Жестокие слова - Пенни Луиз. Страница 35

Месье Брюле ничуть не походил на сына. Густая копна темных волос, крепко сбитая фигура. За его спиной Лакост видела сияющий пол, камин и огромные окна, выходящие на реку. Квартира была дорогая и обставленная со вкусом.

– Может быть, мы присядем?

– Может быть, вы перейдете к делу?

Он стоял в дверях, не позволяя ей войти в его дом.

– Я вам уже говорила по телефону, что работаю в отделе по расследованию убийств. Мы расследуем убийство в Трех Соснах.

Месье Брюле посмотрел на нее пустыми глазами.

– Там живет ваш сын.

Он кивнул. Лакост продолжила:

– Там в бистро было найдено тело.

Она намеренно не сказала, в чьем бистро. Отец Оливье ждал, никак не выдавая своих чувств – тревоги ли, озабоченности ли.

– Это бистро принадлежит Оливье, – сказала наконец Лакост.

– И чего вы хотите от меня?

В деле об убийстве следователи нередко сталкивались с расколотыми семьями, но она никак не ожидала, что такой будет и семья Оливье.

– Я бы хотела узнать об Оливье – о его воспитании, его учебе, его интересах.

– Вы пришли не к тому родителю. Вам нужно бы поговорить с его матерью.

– Простите, но мне казалось, что она умерла.

– Она и в самом деле умерла.

– Вы сказали по телефону, что он поступил в «Нотр-Дам де Сион» – очень хорошая школа, насколько я знаю. Но там только шесть классов. А что было после?

– Кажется, он поступил в «Лойолу». Или в «Бребёф». Не помню.

– Pardon. Вы с его матерью разошлись?

– Нет, я бы никогда не развелся.

За все время их разговора именно в этот момент он проявил максимум эмоций. Предположение о разводе выбило его из колеи больше, чем известие о смерти, и определенно больше, чем об убийстве. Лакост ждала. Ждала. Наконец Жак Брюле заговорил:

– Я уезжал надолго. Делал карьеру.

Агент Лакост, которая охотилась на убийц, но все же знала, в какой школе учатся ее дети, понимала, что Жак Брюле предложил плохое объяснение.

– Случались ли у него неприятности? Был ли он драчуном? Какие-нибудь проблемы?

– С Оливье? Никаких проблем. Он был правильный мальчик, имейте это в виду. Царапины и синяки получал, но ничего серьезного.

Это было похоже на разговор с ватой. Или с продавцом о комплекте мебели для столовой. Месье Брюле, казалось, вообще забыл имя своего сына и говорил о нем как о предмете.

– Когда вы разговаривали с ним в последний раз? – Лакост не думала, что этот вопрос актуален, но ей хотелось знать.

– Не помню.

Она должна была бы догадаться. Когда она уходила, он сказал ей вслед:

– Передайте ему привет от меня.

Лакост остановилась перед лифтом, нажала кнопку и оглянулась на этого крупного человека, стоящего в дверях и загораживающего свет, который – она знала – лился бы из комнаты, если бы не эта фигура.

– Может, вы сами ему это скажете? Может, даже съездите к нему? Вы знакомы с Габри?

– Габри?

– Габриэль – его партнер.

– Габриэль? Он мне про нее не говорил.

Подошла кабинка лифта, и Лакост шагнула в нее, спрашивая себя, доберется ли месье Брюле когда-нибудь до Трех Сосен. И еще она думала об этом человеке, который вел такой закрытый образ жизни.

Правда, его сын в этом смысле был ничуть не лучше.

Поздним утром Оливье стоял у входа в бистро. Он никак не мог решить, отпирать дверь или нет. Начинать работу или нет. Может быть, пришедшие клиенты выдавят этот голос из его головы. Голос Отшельника. И ту ужасную историю, что их связывала. Связывала даже после смерти.

У подножия опустевшей горы появился юноша. Как и все жившие в округе, он знал всякие легенды. О плохих детях, которых приводили сюда, чтобы принести в жертву страшному Королю Горы.

Он посмотрел, нет ли маленьких костей на пыльной земле, но ничего не увидел. Ни жизни. Ни даже смерти.

Он уже собирался уходить, когда услышал тихий вздох. Там, где раньше не было ни малейшего движения, подул ветерок. Он почувствовал его своим загривком, он почувствовал холодок на коже, почувствовал, как шевелятся его волосы. Он посмотрел на зеленую сочную долину, густой лес и соломенные крыши и удивился, как ему хватило глупости прийти сюда. Одному.

– Не делай этого, – услышал он шорох ветра. – Не делай.

Юноша развернулся.

– Уходи, – услышал он.

– Не уходи, – прошептал вздох.

Глава пятнадцатая

Три следователя одновременно вышли из оперативного штаба, но на деревенском лугу расстались. Бовуар оставил шефа и агента Лакост еще раз допрашивать Оливье и Габри, а сам направился в старый дом Хадли.

Инспектор пребывал в воинственном настроении. Они поймали Жильберов на лжи. Доминик вчера сказала им, что они никогда не пользовались морилкой для дерева. С удовольствием рассказывала, как они сражаются за экологию. Но теперь имелось доказательство того, что они приобрели по меньшей мере пол-литра этой морилки.

А еще ему ужасно хотелось увидеть, что сделали Жильберы со старым домом Хадли.

Гамаш нажал на ручку дверей бистро и с удивлением обнаружил, что заведение открыто. Утром за завтраком из жареных хлебцев, ломтиков клубники и бананов, кленового сиропа и бекона Габри сказал, что не знает, когда Оливье откроет бистро.

– Может быть, вообще не откроет, – сказал он. – И что тогда? Тогда мне придется сделать гостиницу платной.

– Хорошо, что она у вас дешевая, – заметил Гамаш.

– Вы считаете, что это дает мне преимущество, да? Так бы оно и было, если бы не моя крайняя лень.

Но когда Гамаш и агент Морен вошли в бистро, они увидели Габри – он стоял за стойкой бара и протирал ее. Из кухни доносился аромат вкусной еды.

– Оливье, – позвал Габри, выходя из-за стойки. – Пришли наши первые клиенты после убийства, – пропел он.

– Бога ради, Габри, – услышали они с кухни.

Звякнула кастрюля о плиту. Мгновение спустя распахнулась дверь – и появился Оливье.

– А, это вы.

– Всего лишь мы, к сожалению. У нас к вам два-три вопроса. Найдется минутка?

Вид у Оливье был такой, будто он сейчас скажет «нет», но он передумал и показал на место перед камином. Там снова горел огонь. И кочерга была на своем месте.

Гамаш посмотрел на агента Морена. Глаза молодого человека расширились. Неужели старший инспектор хочет, чтобы он вел допрос? Секунды шли, молчание продолжалось. Морен лихорадочно вспоминал. «Не проявлять настойчивость». Впрочем, с этим проблем не будет. «Создать обстановку доверия с подозреваемым». Габри улыбался ему, вытирая в ожидании руки о передник. «Пока все идет хорошо, – подумал Морен. – Похоже, действует эффект агента-идиота. Хорошо бы иметь на вооружении еще что-нибудь».

Он улыбнулся Оливье и Габри, насилуя свой мозг. До сего момента ему приходилось задавать только вопросы, касающиеся нарушений скоростного режима на автостраде 10. Необходимости спрашивать Габри о наличии у него водительских прав вроде бы не было.

– Вы хотите задать вопросы об убийстве? – спросил Габри, стараясь быть полезным.

– Да, – произнес Морен, обретя голос. – И даже не столько об убийстве, сколько о некоем незначительном обстоятельстве.

– Прошу, садитесь, – сказал Оливье, указывая на стул.

– На самом деле речь идет о мелочи, – начал Морен, садясь вместе со всеми остальными. – Просто какая-то неясность. Мы бы хотели знать, зачем вы в июле покупали морилку фирмы «Варатан» у месье Беливо.

– Разве мы покупали? – Оливье посмотрел на Габри.

– Да, я покупал. Нам нужно было привести в порядок бар, ты что, забыл?

– Ты прекратишь это делать? Мне бар нравится таким, какой он есть, – сказал Оливье. – Я огорчен.

– Я огорчен тем, во что он превращается. Помнишь, когда мы его купили, он весь сверкал?

Они посмотрели на длинную деревянную стойку с кассой, разнообразными сосудами, жевательными конфетами и лакричными трубочками. За стойкой на полках стояли бутылки со спиртными напитками.