Гость - Чайлд Ли. Страница 40

– Мне хочется остаться на улице, – заметил Ричер.

– Тебя ждет работа, – возразила Харпер.

– Я уже прочитал все эти чертовы папки. Перечитывать их заново бессмысленно. Мне нужно хорошенько все осмыслить.

– На улице тебе думается лучше?

– Как правило.

– Ну хорошо, пошли в тир. Мне нужно подготовиться к зачету по стрельбе из пистолета.

– Разве ты его до сих пор не сдала?

Она улыбнулась.

– Разумеется, сдала. Но нам нужно пересдавать зачет каждый месяц. Таковы правила.

По дороге они доели захваченные в столовой бутерброды. В открытом тире было по-воскресному тихо. Тир представлял из себя пространство размером с хоккейную площадку, с трех сторон окруженное высокими земляными валами. Железобетонные заборы высотой по плечо разбивали тир на шесть отдельных огневых полос, которые заканчивались стендами с мишенями. Мишени из плотной бумаги были натянуты на железные рамки. На каждой мишени был изображен пригнувшийся преступник, вокруг сердца которого расходились концентрические окружности. Харпер заглянула к ответственному за тир, и он выдал ей пистолет с шестью патронами в обойме и две пары наушников.

– Ваша огневая полоса номер три.

Третья полоса находилась в центре. По бетонному полу проходила жирная черная полоса.

– Семьдесят пять футов, – объяснила Харпер.

Встав у полосы, она надела наушники. Взяла пистолет обеими руками и подняла его. Расставила ноги, чуть согнула колени. Подала бедра вперед, отвела плечи назад. Харпер выпустила все шесть пуль одним непрерывным потоком, выдерживая между выстрелами паузу в полсекунды. Ричер следил за напрягшимися сухожилиями на ее руках. При каждом нажатии на спусковой крючок дуло пистолета чуть дергалось вверх.

– Готово, – объявила молодая женщина.

Ричер вопросительно посмотрел на нее.

– Это означает, что ты можешь идти за мишенью, – объяснила она.

Ричер ожидал увидеть все шесть пуль расположенными на одной вертикальной линии длиной приблизительно в фут, и, дойдя до конца огневой полосы, именно это он и обнаружил. Два отверстия были прямо в сердце, два в следующем круге, и еще два в круге, соединяющем горло и живот. Сняв мишень с рамки, Ричер вернулся к черте.

– Две пятерки, две четверки и две тройки, – сказала Харпер. – Двадцать четыре очка. Зачет я сдала бы, но на самой грани.

– Тебе надо больше использовать левую руку, – сказал Ричер.

– Как?

– Полностью перенеси на нее вес пистолета, а правой только нажимай на спусковой крючок.

Она посмотрела на него.

– Покажи.

Ричер подошел к ней сзади вплотную и вытянул левую руку. Харпер подняла пистолет одной правой рукой, и Ричер обхватил ее пальцы своими.

– Расслабь руку, – сказал он. – пистолет буду держать я.

У него были длинные руки, но и у нее тоже. Харпер отпрянула назад, прижимаясь спиной ему к груди. Ричер подался вперед. Положил подбородок ей на плечо. От ее волос пахло очень хорошо.

– Так, пусть пистолет плавает у меня в руке.

Харпер пару раз щелкнула курком по пустому патроннику. Пистолет оставался неподвижным как скала.

– А так лучше, – заметила она.

– Сходи за патронами.

Оторвавшись от него, молодая женщина сходила к кабинке ответственного и вернулась с новой обоймой, в которой также было шесть патронов. Ричер перешел на следующую огневую полосу, где висела свежая мишень. Присоединившись к нему, Харпер оперлась на него спиной и подняла пистолет. Ричер взял его левой рукой, принимая на себя весь его вес. Харпер откинулась на него. Выстрелила дважды. На мишени появились два отверстия, где-то в дюйме друг от друга, оба в центральном круге.

– Вот видишь? Всю работу должна делать левая.

– Похоже на политическое заявление.

Она оставалась в том же положении, откинувшись назад на Ричера. Он чувствовал, как расширяется и сжимается в такт дыханию ее грудная клетка. Наконец Ричер отступил назад, и Харпер попробовала обойтись без его помощи. Два выстрела, один за другим. Стреляные гильзы со звоном упали на бетон. В центральном круге появились еще два отверстия. Итого четыре отверстия, плотной кучкой, которую можно было бы накрыть визитной карточкой.

Харпер кивнула.

– Хочешь два последних патрона?

Она протянула ему пистолет, рукояткой вперед. Это был «ЗИГ-зауэр», такой же, какой Ламарр держала приставленным к виску Ричера всю дорогу до Манхэттена. Ричер отвернулся спиной к мишени, взвешивая пистолет в руке. Затем вдруг резко развернулся и выпустил две пули, по одной в каждый глаз мишени.

– Вот как это сделал бы я, – сказал он. – Если бы я был бы на кого-нибудь очень зол, я поступил бы именно так. Я не стал бы возиться с ванными и двадцатью галлонами краски.

На обратном пути в библиотеку они встретили Блейка. Тот выглядел одновременно рассеянным и взволнованным. У него на лице было написано беспокойство. Судя по всему, возникли новые проблемы.

– Отец Ламарр умер, – сказал Блейк.

– Отчим, – поправил Ричер.

– Как бы то ни было. Он умер, сегодня рано утром. Сюда звонили из больницы Спокана. Сейчас буду звонить Джулии домой.

– Передайте наши соболезнования, – сказала Харпер.

Рассеянно кивнув, Блейк пошел дальше.

– Ему следовало бы отстранить ее от дела, – сказал Ричер.

Харпер кивнула.

– Возможно, и следовало бы, но он на это не пойдет. Впрочем, и Джулия не согласится. Работа для нее все.

Ричер ничего не ответил. Харпер открыла дверь и провела его обратно в помещение с дубовыми столами, кожаными креслами и папками. Сев за стол, Ричер взглянул на часы. Двадцать минут четвертого. Если повезет, еще два часа дремоты – и он поужинает и ускользнет в уединение своей комнаты.

Как оказалось, ему все же пришлось провести в библиотеке три часа. Причем Ричер не дремал. Сначала он сидел, уставившись в пустоту, и напряженно думал. Харпер обеспокоенно следила за ним. Затем Ричер разложил папки на столе – дело Каллан в правый нижний угол, дело Стэнли в левый нижний, дело Кук в правый верхний, и долго разглядывал их, снова анализируя вопрос географии.

– Ну как, есть прогресс? – не выдержав, спросила Харпер.

– Мне нужен список этих девяносто одной женщины.

– Хорошо.

Она ушла. Ричер закрыл глаза, наслаждаясь теплом и тишиной. Наконец Харпер вернулась. Открыв глаза, он увидел, что она стоит рядом с ним, протягивая еще одну толстую синюю папку.

– Карандаш, – сказал Ричер.

Порывшись в ящике стола, Харпер нашла карандаш. Катнула его Ричеру. Тот раскрыл новую папку и погрузился в чтение. Первой в нем была распечатка из министерства обороны, четыре скрепленных листа. Девяносто одна фамилия, в алфавитном порядке. Некоторые из них были Ричеру знакомы. Он нашел в списке Риту Симеку, ту женщину, о которой он говорил Блейку. Она шла непосредственно перед Лорейн Стэнли. Далее шел список адресов, полученных через управление медицинского страхования. Как оказалось, Симека жила в Орегоне. Затем следовала пухлая стопка дополнительной информации: послужные списки, сведения о деятельности после увольнения из армии. В одних случаях данные были подробными, в других самыми общими, однако, все же достаточными для предварительных заключений. Листая папку взад и вперед, Ричер погрузился в работу, и через двадцать минут подсчитал, сколько отметок он поставил.

– Женщин было всего одиннадцать, – сказал он. – Не девяносто одна.

– Да? – удивилась Харпер.

Он кивнул.

– Одиннадцать. То есть, осталось восемь, а не восемьдесят восемь.

– Почему ты так решил?

– Причин много. Во-первых, девяносто одна жертва – это абсурд. Кто может всерьез поставить перед собой такую цель? Пять лет с четвертью. В это нельзя поверить. Такой умный человек сократит список до какого-нибудь разумного значения, например, до одиннадцати.

– Но каким образом?

– Ограничившись только тем, что осуществимо. Выделив подкатегорию. Что еще общего у Каллан, Кук и Стэнли?