Случайный многожёнец - Зайцев Виктор Викторович. Страница 7

На обед Белов остановился недалеко от впадения Сивы в Каму. Поднявшись на косогор, он попытался что-нибудь увидеть вдали, но со всех сторон был окружён лесами и никаких полей или лугов не проглядывалось. Надеясь на то, что рано или поздно встретит селение, скорее всего у слияния рек, Белов после небольшого перекуса продолжил свой поход. К шести часам лодка подплыла к устью Сивы, на крутом берегу, Белов заметил селение из десятка строений. Полагая, что хотя бы половина из них заселена людьми, Белов обрадовался и подплыл к мосткам, у которых качалась лодка.

Приковав свою лодку на цепь замком к бревну, Белов прихватил имущество и стал подниматься вверх по склону. Его уже заметили, и гурьба детей бегала у домов, выкрикивая что-то не по-русски. Белов не стал расстраиваться раньше времени и, не спеша, подошёл к домам. К этому времени навстречу уже вышли около десяти женщин разного возраста, трое-четверо мужчин и два старика с седыми бородами. Один седобородый вышел навстречу Белову и спросил что-то не по-русски.

— Добрый день, здравствуйте, мир вам, — громко сказал Белов.

— Здрав будь, — после некоторого сомнения ответил дедуля.

— Я ваш сосед, живу здесь неподалеку, выше по течению, приплыл познакомиться, — помогая себе мимикой и жестами, начал объясняться Белов. Дедуля явно понимал только половину сказанного, но разговор постепенно занялся. Взрослые отогнали сначала детишек, потом проводили Белова поближе к домам и сели на большое бревно.

Сели только мужчины, а женщины ушли сами, но недалеко, и стояли, тихо переговариваясь. Пытаясь рассказать цель своего приезда, Белов рассмотрел жителей подробнее. Все они были босые, одеты как индейцы, больше в замшу, чем в ткань. Судя по внешнему виду и проскальзывавшим словам, это были угры. На шее у некоторых женщин висели монисты, Белов похвалил себя за горсть мелочи. Вокруг женщин кружилась стайка собак, похожих на лаек.

После первичного знакомства, в ходе которого Белов стал более-менее сносно понимать старика, наш путешественник решил намекнуть на ужин и возможный ночлег и достал из сумки почти все свои припасы — огурцы, помидоры, варёную свежую картошку, сушёную и копчёную рыбу, бутылку водки и десяток одноразовых стаканов. При виде этого, мужчины быстро повели Белова к столам из струганных жердей, стоящим возле домов, крикнув женщинам накрывать на стол. «Мужики везде одинаковы», улыбнулся про себя Белов, который в предстоящем деле главный успех возлагал на последнее спиртное — две бутылки водки и три бутылки пива, лучшее средство для общения с туземцами во все времена.

Мужчин за столом оказалось только семеро, ещё трое парней стояли поодаль, но к столу не были допущены. Это обрадовало Белова, который после первых 30 граммов, шокировавших аборигенов крепостью, достал полуторку пива и разбавил оставшуюся водку. После принятия ещё тридцати граммов на брата, Белов завёл разговор издалека, звучавший примерно так:

— Все вы люди хорошие, знаете, что должен делать настоящий мужчина. А настоящий мужчина должен построить хороший дом, привести в дом хорошую женщину и родить с ней много хороших детей. Вы согласны со мной?

— Мы, ну, да, — промычали молодые, а старые мудро помолчали, догадываясь, куда клонит Белов.

— Вот вы все уважаемые люди, у вас есть жены, — посмотрел на молодых угров Белов, будучи уверен, что главы семей обязательно женаты. И он не ошибся. Все угры подтвердили наличие жены, а один даже похвастал, что у него их две.

— Я уже не молодой, в бороде моей седые волосы, только сейчас я построил хороший дом недалеко отсюда. У меня большое хозяйство и я могу взять жену своего племени. Но я уважаю всех вас и хочу взять женщину вашего племени, породниться с соседями. Что может лучше подружить соседей, чем женитьба?

Общее недоуменное молчание было ответом Белову. А тот перелил остатки «ерша» в полуторку и снова разлил, немного увеличив дозу. После того, как мужчины выпили, и некоторых с непривычки заметно повело, Белов продолжил:

— Я понимаю ваше опасение обо мне, кто я, хороший ли сосед, смогу ли я достойно содержать жену?

Все дружно закивали головами. А Белов достал своё охотничий нож и пустил его по кругу посмотреть, потом тоже сделал с топором. Когда всё вернулось к нему, он спросил, не сомневаясь в ответе:

— У кого из вас есть такое оружие? У меня оно есть и будет у отца моей жены.

После этого Белов налил ещё и дальше торг продолжался до полного усвоения напитка, после чего мужчины были готовы отдать даже своих жён за право породниться с хорошим человеком. Но тот, сохранив самую ясную голову, показав на сумерки, окружившие селение, сказал, что жену будет выбирать завтра утром и все стали расходиться. Двое мужчин пригласили Белова к себе в дома, он отказался, опасаясь классического разбоя, спать пошёл в лодку, которую благоразумно перегнал на другой берег. А для страховки поставил над лодкой палатку, вернее тент от неё, который хорошо скрывал спящего Белова и давал ему пару секунд при возможном нападении.

Спал Белов вполглаза, к счастью, соседи оказались мирными, и проснулся он утром с головой на плечах и даже в своей лодке. После утреннего туалета Белов снова переплыл к селению и поднялся к домам. Там уже вовсю горели очаги, и готовилась пища, стол был накрыт, а жители празднично одеты. При появлении Белова женщины запели весёлую угорскую песню, в которой Белов не понял ни слова. Потом, пританцовывая, четыре женщины взяли Белова под руки и подвели к столу, посадили на лавку.

Рядом сели два старика и стали объяснять процедуру сватовства. Белову предлагалось пройти по всем домам и посмотреть на всех девушек на выданье, после чего вернуться к столу и продолжить разговор с главами семей. Не оставляя своего мешка, Белов в сопровождении жителей направился по селению. В селении оказалось семь жилых домов, как Белов и предполагал, дома были небольшие, без фундамента, на одно окно с очагом в ближнем от входа углу. Топились дома по-чёрному, рядом с очагом была мурейка, а вдоль стен стояли полати.

После выхода из дома возле него становились девицы на выданье из этого дома, где две, где три. На вид все девицы были явно моложе 18 лет, Белов уже заметил, что все жители селенья не выше ста шестидесяти сантиметров и все женщины, даже с тремя детьми и более выглядели очень молодо, а может, рожали здесь с тринадцати лет, кто его знает.

Все невесты были кровь с молоком, с ярко выраженной грудью, широкими бёдрами, что в купе с маленьким ростом смотрелось для Белова как в кривом зеркале. Основной задачей для жениха была невеста без ревнивого кавалера. Поэтому Белов при выборе невесты больше смотрел на реакцию парней, сопровождавших процессию. К сожалению, после четырёх домов, Белову было ясно, что эти невесты уже заняты. Ссориться жутко не хотелось, и Белов решил быть внимательнее.

В пятом доме Белов заметил достаточно взрослую девицу в доме, которая не вышла на «построение» и поинтересовался, кто такая. Оказалась младшей женой хозяина. Зато в следующем доме Белов чуть не упал, когда увидел невесту. Девица оказалась на вид всех двадцати лет, да ещё самой высокой, но, самое главное — она оказалась копией девушки, за которой когда-то ухаживал Белов и чуть не женился. Более того, девица явно заметила взгляд Белова и сама ответила таким же. Формально Белов ещё посетил последний дом и вернулся к столу.

У стола старики хотели продолжить фольклорное действо, но Белов взял процесс в свои руки. Отослав всех в сторону, он пригласил к столу старших жён. Отводя каждую из них, он уточнял, какие парни ухаживают за их дочерьми, а если пробовали врать, сам показывал этих парней. К его облегчению, у девицы из шестого дома кавалеров не оказалось. На прямые вопросы — почему, — ответы были достаточно уклончивые. Но Белов понял, что кавалеров нет из-за гордости и бедности.

Белов подошёл к недоумевающим мужчинам, которые начинали терять терпение, и сказал, что выбор сделан. Все вернулись к столу, за которым на этот раз сидели и старшие жёны. Белов объявил свой выбор и попросил позвать невесту. Та подошла достаточно робко и, когда Белов спросил её, будет ли она его женой по-русски и по-угорски, невеста робко ответила согласием. При этом на её лице было написана неподдельная радость.