От рабства к рабству. От Древнего Рима к современному Капитализму - Катасонов Валентин Юрьевич. Страница 36

Эта часть «Капитала» (24-я глава) произвела сильное впечатление на тех в России, кто «боролся с существующим строем», — народников и социалистов. Они поняли, что повторение опыта Англии в России грозит слишком серьезными потрясениями для русского общества. Реакцией на грозное предупреждение 24-ой главы «Капитала» явились поиски русскими «борцами за свободу» альтернативного, некапиталистического пути России к социализму. Они стали активно обсуждать возможность построения в России социализма через сохранение и преобразование сельской общины. Надо сказать, что Маркс также изучал такой вариант и рассматривал его не только как возможный, но единственно спасительный для России. Но свои научные изыскания в этой области он не афишировал, поскольку они не «вписывались» в его учение о капитализме и об историческом процессе как «железной» последовательности смены одной общественно-экономической формации другой. Карл Маркс и Ф. Энгельс боялись прямо сказать русским народникам, что Россия может миновать стадию капитализма с его кровавыми насилиями [164]. Переписка «классиков» с русскими «борцами за свободу» характеризуется непоследовательностью, недоговоренностью и даже лукавством. Фактически они подталкивали Россию к капитализму, но при этом пытались сказать, что это будет «не очень больно» (но очень «необходимо»). Вот, например, какое «утешительное» послание по поводу капиталистического будущего России писал Энгельс первому переводчику «Капитала» на русский язык Даниельсону. «Несомненно, что переход… к капиталистическому индустриализму не может произойти без ужасной ломки общества, без исчезновения целых классов и превращения их в другие классы; а какие огромные страдания, какую растрату человеческих жизней и производительных сил это неизбежно влечет за собой, мы видели уже в Западной Европе. Но от этого до полной гибели великого и высокоодаренного народа еще очень далеко» [165].

В России реформа 1861 года (отмена крепостного права) также способствовала образованию наемной рабочей силы в стране. Конечно, в России не было такого жестокого «огораживания», как в Англии, но безземельные работники после этой реформы появились. Формально реформа предусматривала сохранение за крестьянами земель, которые они обрабатывали, но не всех площадей, а лишь части их (в среднем 4,8 десятины на хозяина). Земля передавалась не бесплатно, а за выкуп (деньги шли в карман бывших хозяев-помещиков). Ни достаточного количества земли, ни денег (для ее выкупа, а также приобретения орудий труда для самостоятельной обработки земли) у «свободных» крестьян не было. Им приходилось брать дополнительно землю в аренду у бывших хозяев, а также обращаться за деньгами к ростовщикам. Все это затягивало их в долговую кабалу, экономическую зависимость от вчерашних хозяев и ростовщиков. Подобного рода «экономическое» насилие приводило к тому, что крестьяне «добровольно» освобождались от «дарованной» им земли и становились «классическими пролетариями». Также следует отметить, что из 22 млн. крестьян, получивших свободу, 4 млн. были выпущены без земли (дворовые крестьяне и крепостные рабочие). Все это привело если не к бродяжничеству, то, по крайней мере, к появлению большого количества свободных рабочих рук, готовых на любую работу на любых условиях. Вчерашние крестьяне становились пролетариями.

Как видно из истории с «огораживанием», рабским трудом является не только тот, при котором ежедневно и ежеминутно осуществляется видимое насилие над работником (скажем, с помощью строгого надсмотрщика). Рабским чаще оказывается труд того работника, над которым было произведено лишь одно, но очень жестокое насилие в прошлом. Это насилие, как шрам, остается на всю оставшуюся жизнь в памяти человека, и этот «шрам» генетически может переходить на следующие поколения. Не об этом ли «цивилизирующем» влиянии капитализма говорил Маркс, предвидя, что наемный работник при капитализме со временем будет трудиться без видимого внешнего принуждения? [166] Таким образом, жестокое «разовое» насилие устанавливает иерархию «наездника и лошади», делает человека, а также его детей и внуков «пожизненными» рабами. Собственно, суть настоящих революций в этом «разовом», но массовом насилии и заключается. И такие революции за один день (или одну ночь) не делаются. Но они совсем не обязательно должны быть «перманентными» (вспомним теорию «перманентной революции» Троцкого-Бронштейна). Как показывает история, на проведение революций бывает нужно от нескольких лет до нескольких десятков лет. Все зависит от способности народа сопротивляться насилию и от количества людей, которых «революционерам» надо «переделать» [167]. А те «одномоментные» события, которые связаны с арестами и казнями монархов, штурмами бастилий и зимних дворцов и т.п., — это всего лишь политические перевороты. Перевороты, после которых настоящие революции могут последовать, а могут и не последовать [168]. Но даже «качественно» и «эффективно» проведенные революции не гарантируют победителям («наездникам») того, что рабы не будут протестовать и восставать. Поэтому и после революций периодически возникают восстания рабов, вслед за которыми, как правило, следует их жестокое подавление [169].

В данном случае мы говорим о физическом насилии, проявляющемся в массовых или «выборочных» расстрелах и убийствах, тюремных заключениях, лишениях или ограничениях гражданских прав и т.п. После утверждения капитализма («победа капитализма в основном») начинается строительство «зрелого капитализма». На этом этапе насилие физическое уходит на второй план, на первый выходит насилие духовное.

Глава III.

Современный капитализм и рабство

3.1. Современное рабство: сущность и формы

Считается, что с рабством современное человечество покончило еще в XIX веке. Обычно вспоминается история гражданской войны между Севером и Югом в Соединенных Штатах, которая завершилась отменой рабства на территории всех штатов страны. Однако последней страной, официально отменившей рабство, была Бразилия (1888 г.).

Вместе с тем рабство никуда не исчезло. Либо оно ушло в подполье — стало нелегальным. Либо оно приобрело такие формы, которые позволяют ему уживаться с нынешними законами. Более того, современное рабство может охраняться законами.

Современное рабство выступает в двух основных формах: а) рабство в узком смысле; б) рабство в широком смысле.