Ведьмы из Эсткарпа - Нортон Андрэ. Страница 32

Убрать руки он решился, лишь когда заметил, что губы ведьмы перестали шевелиться. Лицо Олдис порозовело, полуоткрытый рот увлажнился, она смотрела перед собой невидящими глазами, пока ведьма не сняла с ее колен доску и жаровню. А потом женщина из Эсткарпа взяла получившуюся лепешку, раскрошила ее в квадратик белой ткани и подала своей гостье.

— Добавишь щепотку ему в еду или питье, — голос ведьмы стал безжизненным, говорила она как смертельно усталый человек.

Олдис резко схватила сверток, засунула за корсаж платья.

— Будь уверена, я использую его правильно! — По пути к двери она подобрала плащ. — Я сама назначу цену.

— Конечно, госпожа, конечно.

Олдис вышла, а ведьма стояла, опершись рукой на спинку кресла, словно нуждаясь в опоре. На лице ее отражалась усталость вместе с недовольством, даже со стыдом, будто, пусть из лучших побуждений, она воспользовалась нехорошим средством.

5. Трижды вне закона

Руки Кориса двигались в ровном ритме, полируя лезвие топора медленными движениями шелковой тряпки. Сокровище свое он затребовал сразу же, как только вернулся, и теперь, усевшись на подоконник, держал его на коленях и толковал:

— …влетел он, словно по пятам его гнался отряд из Колдера, и врезался прямо в сержанта, а тот расплескал полчаши вина, за которое платил я, и потому собрался выпустить парню кишки. Тот лишь визжал и хватался за него. Клянусь всем, что мы узнали в Карее, во всей этой мути есть доля истины.

Саймон глядел на двух остальных собеседников. Он и не ждал, что ведьма чем-то выдаст свое удивление или знакомство с этой историей. Но извлеченному ею неведомо откуда юнцу не по плечу было подобное самообладание. Слишком уж невозмутимым он казался. Всякий, кто привык скрывать свои чувства, непременно выказал бы удивление.

— Понимаю, — Саймон перебил капитана, — эта история вовсе не муть для вас, госпожа. — После той сцены с Олдис часом раньше он не мог сдержать опаски. Если она почувствовала его осторожность, то не подала виду.

— Хунолд мертв на самом деле, — прямо отвечала она, — и умер он в Верлене, а госпожа Лоис исчезла с лица земли. Это правда, капитан, — обратилась она скорее к Корису, — а то, что все вышло в результате набега из Эсткарпа, — конечно, сущая ерунда.

— Уж это я и сама знаю, госпожа. Так мы не воюем, но, быть может, за этим рассказом что-то кроется. Я забыл спросить: на рифы Верлена кроме нас волны не вынесли никого из гвардейцев Эсткарпа?

Она покачала головой.

— Насколько мне ведомо, капитан, только ты и твои спутники вырвались живыми из Сулкарфорта.

— Но эту болтовню будут передавать, и она станет основанием для вторжения в Эсткарп, — нахмурился Корис. — Герцог весьма ценил Хунолда. Не думаю, чтобы он легко примирился с его смертью, тем более что она окутана подобной тайной.

— Фалк! — Имя это вырвалось из уст Брианта, словно стрелка из самострела. — Эта история оправдывает Фалка? — Теперь на бесстрастном лице юноши появилось выражение. — Но тогда ему пришлось расправиться и с Сириком и с Владетелем Дуарте. Похоже, Фалку пришлось потрудиться.

Этот щитоносец знает столько подробностей, можно подумать, он сам принимал в этом участие, подумал Саймон.

— Только что прибыл вестник с моря. Он говорил то же самое, я слышал.

— С моря! — ведьма вскочила, золото и пурпур ее одежд всколыхнулись. — Фалка Верленского нельзя считать простаком, но быстрота, с какой все происходит, стремление выудить выгоду при малейшей возможности припахивает большим, чем просто желание Фалка оградить себя от мести Ивьена!

В ее темных глазах бушевала буря, она холодно оглядела троих… будто даже их причисляла к врагам.

— Это весьма не нравится мне. Всякой небылицы из Вердена ждать следует: Фалк должен угостить Ивьена каким-нибудь оправданием, если не хочет, чтобы воины герцога обрушили ему на голову собственные же башни. И он, безусловно, способен пустить кровь Дуарте и Сирику, чтобы прикрыть собственные грешки. Но слишком уж быстро, слишком логично все происходит! Могу поклясться…

Она расхаживала взад и вперед по комнате, алая юбка колыхалась:

— Мы — повелительницы иллюзий, но перед лицом самой Силы Эсткарпа я поклянусь, что шторм был настоящим! Разве что колдериты овладели законами природы… — Она резко остановилась, рука ее метнулась ко рту, словно сожалея о сказанном. — Если они достигли уже такой власти, — прошептала она, — впрочем, не думаю, что им уже по силам передвигать нас туда или сюда! И в это я не смею поверить! И все же… — Она вихрем повернулась к Саймону: — Брианта я знаю, что он делает и почему — мне понятно. Но ты… человек из туманов Тора, тебя я не знаю. И если ты скрываешь что-то, быть может, мы сами навлекли на себя нашу погибель.

Корис перестал полировать топор. Тряпка упала на пол, руки сомкнулись на топорище.

— Его проверяла Хранительница, — проговорил он примирительным тоном, бросив на Саймона оценивающий взгляд, словно перед поединком.

— Да! — согласилась Дева Эсткарпа. — Невероятно, что власть Колдера над человеком можно скрыть так, чтобы мы не почувствовали этого. Они могут укрыть свою власть, но сама пустота их защиты заставит нас заподозрить нечистое! Остается последняя проверка! — Она расстегнула платье на шее и достала с груди тусклый камень, вывезенный из Эсткарпа, стянула через голову цепочку и протянула Саймону, приказала:

— Бери!

Корис вскрикнул и спрыгнул с подоконника. Но Саймон взял камень в руку. Сперва он показался ему холодным и гладким, как простой полированный камень, а потом начал теплеть, нагреваясь с каждой секундой. Но тепло не обжигало, не причиняло боли рукам.

— Я знала! — раздался ее грудной шепот. — Ты не из Колдера, конечно, не из Колдера, иначе ты не смог бы держать в своих руках огонь Силы и не обжечься. Приветствую тебя брат в Силе! — И снова она начертала в воздухе знак, вспыхнувший огнем и вновь померкший. А потом взяла у него камень из рук и водворила на прежнее место, под платье.

— Но он мужчина! Настолько внешность не изменить, да и нас в бараках не проведешь, — заговорил Корис. — Как может обладать Силой мужчина?

— Это мужчина не из нашего времени и пространства, а что возможно в иных мирах, мы не знаем. Теперь я могу поклясться, что он не из Колдера. Быть может, именно против него не смогут они устоять в последней битве. Но теперь мы должны…

Беседу внезапно прервал раздавшийся в стенке сигнал. Саймон и Корис с готовностью глянули на ведьму. Бриант вытащил самострел.

— Калитка в стене, — сказал он.

— Сигнал правильный, но время не то. Ответь, но будь наготове.

Он уже выходил из комнаты. Корис и Саймон поспешили следом к двери в стене сада. Выйдя из мертвящей тишины за толстенными стенами странного дома, они услышали в городе шум. Этот шум был смутно знаком Саймону, вне сомнения, он уже слышал подобное. Корис казался озадаченным.

— Толпа! Рычание преследующей жертву толпы!

Саймон, припомнив кровавый ужас собственного прошлого, отрывисто кивнул и поднял свой самострел, чтобы поприветствовать нежданного гостя, кем бы он ни оказался.

Ошибиться в происхождении человека, что стоял, опершись о дверь, было трудно. Кровавая рана не мешала признать в нем уроженца Эсткарпа. Едва шагнув, он покачнулся вперед, и Корис подхватил раненого, не позволив ему упасть. И тут на них буквально обрушился неожиданный взрыв, что сотряс и землю и воздух.

Человек в руках Кориса шевельнулся, улыбнулся и попытался что-то сказать. На мгновение утратив слух, они не слышали его. Бриант захлопнул дверь и закладывал засовы. Саймон и капитан повели обвисавшего между ними беглеца к дому.

Он успел прийти в себя настолько, что даже поприветствовал рукой вышедшую навстречу ведьму. Отмерив некоторое количество синеватой жидкости, она поднесла чашку к его губам.

— А господин Вортимер?

Раненый с облегчением откинулся назад в кресле, куда его только что усадили.