трудно, давят на человеческую психику пустота и бесконечность. Вот и сбрасывают люди напряжение — кто в спортзале, кто вот так, шутливо переругиваясь, кто ещё как-то. А иначе нельзя, уставший человек может и сорваться, а это уже опасно и для него самого, и для окружающих, причём на боевом корабле, да во время похода, опасно вдвойне. Вот и увольнительные для того же предназначены — расслабляться необходимо, и набитая физиономия какого-нибудь бармена или подхваченный по дурости триппер — не самая большая плата за психическое здоровье.

Отсмеявшись, Ковалёв и Дайяна начали разговор. Ковалёв, сидя на диване и не спеша потягивая с малой толикой коньяка кофе, который по-быстрому сварила девушка (точнее, сварила кофемашина, сама Дайяна лишь её включила — увы, это был предел её кулинарных талантов, сама она не только не умела готовить, но и, похоже, испытывала к самому процессу стояния у плиты невыносимое отвращение), а Дайяна уселась за стол, тоже с огромной кружкой кофе. Этот напиток, моду на который завезли с Земли совсем недавно, в последнее время стремительно становился всё более популярным. Разговор, как обычно, начался издалека.

— Как Юля?

— Да нормально, — пожал плечами Ковалёв. — Учится. Это я тебя, кстати, спросить хотел: пока меня не было, она тут никого не достала? А то, насколько я её знаю, учудить она может всё, что угодно.

— Нет, ничего она не натворила. Кстати, она, пока ты в походе был, вообще как-то очень повзрослела. Видать, чувствовала какую-то ответственность. Но вот ты приехал…

— Да уж. — Ковалёв смущённо кивнул. За поведение дочери на торжественном приёме по случаю возвращения с войны ему было стыдно. — Прости…

— Ничего страшного, — махнула рукой Дайяна. — Она всё-таки ещё ребёнок, хоть и старается казаться взрослой и серьёзной. А тут расслабилась. И потом, мне кажется, она тебя ко мне ревнует.

Адмирал покраснел так, что казалось, поднеси спичку — загорится. Дайяна снова рассмеялась:

— Не бери в голову, отважный воитель. Все вы, мужчины, герои в чём-то одном — или в бою, или с прекрасным полом. А чтоб и там, и там — это редко у кого получается. Видел бы ты, как Олаф периодически дар речи теряет и бекает-мекает…

— Да видел уж, — махнул рукой адмирал. — Мне его даже жалко.

— Мне тоже. Иногда. Но чаще смешно, ведь знает, что шансов ноль, и всё равно… Впрочем, это всё не требует мгновенного решения.

— А что требует?

— То, ради чего я тебя пригласила. Ты знаешь, похоже, у нас появился шанс закончить эту войну и объединить ближайшие провинции империи. Прямо сейчас.

Глава 14

— Сволочи, — прохрипел адмирал, с трудом переводя дыхание. — Всех перебью на фиг.

Силовая рапира в его руке чуть слышно гудела, а на полу лежали трупы. Одуряющее пахло кровью, и предательски подрагивали от усталости ноги. Дайяна, привалившаяся к стене, ничего не ответила, тоже пыталась восстановить дыхание, только получалось это у неё куда хуже. Отвыкла девушка от таких вот пробежек, а впрочем, она к ним и не привыкала никогда. А ведь как многообещающе всё начиналось…