Мартовскіе дни 1917 года - Мельгунов Сергей Петрович. Страница 116

III. Соціальная политика.

1. Роковая презумпція.

М?стное "правотворчество" касалось не только сферы управленія — оно распространялось на вс? области жизни. Правительство как-то всегда и везд? опаздывало. Это и питало бытовое двоевластіе. В чем же был секрет? Правительство запаздывало отчасти из-за присущаго ему догматическаго академизма. Люди, составлявшіе первую генерацію временнаго правительства стремились дать стран? наилучшіе законы, не всегда считаясь с реальной потребностью революціоннаго момента [471].

В области законодательных предположеній и разработки проектов д?ятельность Правительства была широка и плодотворна — с удовлетвореніем вспоминает Набоков. В поздн?йшей правительственной деклараціи 26 апр?ля перечислялось то, что сд?лано "призванное к жизни великим народным движеніем правительство за два м?сяца своего пребыванія у власти, согласно обязательству, скр?пленному "присягой" для осуществленія "требованія народной воли" (подразум?валось "соглашеніе" 2 марта): ..."наряду с напряженной д?ятельностью, посвященной текущим и неотложным нуждам государственной жизни, оборон? страны от вн?шняго врага, ослабленію продовольственнаго кризиса, улучшенію транспорта, изысканію необходимых для государства финансовых средств — оно уже осуществило ряд реформ, перестраивающих государственную жизнь Россіи на началах свободы, права. Провозглашена амнистія. Отм?нена смертная казнь. Установлено національное и в?роиспов?дное равенство. Узаконена свобода собраній и союзов. Начата коренная реорганизація м?стнаго управленія и самоуправленія на самых широких демократических началах... Из необходимых для этой ц?ли законоположеній изданы уже постановленія о выборах в Городскія Думы и о милиціи. Выработаны и будут изданы в самом непродолжительном времени постановленія о волостном земств?, о реформ? губернскаго и у?зднаго земства, о м?стных правительственных органах, м?стном суд? и об административной юстиціи. Установлен план работы по составленію Положенія о выборах в Учр. Собраніе... В отношеніи устройства арміи... осуществляются демократическія реформы, далеко опережающія все, что сд?лано в этом направленіи в наибол?е свободных странах міра... Для подготовки к Учр. Собранію проекта справедливаго и согласнаго с интересами народа р?шенія великаго земельнаго вопроса образован Главный Земельный Комитет. .. Отношеніе Правительства к національным вопросам нашло себ? ясное и опред?ленное выраженіе в актах, идущих навстр?чу автономіи Финляндіи, в признаніи за Польшей прав на объединеніе и государственную независимость... Призванное к жизни великим народным движеніем, Временное Правительство признает себя исполнителем и охранителем народной воли. В основу государственнаго управленія оно полагало не насиліе и принужденіе, а добровольное повиновеніе свободных граждан созданной ими самими власти. Оно ищет опоры не в физической, а в моральной сил?. С т?х пор, как Врем. Правительство стоит у власти, оно ни разу не отступило от этих начал. Ни одной капли народной крови не пролито по его вин?, ни для одного теченія общественной мысли им не создано насильственной преграды".

К сожал?нію, проза жизни требовала другого — не творческих предположеній, а творческаго осуществленія. Второго марта, когда опред?лялись "требованія народной воли", во имя сочетанія двух сил, совершивших революцію, были отброшены вс? соціально-экономическія программы, которыя неизб?жно и властно должны были выдвинуться на другой же день. Новое правительство оказалось без соціальной программы — без того минимума, который надлежало осуществить и переходное время, до Учредительнаго Собранія. Без такого удовлетворенія вождел?нных мечтаній масс никакая власть ни при каких условіях не могла бы "канализировать" (выраженіе Милюкова) революціонную стихію, ибо ее нельзя было успокоить и удовлетворить только словесным пафосом о политических и гражданских свободах. Когда впосл?дствіи б. лидер "цензовой общественности" на іюньском съ?зд? партіи к. д. говорил, что задача партіи "защитить завоеванія революціи, но не углублять ее", его слова не могли звучать в унисон с тогдашним воспріятіем масс, но и в дни мартовскаго "общенароднаго порыва" они были бы чужды.

М?шало не классовое сознаніе буржуазнаго правительства, на котором революціонные демагоги строили свою агитацію. Нев?рно, что Временное Правительство представляло "интересы капитала и крупнаго землевлад?нія", несмотря на присутствіе в нем "н?скольких либеральных людей", как утверждал представитель читинскаго Сов?та Пумпянскій на мартовском Сов?щаніи Сов?тов. И не только он, но и вс? единомыслившіе с ним. Полк. Пронин вспоминает, как в. кн. Серг?й Мих. узнав о состав? временнаго правительства, зам?тил н?сколько поверхностно: "все богатые люди". "Князь — богач" — повторил о кн. Львов? Троцкій. Н?т, милліоны Терещенко и Коновалова рефлекторно не окрашивали политики "благов?рнаго правительственнаго синклита" (под таким титлом в церквах поминалась "революціонная" власть). Неудачный термин — "цензовая общественность" не покрывал собою Временное Правительство. Посл?днее далеко не представляло собою "гармоническое ц?лое", но, как ц?лое, оно пыталось не сходить с позицій арбитра между классовыми стремленіями — лидер "революціонной демократіи" Церетелли с полной искренностью мог говорить, что правительство не вело "классовой политики" [472].

Правительство было в тисках той презумпціи, в атмосфер? которой оно возникло. От этого гипноза оно не могло окончательно отр?шиться, несмотря на грозные симптомы иногда клокочущей и бурлящей стихіи. В сознаніи в гораздо большей степени отпечатл?лся тот общій облик февральских дней, который побудил "Р?чь" назвать русскую революцію "восьмым чудом св?та" и внушил н?которую иллюзію политикам, что страна на первых порах может удовлетвориться своего рода расширенной программой прогрессивнаго блока: "в стран? н?т и признаков волненій и событій, возбуждающих опасенія" — говорил Родзянко на частном сов?щаніи членов Гос. Думы 5 марта. В критическіе часы впосл?дствіи в интимных бес?дах — как записывают современники — члены Правительства признавались, что они "вовсе не ожидали, что революція так далеко зайдет". "Она опередила их планы и скомкала их" — записывает ген. Куропаткин бес?ду с кн. Львовым 25 апр?ля: "стали щепками, носящимися по произволу революціонной волны". Д?йствительность была не так уж далека от безвыходнаго положенія, характеристику котораго давали посл?днія слова премьера. Жизнь довольно властно предъявляла свои требованія, и Правительство оказывалось вынужденным итти на уступки — творить не свою программу, а сл?довать за стихіей. Оно попадало между молотом и наковальней — между требованіями подлинной уже "цензовой общественности", маложертвенной и довольно эгоистично и с напором отстаивавшей свои имущественные интересы, и требованіями революціонной демократіи, защищавшей реальные, а подчас и эфемерные интересы трудовых классов — эфемерные потому, что революція, как впосл?дствіи выразился один из лидеров "революціонной демократіи", "инерціей собственнаго движенія была увлечена за пред?лы реальных возможностей" (Чернов). Эту "инерцію собственнаго движенія" проще назвать демагогіей, ибо вс? безоговорочныя ссылки па "жел?зную логику развитія революціи", которую на подобіе "лавины, пришедшей в движеніе, никакія силы челов?ческія не могут остановить" (Троцкій), являются попытками или запоздалаго самооправданія или безотв?тственнаго политиканства. Достаточно ярко выразил закон "инерціи" на мартовском Сов?щаніи Сов?та уфимскій делегат большевик Эльцин, не оторвавшійся еще тогда от общаго соціалистическаго русла и возражавшій "дорогому нам вс?м" меньшевику Церетелли; этот враг "государственнаго анархизма" линію поведенія революціонной демократіи опред?лял так: "она должна заключаться в том, чтобы выше и выше поднимать революціонную волну, чтобы не дать ей возможности снизиться, ибо... если эта волна снизится, то... останется отмель, и на этой отмели останемся мы... а Временное Правительство будет в русл? р?ки, и тогда нам не сдобровать".