50 дней после моего самоубийства (СИ) - Митчелл Глория. Страница 65
Day 36
________________________________________________________________________
Проснулась я с ощущением бодрости. У меня не болели суставы, как это бывало последним временем, и настроение у меня было довольно неплохое. Я ещё немножко повалялась вместе с блондином, но так как он у нас соня, я пошла в ванную. Оделась я в черное – не знаю, сделает меня это невзрачной или нет, но мне определенно нравится этот образ. Вещи, я думаю, отлично сочетаются с моими волосами, и в целом мне понравился мой образ.
Я вышла из ванной. Я прошлась по коридорам, разглядывая дом. Он просто грандиозный.
А потом я вспомнила, что я в Бревэрде.
Брэверд.
Место, где живут мои родители. Место, где похоронена Ребекка.
Огромный ком в горле.
Ладно, для начала мне стоит поехать на кладбище. И я хочу сделать это одной. Я хочу попрощаться с ней, у нас не было этого прощания. Его украли.
Дезмонд.
При упоминании этого имени в моей голове злость смешивается с яростью. И даже с жалостью. Он жалкий и ничтожен. Я вообще не понимаю, какая его суть жизни. Продавать наркотики? Убивать людей? Ну что же, я уверена, жизнь его потрепала, и он полностью истощен. По крайней мере, я надеюсь на это.
Я вышла из дома, глядя вокруг. Мысленно напомнила себе, где находится кладбище, и вызвала такси. Мы ехали около десяти минут, я расплатилась с таксистом и пошла в его направлении.
Ух.
Кладбище было наполнено могилами, как и следовало ожидать, и я пошла в поисках известного мне имени.
Я увидела надгробие.
Надгробие.
«Ребекка Доннел».
Моя душа распалась на миллион частей. Её вынули, выдернули, избили. Слёзы льются, но я не замечаю их. Изображение очень расплывчатое.
Я не могу так.
Не могу.
Я поднимаю глаза в небо. Оно серое, как моя серая душа. Кажется, все сейчас в этом мире горюют по моей потере. Безоблачное. Но серое.
Огромный всхлип. Огромная потеря. Огромное небо.
Ноги сами несут меня к ней. Ни секунды не прошла – а я уже здесь около неё, около этого чертового надгробия, и этой груды земли, под которым есть её тело. Я обхожу могилу несколько раз, пытаясь осознать, что её нет. Просто нет.
А в голове у меня смех. Голос Ребекки. Такой звонкий, такой родимый.
Вот, она стоит и опирается на дерево, и машет мне, чтобы я шла к ней. Я протираю глаза.
Исчезло.
Что бы то ни было — исчезло.
Я только что видела её. Тут, около меня, а может быть везде.
Я вижу её. Её имя напечатано на моем сердце.
Я присаживаюсь рядом с могилой, и долго всматриваюсь в буквы. Я смахиваю слёзы, пытаясь читать, но это так сложно.
— Привет, — прошептала я, и откашлялась, мой голос стал хриплым. — Я знаю, ты не слышишь меня, или слышишь. Черт… — я усмехнулась. — Это я виновата. Я не знаю, будешь ты отрицать это или нет, но прими правду. Я виновата во всем, что случилось с тобой. Это худший крест из тех, что могут быть, и знаешь, мне плохо… Я поверить не могу, что когда-то в будущем я смогу жить без тебя просто знай это…
Я захлебываюсь в собственных слезах. Кажется, что я так одинока.
Но нет.
Я слышу её голос.
Беззаботный, звонкий.
И я знаю, что она здесь, около меня.
А может быть, она везде.
— А помнишь, как Алекс толкнул тебя в обрыв? — говорю я, и слезы смешиваются со смехом. — Ты тогда так разозлилась на меня… Знаешь, я рада… Да, это звучит странно, но я рада, что живу… Одно дело, если бы я смогла изменить тот миг… Переиграть так, чтобы умерла я, а осталась в живых ты… Я бы всё сделала, чтобы вернуть тебя… Чтобы ты осталась… Я бы отдала себя дьяволу… Я бы… Я бы… — я закричала.
Я закричала так громко, что, возможно, меня слышал весь город, вся планета, вся Вселенная.
Пусть каждый знает о моей потере.
Пусть каждый знает, насколько мне больно.
Я кричу.
Я схватилась за волосы и упала на землю. Всё мое тело, кажется, билось в конвульсиях. Я просто мертва.
Мертва.
Я умираю изнутри.
Я погибаю. Полностью и целиком.
— И знаешь… Я… Я… Я… Я люблю тебя… Так сильно… Как-к… Не может любить человек… Я просто… Буду ждать тебя… Мы увидимся… Когда-т-то… И я буду готова… Я буду готова, — мой голос был громким, по сравнению с тишиной, которую создали умершие.
Я еле поднялась на ноги и постаралась оправиться.
Я прочла надпись на надгробии.
«Ты ушла из жизни, а из сердца — нет.
Твое душевное тепло осталось с нами, и согревает нас».