Дворец из камня - Хейл Шеннон. Страница 9

— Прости, не могу. Очень бы хотела, но…

— Ничего страшного. — Мири вспомнила слова Бены по этому поводу. Разве принцесса не может просто приказать? Мири слабо улыбнулась Бритте, сожалея, что не выглядит увереннее. — Хм… как поживает Стеффан?

— Хорошо. Во всяком случае, я думаю, что хорошо. Я вижу его только за столом, когда родители за нами наблюдают, или на прогулке в саду под присмотром дуэньи, и… и…

Бритта прижала руку ко рту и всхлипнула.

— Бритта! — Мири обняла подругу. — Не печалься. Что такого я сказала?

— Прости, ничего. Я в порядке. — Бритта утерла слезы кулачками. — Просто столько всего навалилось. Обязанности, тревоги, а тут еще король с королевой глаз с меня не спускают, да и отец сейчас тоже живет при дворе, присматривает за мной. Все только и делают, что смотрят на меня. Кроме Стеффана. Я раньше никогда не бывала в Асленде вместе со Стеффаном. Возможно, он всегда держится отстраненно при родителях. Или… он не чувствует ко мне того, что чувствую я к нему.

— Не верю. Он тебя обожает. Это было сразу ясно, когда он приехал на гору Эскель.

— Мне тоже так казалось. Наверное, он передумал. И я не знаю, как понимать это покушение на короля и все перешептывания, пересуды, хмурые взгляды… Впрочем, не обращай внимания. Я просто хочу радоваться, что ты здесь.

— Я тоже рада, что я здесь, хотя и не совсем понимаю, где именно. Асленд такой огромный.

— Насчет тебя у меня нет никаких тревог. Знаешь, из тебя бы получилась лучшая принцесса. И король с королевой одобрили бы.

— Ну да, конечно, — сказала Мири, театрально надув губы. — Их королевские величества спят и видят, как бы заполучить в невестки девушку, способную отличить козу от козла и разбирающуюся в деловом вопросе, каким концом половника зачерпывать суп.

— Я серьезно.

Мири покачала головой:

— Бритта, не глупи. Стеффан выбрал тебя, и говорить тут не о чем.

«А кроме того, — подумала она, — у меня ведь есть Петер. Разве не так?»

В тот вечер Мири улеглась спать под ровное дыхание других девушек, плотно задернув занавески вокруг постели, чтобы почитать при свете свечи. Это был первый день, когда Мири не видела Петера. А еще это был первый день ее знакомства с Тимоном.

Осень, шестая неделя

Дорогая Марда!

Вот и прошла моя первая неделя в Асленде. Пройдет еще по меньшей мере пять месяцев, прежде чем торговцы отвезут мои письма к тебе вместе с бочонками солонины и мешками с луком. Но я хочу поговорить с тобой сейчас. Жаль, здесь не получится пообщаться на языке горы — слишком большое расстояние.

Каждый день дворцовая карета отвозит меня в Замок Королевы, где я занимаюсь. Я рада, что есть возможность пользоваться каретой. Я не осмеливаюсь даже нос высунуть на шумную столичную улицу. Ты удивлена, что я дрожу, как ребенок? В Замке Королевы нам столько всего приходится учить, что голова раскалывается. А еще больше предстоит выучить, и это меня немного пугает. Я чувствую себя букашкой, а мир представляется мне голодной птицей, которая смотрит на меня с высоты.

Вот уже пять дней, как я не вижу Петера, поскольку он свободен только в конце недели. Бритта говорит, что мастерская Гаса расположена довольно близко, можно пешком дойти, но тогда ведь мне придется выйти на улицы Асленда. Те самые, которые пугают меня до дрожи. Ну что, уже смеешься надо мной? Надеюсь, что да.

Бритту я вижу редко. Она очень занята, готовится стать принцессой. И с другими девушками я тоже вижусь редко, так как занимаюсь весь день. Как у меня получается чувствовать себя одинокой в городе, кишащем людьми? Будь ты здесь, рядом, ты бы ткнула меня локтем в бок и сказала, что у меня отлично выходит изображать из себя старую ворчливую козу.

Я скучаю по тебе. Скучаю по папе. Не знаю, не совершила ли я ошибку, приехав сюда. Быть может, когда наступит время отправлять это письмо, настроение у меня улучшится. Трудно такое представить. Легче представить, что ты здесь. Легче представить, что дождь — это мед, а камни — хлеб.

Если ты до сих пор не догадалась, то это письмо от твоей пугливой маленькой сестренки

Мири.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Любимая, я снова здесь, поклонник дерзкий твой.
Просить твоей руки явился в этот час ночной.
Король бандитов, весь увешан золотом цепей,
Я беден без твоей любви. Ответь же мне скорей!

В Асленде почти никто не просыпался с рассветом. Даже у бедняков было вдоволь свечей и керосина. Они могли себе позволить освещать дом после заката и засиживаться подольше по вечерам, так что все окошки в городе мигали золотистыми огоньками. Мири с трепетом взирала на домашний свет от свечей, керосиновых ламп и ярко горящих очагов, не знающих недостатка в дровах. Какая это все-таки роскошь — не спать, когда солнце уже спит, а утром не обращать внимания на рассвет и продолжать видеть сны, пока мир за окном светлеет.

«Я теперь жительница столицы, — думала Мири. — Утро мне не указ».

Девушки просыпались медленно, потягивались, как кошки, в своих постелях, освещенных солнцем. Наступил конец недели, и Мири не нужно было спешить к карете.

В комнату, шаркая, явилась дуэнья Инга.

— Просыпайтесь, девочки. Их величество король приглашает вас на королевский завтрак.

Кэтар встрепенулась:

— Сам король? Когда?

— Сейчас, — ответила Инга.

Кое-кто тихо охнул, а через секунду в комнате поднялись визг и суета: девчонки метались в поисках платьев, чулок, туфель, плескали воду из кувшинов на лицо и шею, толкали друг дружку локтями перед зеркалом.

Инга торопливо провела их по нескольким коридорам, и наконец они очутились на пороге королевского крыла, где охрана потребовала пароль. Инга назвала заветное слово и сделала знак девушкам идти дальше, но ни одна из них не шелохнулась. Стены, пол и даже потолок здесь были облицованы полированным линдером кремового цвета. Мири буквально осязала присутствие камня вокруг, какое-то безмолвное гудение, тончайшую вибрацию, от которой волоски на руках становились дыбом.

Подошел Гаммонт, главный вельможа, и велел им поторопиться. Но девушки стояли как вкопанные и озирались по сторонам. До сих пор ни одна из них не видела столько обработанного линдера, а Мири так и подмывало узнать, получится ли здесь поговорить на языке горы.

Жители горы Эскель прибегали к особой речи во время работы в каменоломне, когда глиняные затычки в ушах и оглушительный стук молотков не позволяли общаться обычным образом. В свое время Мири обнаружила, что мысль проникает сквозь линдер и связывается с памятью другого человека, причем в его голове возникают не слова, а такой же образ или похожее воспоминание.

— Кажется, будто мы внутри горы Эскель, — пробормотала Эса.

— Я скучаю по дому, — сказала Герти. — Я скучаю даже по тому, как спала рядом с козами.

Мири вспомнила, как однажды их наставница в ужасе промчалась по деревне, преследуемая особо норовистой козой, — эту картину в свое время наблюдали и другие девушки. Она передала это воспоминание на языке горы, а скорее, пропела мысленно, беззвучно передав его линдеру. Обычно общение в каменоломне сопровождалось лишь туманным видением, но на этот раз воспоминание ворвалось в мозг Мири таким полноцветным и динамичным, что на секунду ей показалось, будто она снова переживает тот миг.

Девушки резко вдохнули, видимо тоже испытав новое ощущение, а потом дружно расхохотались. Гаммонт обернулся, но так и не понял причину веселья. От этого девушки еще громче рассмеялись. Только жители горы Эскель владели этим языком, хотя к концу первого года своего пребывания в их деревне Бритта, видимо, тоже начала что-то понимать.

Гаммонт оглядел компанию бесстрастным взором: