Арестант - Константинов Андрей Дмитриевич. Страница 29

Резо праздновал победу. Конкуренты устранены, путь на вершину зеленого холма открыт. Оставалось только дождаться появления Вадима.

Кавказец даже не предполагал, насколько непрофессиональны его действия. Он не задумывался о том, что могло произойти, если бы захваченные консультанты начали давать показания. Или если бы венская служба антитеррора обнаружила пачки фотографий, запечатлевших клиентов банка «Австрийский кредит». И в том, и в другом случае банк попадал под плотный оперативный контроль. А это автоматически срывало операцию. Это могло повлечь замораживание счета покойника Гончарова. Это… да Бог знает, какие еще неожиданности могло повлечь обдуманное решение Резо.

Кавказец не был профессионалом, он был далек от тонкостей оперативной работы. На счастье (или несчастье?), ему повезло. Сашка Берг косил под придурковатого русского туриста. Никаких фактов против него не было. Убитый Вепринцев вообще представлял для полиции массу проблем — никаких доказательств его причастности к террористической и преступной деятельности не обнаружили… Получалось, что мирный (невооруженный!) турист застрелен сотрудниками полиции в гостиничном номере. В дикой, нецивилизованной Австрии такие номера не проходят.

В службе антитеррора понимали, что три загадочных русских туриста, один из которых, кстати, скрылся, не так безобидны, как могло бы показаться. Нехарактерное для туристов поведение, наличие в номере средств радиосвязи, фотоаппарата с мощным телеобъективом и бинокля говорило о многом. Однако с точки зрения закона вменить всем троим было нечего. Закон Австрийской республики не запрещает хранить вышеперечисленные предметы и безвылазно сидеть в номере гостиницы, вместо того чтобы наслаждаться посещением парков, музеев и театров Вены… Oh, du lieber Augustin!

Офицеры антитеррористической службы направили запрос в Интерпол. Полиция и спецслужбы негласно проводили розыск Кравцова. Интенсивно велся допрос задержанного Берга. Специалисты полиции и спецслужб нисколько не сомневались, что результаты будут. Для этого они обладали достаточными оперативными и техническими возможностями.

Пока же, во избежание ненужной огласки, пресс-служба полицайпрезидиума подготовила невнятное сообщение о том, что в гостинице «Старый мельник» застрелился некий польский наркоман. Возможно, он был убит своим приятелем, который скрылся и сейчас разыскивается полицией.

Цюрихский адвокат Дитер Фегельзанг положил трубку на аппарат и сказал:

— Это Катя. Ее самолет сядет через час. Не передумал?

— Нет, — мотнул головой Аарон Даллет.

— Зря, Вадим. — Адвокат говорил по-русски очень правильно. Но с заметным акцентом. — Не нравится мне, что происходит вокруг.

— Ерунда. Что, собственно, происходит?

— Суета полиции вокруг «Старой мельницы» вчера вечером.

— Ну и что? Там застрелился какой-то поляк-наркоман.

Дитер покачал совершенно седой головой и аккуратно стряхнул пепел в пепельницу с изображением собора святого Стефана. Он прошелся по пружинящему паласу и остановился у окна. Отсюда был хорошо виден главный вход в банк «Австрийский кредит». А дальше вздымался изображенный в пепельнице собор. Его, впрочем, видно в любом из двадцати трех районов Вены. Он огромен.

— Поляк-наркоман? Das ist moglich [25]… А те кавказцы, которые поселились над нами?

— В России, Дитер, их теперь называют лицами кавказской национальности.

— Я знаю. При чем здесь это?

— А еще, — добавил, встав и подойдя к окну, Аарон Даллет, — их называют черножопыми.

— Это дурно пахнет, — сказал бывший офицер абвера. — Это пахнет нацизмом. Не так ли, Вадим?

Аарон Даллет молчал. Он смотрел на банк, где лежали его шестьдесят миллионов долларов. Он смотрел в бесконечное голубое небо… Скоро оттуда прилетит самолет, который несет его жену… Они не виделись почти шесть лет. Стоят ли шестьдесят миллионов баксов шестилетней разлуки?

— Может быть, все же останешься? — спросил адвокат.

— Нет, я хочу ее видеть, Дима. Постарайся меня понять.

— Но…

— Брось, Дитер. Все эти кавказцы, поляки… Херня! Про меня давно уже забыли. И про деньги забыли. Если бы они что-то знали, то уже началась бы такая суета!

— Она началась, — ответил старый немец. — Ты просто не хочешь это видеть.

— Ты что, боишься? — резко сказал Аарон.

— Чего мне бояться? — пожал плечами адвокат. — У меня за плечами почти шесть лет войны. Потом пять лет в сибирских лагерях. А потом без малого сорок сотрудничества с вами. Я старый уже, Вадим. Мне послезавтра семьдесят семь стукнет.

— А черт, действительно, — сказал Даллет. — Я и забыл.

Он пристально посмотрел в водянистые глаза старого немца, положил руку ему на плечо. Два этих человека прожили совершенно разные жизни… но все же их многое связывало.

— Я и забыл. Ну что ж… подарок в десять миллионов долларов будет как раз кстати.

— Зачем они мне теперь? — пожал плечами Дитер. — Ладно, поехали встречать Екатерину Дмитриевну.

Они вышли порознь. Первым — немец без Родины. Спустя пару минут — русский без Родины. Если бы порядок был обратным, то многое в этой истории произошло бы по-другому. В дверях отеля Дитер Фегельзанг почти столкнулся с Резо. Они вежливо улыбнулись друг другу и — разошлись. Через две минуты в эти же двери вышел господин Даллет — он же Вадим Петрович Гончаров.

Сухопарую фигуру Дитера Фегельзанга в жидкой толпе встречающих Катя увидела сразу. Цюрихский адвокат стоял несколько в стороне. Почему-то она подумала, что этот старик всю свою жизнь стоит несколько в стороне. Катя даже не знала, насколько она права…

Они встретились впервые в начале августа девяносто третьего. Она была тогда почти сломлена… цепь потерь казалась бесконечной. За ее спиной уже была нелепая смерть Вадима. И смерть обоих Адвокатов. И страшные питерские Кресты. И жуткое одиночество в Стамбуле. Не слишком ли много для одной женщины?… Оказалось — это еще не все. Впереди были новые потери: нерожденный сын. И потерянный навсегда Андрей. Господи, прошептала она, помоги Андрею! Сейчас ему очень нужна помощь.

— Frau Dallet!

Дитер приветливо взмахнул рукой с букетом хризантем. Она улыбнулась через силу и легким шагом пошла через зал аэропорта к сухопарому цюрихскому адвокату. Старик церемонно вручил ей цветы, церемонно поцеловал руку. Он говорил какие-то слова, какие, видимо, и должен говорить солидный адвокат состоятельной клиентке. Она отвечала… и все время ощущала затылком чей-то внимательный взгляд… Да, спасибо, все хорошо… Долетели отлично. Погода в Стокгольме? Хорошая погода…

Катя давно привыкла к мужским взглядам: откровенным, восхищенным, раздевающим, робким… Этот взгляд в спину был другим. Каким? Она не могла объяснить. Но отчего-то забилось сердце. Катя резко обернулась и… не увидела никого. Какой-то араб таращился на нее. Но ТОТ взгляд был другим. Она обвела глазами зал аэропорта.

— Сюда пожалуйста, фрау Даллет, — сказал Дитер. Потом он внимательно посмотрел на нее и спросил: — С вами все в порядке?

— Да… со мной все в порядке.

Через две минуты они сидели в старомодном «мерседесе» Дитера со швейцарскими номерами. Старик вел машину уверенно, спокойно. Временами поглядывал в зеркало заднего обзора. Катя не знала, что старый разведчик проверяется и смотрит, не отстал ли Гончаров на прокатном пассате. Черт его знает, какие тут машины дают напрокат? Сам Дитер прокатным автомобилям совершенно не доверял. Но Гончаров не отставал.

— Куда мы едем, Дима? — по-русски спросила Катя, когда «мерседес» проскочил поворот в пригородный райончик Вены, где у Кати имелся симпатичный двухэтажный особняк, купленный еще покойным мужем. Она бывала в нем редко. Предпочитала Стокгольм. Дом тем не менее всегда был в готовности встретить свою хозяйку: там постоянно жили садовник и горничная.

— Сейчас, фрау Даллет, мы едем в Вену, — спокойно ответил адвокат. — В отель «Роза и лев».