От рабства к рабству. От Древнего Рима к современному Капитализму - Катасонов Валентин Юрьевич. Страница 60

Другая разновидность «рабства после рабства» — пеонаж. Обычно пеонаж квалифицируют как форму долгового рабства, которая появилась в XIX веке в странах Америки (в том числе в Соединенных Штатах). Вот какое определение дает энциклопедия: «Пеонаж (франц. peonage, от исп. peon — подёнщик, батрак), форма феодально-крепостнической эксплуатации непосредственных производителей (преимущественно крестьян), основанная на превращении их в наследственных должников — пеонов, находящихся в кабальной зависимости от помещика или предпринимателя. Характеризуя П. как скрытую форму рабства, К. Маркс указывал, что «посредством ссуд, которые должны быть отработаны, и обязательства, по которым переходят из поколения в поколение, не только отдельный рабочий, но и вся его семья становится фактически собственностью другого лица и его семьи» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 23, с. 179, прим.). П. зародился в испанских колониях в Америке во 2-й половине 16 в., широкое распространение получил в 17 и особенно в 18 вв. В видоизменённой форме система П. продолжает сохраняться как один из феодальных пережитков во многих странах Латинской Америки» [278]. Бывшие черные рабы, получив свободу, сразу же прекратили работу. Однако необходимость как-то существовать заставила их брать ссуды, которые они, естественно, не могли погасить. Таким образом, возникло большое количество зависимых работников. Такие долговые рабы были лучше прежних рабов, поскольку не бунтовали. Они были лучше, чем кули, потому что были привычны к местным условиям, и их не надо было привозить издалека как иностранных контрактных рабочих. Пеоны были опутаны неоплатными долгами, поэтому статус долгового раба переходил от одного поколения к другому. С пеонажем боролись, его периодически запрещали в США, Мексике, Перу, других странах Центральной и Южной Америки. Однако, по мнению специалистов, пеонаж до конца так и не преодолен.

5.2. Современное прямое рабство в странах «третьего мира»

Помимо «замаскированных» рабов, о которых мы сказали выше (кули и пеоны), в странах, находящихся за пределами обитания «золотого миллиарда», сохраняется также прямое рабство. Обратимся к специалистам. Например, к тому же Бейлзу (на которого мы уже ссылались в главе З) [279]. По его мнению, основными странами, где сегодня существует прямое рабство, являются Таиланд, Бразилия, Индия, Пакистан. Где-то оно существует нелегально, где-то — полулегально.

Так, он подробно пишет о рабстве в Таиланде. Источником «живого» товара является север этой страны, где население живет крайне бедно. Одним из дополнительных источников существования для жителей севера является продажа своих детей (чаше девочек, но и мальчиков тоже) в услужение, т.е. фактически в рабство (в Таиланде — это почти исключительно так называемое «сексуальное» рабство). Рабство усилилось в Таиланде в связи с тем, что «цивилизация» стала активно проникать в северные районы страны. Люди стали проявлять желание больше потреблять, причем не только продовольствия, но и промышленных товаров. Согласно опросам общественного мнения, семьи, продавшие одну или несколько дочерей, в 60% случаев могли бы избежать этого, если бы воздержались от покупки телевизора или видеотехники. Живой человек оказывается важнее и дороже телевизора!

Косвенно правительство Таиланда стимулирует развитие рабства в своей стране. Еще в конце 80-х гг. прошлого столетия вице-премьер Таиланда для улучшения экономической ситуации в стране призвал губернаторов провинций создавать больше учреждений по оказанию сексуальных услуг. Началось бурное развитие сексуального туризма, а этот вид бизнеса невозможен без сексуального рабства. Как отмечает Бейлз, в конце 90-х годов доходы Таиланда от секс-индустрии в 13 раз превышали доходы от сборки и экспорта компьютеров (отрасли, которая официально объявлялась ведущей отраслью экономики Таиланда). Образно выражаясь, экономика Таиланда оказалась на игле рабства.

Другой пример современного рабства — в Мавритании. В этой стране, как правило, мавры-мусульмане живут большими семьями, и взрослые мужчины владеют рабами, которые также входят фактически в состав этих семей в качестве пожизненных слуг. Рабы там крайне редко продаются, они передаются по наследству мужчинам-хозяевам. Живут в доме хозяина, за свою работу плату не получают, свободы передвижения не имеют. Очевидно, что подобное рабство является достаточно «мягким», отношения между хозяевами и рабами носят достаточно «семейный» характер.

В 1980 году в стране был принят закон, запрещающий рабство, однако и после этого рабство не исчезло. Дела против рабовладения рассматриваются в судах, однако чаще всего решения выносятся в пользу сохранения существующего статус-кво. При этом делаются ссылки на то, что такое рабство является неотъемлемой чертой мусульманской культуры. Да и сами рабы не желают покидать своих хозяев, так как найти работу за пределами хозяйства «рабовладельца» крайне трудно. Освобожденные или освободившиеся рабы становятся париями общества. Как отмечает Бейлз, насилие над человеком в Мавритании завуалировано и освящено традицией. Поэтому даже не всегда можно ощутить существование рабства в этой стране. Впрочем, если сравнивать Мавританию и Таиланд, то в первой из этих стран рабство носит патриархальный характер, а во второй — капиталистический, т.е. более жесткий характер.

В Бразилии рабство имеет преимущественно долговой характер. Жители трущоб бразильских городов в последние десятилетия охотно завербовывались для «постоянных» работ по «освоению» Амазонских джунглей. На местах работ они очень быстро попадали в долговую зависимость от вербовщиков. Эксплуатация новых рабов самая беспощадная, шансов убежать из охраняемых лагерей, расположенных в тысячах километрах от городов, нет никаких. Рабы используются в основном для обжига древесного угля, используемого в сталелитейной промышленности. В 1996 году только в трех графствах штата Мату Гросу в 200 угольных лагерях содержалось около 10 тысяч человек, включая женщин и детей. А ведь это только один штат! Как правило, работники выдерживают нечеловеческие условия работы не более одного-двух лет. После этого они уже никому не нужны. Поистине они представляют собой «одноразовых людей»!

В Индии, по оценкам Бейлза, из 950 млн. человек, населяющих страну, к рабам можно отнести от 10 до 20 млн. жителей страны. В индийской деревне на протяжении многих веков сохраняется патриархальное рабство. Оно дополняется долговым рабством в городах, причем последнее быстро росло после Второй мировой войны. Бейлз отмечает, что Индия является, пожалуй, единственной страной, где предпринимаются хоть какие-то практические шаги по искоренению долгового рабства. Правительство разрабатывает и проводит в жизнь программы «реабилитации»: долговым рабам предлагаются беспроцентные ссуды, ведется переквалификация бывших рабов, они обеспечиваются рабочими местами. Ссуды могут выдаваться в денежной форме или в виде земельных участков и скота.

В Пакистане «питательной почвой» для процветания рабства является процесс обезземеливания крестьян. Кроме того, в сельском хозяйстве крупные землевладельцы при государственной поддержке проводят модернизацию, последовательно вытесняя наемных рабочих техникой. Эти два взаимосвязанных процесса обусловили резкое увеличение численности безработных и нищих в стране. Многие семьи оказывались в сильной долговой зависимости от кредиторов. Люди целыми семьями стали продавать себя в рабство владельцам заводов по обжигу печей (число таких заводов стало быстро расти в стране). По сути, это форма долгового рабства: на всех работниках кирпичных заводов «висит» неоплатный и растущий долг, заработная плата им устанавливается на уровне прожиточного минимума, статус долгового раба вместе с долгами переходит от одного поколения к другому. Долговые рабы в Пакистане образуют низшую касту общества.