Героев не убивают - Топильская Елена Валентиновна. Страница 52

Господи, ну где моя юношеская беззаботность? Видения не остановились на красивых взлетах фаты. Дальше мне увиделось, как я в чужой стране, не зная языка, без друзей и родных (ребенок наверняка не согласится уехать со мной, да и как я разлучу его с отцом), в тоске сижу дома, пока муж зарабатывает деньги в итальянской полиции…

— Мария, — тревожно заметил Пьетро, уловив перемену в моем настроении, — что случилось? Пока мы только едем вместе отдохнуть… Куда ты хочешь?

— В Вивенхоу парк, — выпалила я, представив луг, усеянный маргаритками.

— Там мы с тобой уже были. Поехали куда-нибудь в другое место. Куда?

— Куда? Ну, может быть, в Швецию?

И мы поехали в Швецию.

Не без участия интерполовских друзей Пьетро мне удалось получить визу в рекордные сроки, и через три дня мы уже гуляли по широкой Авеню в Гетеборге.

— Пойдем в новый музей, — предложил мне Пьетро. — Здесь открыли музей естествознания, называется «Юниверсиум». Не уступает стокгольмской «Акварии».

В «Акварии», как рассказал мне Пьетро, экспозиция начинается с мостика через тропическую речку, где плавают громадные экваториальные рыбы. На мостике надо стоять десять минут: за это время происходит смена дня и ночи — темнеет, грохочет гром, льет тропический ливень, рыбы прячутся под мост; потом снова выглядывает солнышко, наступает утро, и над широкими листами водяных растений поднимается пар…

— А в «Юниверсиуме» экспозиция начинается с верхнего этажа, и мы будем постепенно спускаться к экватору по климатическим поясам.

Больше всего меня в «Юниверсиуме» поразили ручные скаты. Они плавали в круглом открытом аквариуме, над которым висела табличка: «Скаты ручные и любят, когда их гладят. Гладьте их, пожалуйста!». Не поверив написанному, я подошла к бортику аквариума, и в ту же секунду ко мне стремительно подплыл большой скат, он высунулся из воды и подставил свою блестящую плоскую спину, ожидая, что я приласкаю его. Я осмотрела бассейн и увидела, что дети, столпившиеся возле бортика, вовсю гладят рыб, а те, похоже, кайфуют, потому что подплывают еще и еще…

Мы жили в крохотной частной гостинице «Аллен», а ужинать ходили в один из местных ресторанчиков, где подавали медальоны из мяса страуса и филе рыбы-меча. Еще я безуспешно, в разных местах, пыталась попробовать рыбу под загадочным названием то ли «халибат», то ли «халибут». Везде она значилась в меню и везде отсутствовала на кухне.

Я во все глаза разглядывала местную жизнь и убеждалась в том, что за границей поначалу захватывает прелесть новизны. Но пройдет некоторое время, и ты подумаешь: а не все ли равно, Россия или Швеция. Я должна жить там, где живут мои родные и друзья, иначе никакие медальоны из страуса не смогут меня утешить…

Три дня пролетели стремительно, и настало время уезжать. Мы попрощались с Гетеборгом, который порадовал нас мягкой погодой, и отправились в аэропорт.

Это было сказочное путешествие, и в аэропорту я не сразу поняла, на что у меня екнуло сердце. Я даже обернулась, еще не осознав, что именно остановило мой взгляд, и проводила глазами хорошо одетого и уверенного в себе мужчину с легкой сумкой на плече. Настоящего иностранца.

— Знакомый? — спросил Пьетро, небрежно кивнув на удалявшегося за стеклянной перегородкой мужчину, который, скорее всего, только что прилетел в Швецию.

— Нет, — покачала я головой. — Просто я поразилась, как он похож на одного моего подследственного. Одно лицо, будто близнецы.

— Но, может быть, это он?

— Нет, Пьетро, исключено. Тот сидит в тюрьме и, похоже, не выйдет оттуда никогда.

Но, уже уходя на посадку, я все искала глазами этого двойника, стоящего перед аэропортом и благодушно щурящегося на мягкое шведское солнце. Как похож на Рыбника! Неужели бывает такое сходство?

…У Пьетро был отпуск, а мне нужно было срочно бежать на работу. Мы договорились, что будем видеться по вечерам, и я летела, как на крыльях, мечтая о том, что я как можно скорее отделаюсь от текущей работы и освобожусь и встречусь с Пьетро. Он оказался замечательным спутником в путешествии, и это говорило о том, что он может быть замечательным спутником в жизни.

— Ну что, Машка, — встретила меня Зоя, к моему удивлению, сидящая на своем месте в канцелярии, — готовься к новому взысканию.

— Зоя, а ты что, с Горчаковым поссорилась? — не удержалась я.

— Поссорилась, — кивнула она, — поэтому на всех бросаюсь.

— В чем я провинилась на этот раз?

— У тебя оправдание.

— Интересно…

Я перебрала в уме все свои нерассмотренные дела. Ни по одному из них я не ожидала оправдательного приговора, все дела были достаточно приличными. Ну, дослед еще туда-сюда, но оправдание…

— А по какому делу?

— По какому? Рыбника оправдали.

— Что?!

— Маш, да ты не волнуйся так. — Зоя, кажется, даже испугалась за меня.

— Может, тебе водички налить? На тебе лица нет.

— Зоя, как это могло получиться? Рыбника не могли оправдать.

— Зайди к шефу, — пожала плечами наша секретарша.

Я зашла, и шеф рассказал мне, как это произошло, но я все равно не могла поверить в то, что суд вынес оправдательный приговор.

— Все кассирши, пришедшие в суд, заявили, что не могут утверждать, что Рыбник — это тот человек, который стрелял в охранников. На следствии они ошибались. Ошиблась первая, а все остальные узнали об этом и стали повторять ошибку. Теперь они утверждают, что разбойником был ни в коем случае не Рыбник.

— Хорошо, а пистолет? Пистолет, паленый, изъяли у Рыбника!

— Оперативники, задержавшие его, признались, что пистолета при задержании у него не было. Пистолет был найден ими в ходе оперативных мероприятий неподалеку от пункта обмена валюты, и они превысили полномочия, написав в рапорте, что пистолет был у Рыбника.

— То есть честный гражданин России Рыбник мирно шел в пункт менять очередные десять долларов, а тут его повязали и пистолет в руку сунули… — Я опустилась на стул, ноги меня не держали. — А что же он на следствии не говорил о том, что его задержали необоснованно?

— А на следствии его никто не слушал, и он решил дать показания только на суде.

— А то, что он в каждом ограбленном обменнике незадолго до нападения менял деньги…

— Нелепое совпадение. Бывает и нелепее. Кто мог так перевернуть дело с ног на голову? Непохоже, что это дело рук адвоката Рыбника…

— Владимир Иванович, а адвокат у него другой или прежний, который был на следствии?

— Адвокат прежний, в том-то и дело, защищает его бесплатно, по назначению. Думаю, что это-то суд и убедило. В общем, оправдали и выпустили из-под стражи в зале суда. За два дня справились, с приговором.

— А протест?

— Решили не протестовать. Бесполезно. Приговор вступил в законную силу.

Да, дельце-то примите к производству, «глухари» по разбоям в обменниках нам назад вернули.

Услышав все это, я немедленно вышла из прокуратуры на воздух. Мне срочно надо было проветриться. Неужели это действительно Рыбника я видела в шведском аэропорту? Да этого не может быть. Приговор только вступил в законную силу, еще никакие сведения не сняты из информационного центра, а он уже получил визу, да еще куда — в Швецию! Нет, это невозможно. Если только… Я остановилась. Да, если только он не работает на определенные организации. Вот тогда все становится на свои места. Мне захотелось напиться. Вот почему Рыбник был так дьявольски спокоен на следствии! Он знал, что его отмажут. Был уверен.

Но… Я опять остановилась и невидящими глазами уставилась в какую-то витрину. Не этот ли пример должен был убедить Масловского отдать деньги?

Глава 22

Всего этого оказалось слишком много для меня. Я больше не могла носить это в себе и срочно должна была посоветоваться. Но с кем? Перебрав возможные кандидатуры, я по очереди отвергла шефа, Горчакова, Кораблева, Царицына и остановилась на Крушенкове.

Мы встретились в «Элефанте», рассудив, что это должно сбить соглядатаев с толку: раз мы выбрали такое место, у всех на виду, значит, ничего особенного обсуждать не собираемся.