Чистилище - Тармашев Сергей Сергеевич. Страница 5

Несколько минут он возился с медицинским оборудованием, обрабатывая взятую у себя кровь, после чего удовлетворенно возвестил, глядя на появляющиеся на мониторе результаты анализа:

— Итак, вирус у меня в крови в больших количествах, чего и следовало ожидать. — Учёный сверился с хронометром: — Осталось дождаться окончания инкубационного периода, которое даст ответы на все вопросы. В том числе и на ваши, господин полковник! — Доктор Вильман смерил представителя Шабак снисходительным взглядом. — Немного терпения, господа, немного терпения! Считаные минуты отделяют нас от начала новой эры!

Он вернулся к своему пиджаку, надел его и торжественно воззрился на цифры хронометража. Истекающие минуты прошли в полной тишине, и на отметке в двадцать четыре минуты присутствующие невольно затаили дыхание. Несколько секунд ничего не происходило, потом один из подопытных громко захрипел и забился, прикованный к креслу. Следом за ним конвульсивно задергался второй, хватая ртом воздух, и натужное мучительное хрипение террористов заполнило динамики зрительного зала. Дисплеи системы мониторинга вспыхнули всплесками диаграмм и строками экстренных предупреждений, сообщая о критическом состоянии испытуемых, грозящем им скорым летальным исходом. Кто-то из зрителей невольно втянул голову в плечи, наблюдая за происходящим. Судорожно бьющиеся в предсмертной агонии подопытные смертники являли собой жуткое зрелище, надрывно сипя и роняя изо рта кровавую пену. Несколько человек отвели взгляд от корчащихся в мучениях людей, однако доктор Вильман наблюдал за ходом эксперимента с выражением неподдельного живейшего научного интереса на лице. Первый подопытный затих спустя двенадцать секунд, второй скончался через восемнадцать.

— Второй испытуемый имел более крепкий организм, — подытожил доктор Вильман, поднимаясь. Сам экспериментатор выглядел абсолютно здоровым. — Поэтому вирус возился с ним дольше. Но это обусловлено тем, что мой штамм ещё не побывал в открытой природе. Попав в атмосферу, он приспособится к внешним условиям и станет сильнее. Теперь я возьму у себя ещё один анализ…

Он быстро проделал соответствующие манипуляции, и через минуту торжествующе воскликнул:

— Вуаля! Что и требовалось продемонстрировать! Обратите внимание на данные анализа! Вирус в крови, и он в неактивном состоянии! Никаких деструктивных процессов в организме не протекает! — Доктор Вильман обернулся к зрителям: — Господа! Поздравляю вас с началом новой эры!

— Эры без арабов! — Руководитель эксперимента зааплодировал, и к нему присоединились остальные. — Это величайшая победа еврейского народа, за которую весь мир скажет нам спасибо!

Несколько секунд в зрительном зале гремели овации, присутствующие обменивались поздравлениями и торжественными спичами. Затем премьер-министр произнес короткую, но пламенную речь, после чего вместе со свитой покинул зрительный зал.

— Доктор Вильман, — руководитель эксперимента проводил взглядом закрывающуюся за Премьером дверь шлюзовой камеры и облегченно вздохнул, — вы заставили всех нас сильно перенервничать! Ваши заслуги неоспоримы, но для чего было нужно играть на грани фола?! Вы же понимаете, что теперь вам придется провести несколько дней в этой лаборатории! Нам необходимо удостовериться, что вирус не мутирует со временем из безопасной формы в опасную…

— Разумеется, понимаю, коллега! — перебил его учёный. — Однако я уверен, что долго мне здесь сидеть не придется. Пока же я смогу удовлетворить любопытство господина полковника. У него накопилось ко мне много вопросов, не так ли, полковник?

— Где вы спрятали антивирус? — Взгляд полковника не скрывал угрозы, слова звучали холодно.

— Там, где и сказал, — пожал плечами доктор Вильман. — В тринадцатом холодильнике.

— Код доступа? — похоже, ни удача эксперимента, ни грандиозность его значения не заставили полковника снизить степень враждебности по отношению к Вильману. — Условия хранения?

— Один, четыре, восемь, восемь, — невозмутимо ответил тот. — Вы найдете там кейс-контейнер. Внутри лежат четыре капсулы из хирургической стали, одновременно являющиеся инъекторами и средствами хранения антивируса. Активное вещество не требовательно к условиям хранения, за исключением обязательной герметичности. Иными словами, оно улетучится, если инъектор разрушить. Я создал внутри инъекторов замкнутую микроатмосферу идеального газа, в которой антивирус может существовать очень долго. А если его заморозить — то и вовсе едва ли не вечно…

— Проверить и изъять! — Полковник, не дослушав, обернулся к одному из своих подчиненных. — Убедитесь, что это не пустышка, что антивирус не был подменен на фальшивку! Сотрудники института с удовольствием помогут вам в этом! По окончании доложить мне лично!

Подчиненный убежал выполнять приказ, и полковник посмотрел на руководителя института:

— Два инъектора из четырех мои люди заберут и доставят в Шин Бет. Антивирус будет храниться у нас во избежание повторения подобных инцидентов. Я вас покидаю, господин академик, но с доктором Вильманом останется следователь. — Полковник вперил в ученого полный неприязни взгляд и с металлическими нотками в голосе спросил: — Вы ведь не откажетесь ответить на его вопросы в качестве жеста доброй воли, доктор? Или вам есть что скрывать?

— Всё, что я скрывал, вы уже знаете, — отмахнулся Вильман. — Присылайте, кого хотите, я с удовольствием с ним пообщаюсь! Мне скучно в компании двух мертвецов!

— И позаботьтесь об охране лаборатории, академик! — полковник проигнорировал выпад ученого. — Чтобы доктор Вильман случайно не покинул ни её, ни территорию института.

— Не думаю, что ваша подозрительность оправдана, — поморщился функционер от науки. — Особенно теперь, когда наш эксперимент блестяще завершён! Но мы в любом случае будем действовать согласно правилам. До окончательного подтверждения безвредности вируса для еврейского народа доктор Вильман будет находиться под тщательным наблюдением. Сотрудникам Шабак будет оказано всяческое содействие. Вы хотите получить что-нибудь ещё, полковник?

— Пока этого достаточно! — ответил тот и, не прощаясь, покинул зрительный зал.

Спустя пятнадцать минут полковник уже сидел в служебной машине, недовольно растирая затекшую от длительного пребывания в скафандре шею. Его эскорт двигался по улицам Нес-Ционы, спеша доставить полковника к вертолету, и помощник сообщал о звонках, поступивших за время его отсутствия на связи. Полковник слушал доклад, попутно давая помощнику указания относительно того или иного респондента, но отвлечься от только что произошедших событий не получалось. Результаты эксперимента были не просто поразительны, это феерический успех еврейской науки. Если доктор Вильман действительно не умрет от собственного вируса в ближайшие дни, его штамм не только перевернет весь мир, но и перекроит его полностью. Незримое, неощутимое и безжалостное оружие, способное уничтожить арабов, не принося евреям никакого вреда. За такое можно, не задумываясь, отдать всё. Израиль наконец-то обретет долгожданный покой, евреи смогут спать спокойно, не опасаясь ракетных обстрелов, взрывных устройств и террористов-смертников. И полковник, как опытный службист и политик, прекрасно понимал, что это лишь начало. Начало великого пути евреев на Олимп, как и было завещано Всевышним. Ведь если стало возможным прицельно и безошибочно выделить из семитского генотипа арабскую специфику, не нанося вреда остальным его представителям, то рано или поздно можно будет выделить генную специфику любого народа. Это лишь вопрос времени. А с такими возможностями можно диктовать свои условия всему миру. Да что там диктовать — сразу действовать на опережение, превентивно купируя любую потенциальную угрозу. А угроз у еврейского народа хватает. Значит, прежде всего, и без того беспрецедентный режим секретности и меры безопасности, применяемые к институту и проекту Вильмана, необходимо взвинтить до поистине параноидального уровня. Лучше паранойя, чем утечка…

И всё же что-то не давало полковнику покоя. Была какая-то деталь, которую пропустило его сознание, но зафиксировало подсознание. И теперь оно настойчиво беспокоит полковника, стремясь указать на какую-то нестыковку, но понять, в чем она заключается, ему пока не удавалось. Но он обязательно поймет. Сейчас слишком много дел, позже он выберет время, тщательно обдумает всё и докопается до этого беспокоящего фактора. Пока же надо усилить агентурную работу в отношении директора института, он выполняет свои обязанности в области сохранения государственной тайны слишком халатно. Во время эксперимента по глазам директора было видно, что некоторыми подробностями о возможностях вируса, озвученными Вильманом, он был удивлен не меньше остальных. Это значит, что либо директор не держит руку на пульсе, либо Вильман сознательно держал его в неведении. А это уже подозрительно. Необходимо проверить всю команду Вильмана или всех тех, кто взаимодействует с ним, если он работает один. Не мог же он абсолютно в одиночку создать то, над чем десятки лет бились мощнейшие научные учреждения. Он упоминал что-то о своих учителях и соратниках, надо выяснить о тех и других всё, вплоть до мелочей…