Болтливые куклы (СИ) - Кочешкова Е. А. "Golde". Страница 26

Дракон!

Как он мог не догадаться?

Дракон! Таково было его древнее родовое имя, сокрытое имя, неизвестное никому, кроме семьи! Имя, которое сулило ему золотой венец Продолжателя. Имя, которое у него отняли вместе с именем обычным.

Дракон…

Зар почувствовал, что гнилой отравленный гнев покидает его тело, выходит из стоп и ладоней, растворяется в темноте сада. Он почувствовал, как становится легким и сильным. Таким сильным, что может перевернуть весь мир.

И тогда Зар, будущий Белый Дракон, запрокинул голову и звонко счастливо рассмеялся в синее ночное небо.

Под рубашкой, на спине, у него впервые шевельнулись маленькие острые крылья.

Следуя совету мастера Хо, Зар той же ночью залепил уши воском и весь следующий день наслаждался тишиной. Сквозь плотные затычки до его слуха долетали только громкие распоряжения наставника, который с утра до вечера гонял юных танцоров по главному тренировочному залу. Мастер Хо всегда славился зычным голосом. А вот злые шепотки, оброненные словно невзначай едкие замечания, упреки и фырканье мальчишек оставались за пределами восприятия.

С удивлением Зар понял, что может совершенно спокойно смотреть на искривленные скверными словами губы своих 'друзей'. Не слыша слов, он не ощущал и гнева.

Затычки оставались в его ушах еще три дня, а потом Зар спокойно и решительно вытряхнул их во время утреннего умывания. Первые часы он настороженно следил за собой, ждал, когда чье-нибудь недоброе слово привычно оцарапает, вызовет вспышку ярости.

Но тишина все так же оставалась его молчаливой спутницей.

Внутренняя тишина.

Мастер Хо был прав — слова ничего не значили.

Нет, конечно, все изменилось не сразу. Но однажды Зар понял, что глупые мальчишки больше не докучают ему. Самые старшие были озабочены только тем, как бы получше подготовиться к своему главному испытанию, дающему право завершить обучение и войти в число взрослых актеров, а остальные… остальные понемногу привыкли к странному белому обитателю танцорской школы и перестали выделять его в своих разговорах и делах. Они не стали его друзьями, но и отравлять жизнь больше не стремились.

Все, кроме одного.

Аката был старше Зара почти на три года и выше на целую голову. Он обладал настолько же скверным характером, насколько прекрасным лицом. И если Зар находил в своей кровати дохлую вонючую жабу или его чистая запасная одежда оказывалась в несмываемой грязи, то можно было не гадать, кто стоит за этими глупыми выходками.

Будь у него такая возможность, Аката заставил бы каждого мальчика в спальне подчиняться своей мелочной власти, но, по счастью, его нередко осаждали старшие ученики, которые не считали юного красавчика достойным такого почитания.

Зар просто игнорировал любые попытки Акаты утвердиться за свой счет. А помыкать остальными детьми он не мешал — каждый сам выбирает себе роль в этой жизни. Быть слугой или не быть — это решается внутри, а не снаружи.

Не мешал ровно до того момента, пока в танцорской школе не появился очередной новый мальчик.

Он был странный, этот малявка. Совсем не походил на остальных учеников. Сначала Зар подумал, что мальчишка немного не в себе, но вскоре понял — нет, просто такой чудак.

У него были очень длинные (словно ни разу не тронутые ножницами) волосы и темные синие глаза, взгляд которых почти всегда казался обращенным внутрь. Но когда однажды Зар все же поймал этот взгляд, он поразился его недетской глубине. Маленький даже для своих лет, этот мальчик неожиданно привиделся Зару самым взрослым из всех учеников. И это было так непонятно и необъяснимо, что осталось занозой в его пытливом уме.

Аката, между тем, решил, что новый ученик — прекрасный объект для его издевок. Зар был ему не по зубам даже в первые дни своего появления, а уж теперь, спустя год и вовсе не давал никакой возможности насладиться властью.

То ли дело этот наивный домашний малыш. Такая прекрасная мишень…

Для начала Аката велел своим 'помощникам' стащить у новенького накидку с кровати. Однако никакого удовольствия от этой выходки не получил — странный мальчишка просто ничего не понял. Укладываясь вечером спать, он с удивлением отметил исчезновение одеяла, но не огорчился и не стал искать виноватых. Похоже, просто решил, что так и должно быть. Свернулся на циновке и уснул в тот же миг, как только голова его коснулась жесткой подушки.

Зар наблюдал за этим молча.

Убедившись, что новый обитатель спальни крепко спит, он встал и без единого слова сдернул одеяло с самого Акаты, чтобы потом набросить на озябшего малыша.

Ядовитые слова про водяного змея ему без труда удалось пропустить мимо ушей. А на большее Аката не осмелился — однажды Зар уже изрядно подпортил его красивую физиономию.

Если бы добрые боги дали Акате не только красоту, но и толику ума, тот не стал бы больше задирать странного мальчишку в присутствии Зара. Но такой роскоши Аката не удостоился.

В тот день мастер Хо долго и пристально разглядывал нового ученика на своих занятиях. Гонял его так и этак, заставлял показывать все, на что тот был способен. Выжал из него все соки и очевидно остался доволен. Малыш этого, конечно не понял, он от усталости едва не падал, когда всех мальчиков, наконец, отпустили заниматься своими делами. Всех, кроме этого заморыша с длинной косой. Мастер Хо пожелал дать ему отдельные наставления.

Зар тоже устал. Ему пришлось разучивать очень сложный трюк с шестами, и к концу урока он чувствовал себя выжатым, как старая тряпка. Но в спальне для учеников, где он рассчитывал отдохнуть, уже медленно закипал котелок с неприятностями.

Аката строил планы 'воспитания' нового мальчишки.

— Я вам зуб даю, — мрачно доказывал он своим товарищам, — этот малявка еще станет здесь любимчиком, если его вовремя не охладить. Видали, как мастер Хо на него смотрел? Нет? Не заметили? Болваны… А я заметил. Потому что сам смотрел внимательно. И знаете, что я скажу… — Аката задумался, подбирая слова. — Он слишком хорош. Вот как. Надо его заранее немного проучить, чтобы не лез вперед и не пытался тут стать лучше всех. Как придет, устроим этому крысенку небольшой урок… Вы вперед меня не лезьте, — он сердито сверкнул глазами на мальчишек-подхалимов, — я сам…

Вид у Акаты был предвкушающий и на редкость гадкий. Зар даже удивился тому, сколько мерзости может быть внутри у человека со столь прекрасным лицом… Нет, он никогда не питал иллюзий в отношении своего недруга, но не думал, что тот окажется до такой степени подлым. Затевать подобные козни против малыша, который не провел в храме и трех ночей… малыша на шесть лет младше… Этого Зар понять не мог, как ни силился.

Когда мальчик возник на пороге спальни, голоса разом стихли.

Устало потирая глаза, он направился к своей постели, но не успел до нее дойти.

Дорогу ему преградил Зар.

— После занятий стоит хорошенько умыться, — негромко сказал он малышу. — Иначе твоя одежда и постель будут дурно пахнуть.

Мальчик посмотрел куда-то в направлении сандалий Зара и, не поднимая головы, кивнул. Он вышел с опущенными плечами и таким усталым видом, что казалось вот-вот расплачется где-нибудь в умывальне.

Едва только он покинул спальню, Зар подошел к онемевшему от злости Акате. Сердце у него стучало громко, а на кончиках пальцев закипал жар. Но страха не было. Нисколько. Он был ниже своего недруга почти на голову, но в отличие от него умел драться с трех лет.

— Ты! — воскликнул Аката. — Ты, мерзкий водяной змей! Да я тебе… — больше он ничего сказать не успел. Горячие ладони Зара сомкнулись у него на горле.

Ах, как давно он жаждал такого момента!

— Еще раз тронешь этого маленького — придушу, — прошептал Зар в самое ухо красавчика. Аката пытался вырваться, бился, точно зверь в силках, но руки у Зара были сильными. Очень сильными. А ярость делала его еще сильней. — Хоть раз кого-нибудь еще тронь… — он сильнее стиснул свой почти смертельный захват, так, что Аката невольно заскулил, суча ногами по полу, — сдохнешь, как собака.