Точный расчет - Чайлд Ли. Страница 93

– Наверное, ты прав. Но это тоже не важно, поскольку отец Армстронга служил в армии еще до того, как родился Брук, а умер почти тридцать лет назад. Кроме того, ты же сам говорил, что нам надо искать нечто такое, что натворил сам Армстронг во время предвыборной кампании.

Ричер кивнул:

– И все же мне хотелось бы прояснить этот вопрос. Впрочем, мы могли бы узнать об этом у самого Армстронга, верно?

– Не стоит. Я могу все выяснить, если тебе это так важно. Я сделаю несколько звонков и все разузнаю. У меня есть нужные люди.

Ричер зевнул.

– Хорошо, завтра же займись этим.

– Я могу успеть все сделать и за сегодняшнюю ночь. Кстати, военные по-прежнему работают по двадцать четыре часа семь дней в неделю. С тех пор, как мы ушли оттуда, ничего не изменилось.

– Тебе надо выспаться, а наше дело подождет.

– Я больше не сплю по ночам.

Ричер снова зевнул и добавил.

– Что ж, а вот я собираюсь хорошенько отдохнуть.

– Сегодня выдался отвратительный день, – заметила Нигли.

Ричер кивнул.

– Хуже не придумаешь. Но если тебе так не терпится, звони ночью. Только не вздумай меня будить лишь потому, что тебе захочется сообщить о результатах. Расскажешь о них завтра.

Дежурный офицер, заступивший на пост в ночную смену, договорился с шофером, чтобы Ричера и Нигли отвезли в мотель, где Джек сразу же отправился в свой номер. Здесь было тихо и пусто. Комнату прибрали в отсутствие Ричера, постель оказалась аккуратно заправленной, а коробка с вещами Джо исчезла. Джек опустился в кресло и подумал о том, успел ли Стивесант сообщить администратору мотеля, что номер Фролих больше ей не понадобится. Затем его начала угнетать ночная тишина, и Джек ясно ощутил, что в комнате чего-то не хватает. Чего-то такого, что должно находиться рядом с ним, но отсутствует. Чего именно так недоставало Джеку? Разумеется, присутствия Фролих. Сердце его болело. Она должна была быть здесь, а ее больше нет. Ведь последний раз, когда он находился в этой комнате, Фролих была рядом. Буквально этим утром. Она еще говорила о том, что именно сегодня все должно решиться: либо победа, либо поражение. А он заметил, что никакие поражения в его планы не входят…

А может быть, ему не хватало еще кого-то. Возможно, самого Джо. Может быть, чего-то совершенно другого. Впрочем, многое из его жизни ушло, и теперь этого не вернуть. Многое осталось невыполненным и невысказанным. Что же именно? Вероятно, у него просто не выходила из головы военная карьера отца Армстронга. А может, и что-то гораздо более значительное. Чего же еще ему так не хватает? Он закрыл глаза и попытался сосредоточиться, но перед его мысленным взором опять возникло облачко кровавых брызг, исчезающее в солнечном свете. Джек открыл глаза, разделся и принял душ – в третий раз за сегодняшний день. Стоя под струями воды, он поймал себя на том, что упорно смотрит себе под ноги, словно ожидая увидеть, как покраснеет вода. Но она оставалась чистой и прозрачной.

Постель оказалась холодной и неудобной, а накрахмаленные простыни – чересчур жесткими. Он нырнул в кровать и в течение целого часа пялился в потолок, стараясь сконцентрироваться. После этого он резко погасил свет и почти мгновенно отключился. Ему приснился брат. Он прогуливался с Фролих возле Приливного Бассейна, держа женщину за руку и наслаждаясь летним днем. Солнечный свет был мягким и золотистым, и кровь, выливающаяся у Фролих из раны на шее, напоминала трепещущую красную ленту, повисшую в пяти футах над землей. Пара уже совершила полный круг, обходя Бассейн, а лента оставалась на месте и не исчезала. Затем неожиданно Фролих превратилась в Суэйна, а Джо в безымянного полицейского из Бисмарка. Полы его пальто развевались на ветру, а Суэйн повторял каждому встречному одну и ту же фразу: «По-моему, мы просчитались». Затем Суэйн превратился в Армстронга, широко улыбнулся, как полагается политику, и сказал: «Мне очень жаль», после чего полицейский достал из-под полы пальто ружье с длинным стволом, передернул затвор и выстрелил вице-президенту в голову. Однако звука выстрела не последовало, так как ружье оказалось с глушителем. После этого Армстронг так же беззвучно упал в воду и поплыл по ее поверхности прочь.

В шесть часов Джека разбудил звонок администратора, а еще через минуту в дверь постучали. Он перекатился на кровати, повязал полотенце вокруг бедер и, прильнув к глазку, увидел Нигли, которая принесла ему кофе. Женщина была уже полностью одета и готова отправиться в путь. Он впустил, ее, сам устроился на кровати и принялся за кофе, а Нигли стала прохаживаться по номеру. Она казалась чем-то взволнованной и выглядела так, будто всю ночь пила кофе и даже не прилегла.

– Ну, как насчет отца Армстронга? – произнесла она, словно задавала Ричеру вопрос. – Его призвали в армию как раз в то время, когда заканчивалась корейская кампания. Он, собственно, так и не успел застать настоящей войны. Но зато прошел офицерскую подготовку, получил звание второго лейтенанта и был приписан к пехотной роте. Он служил в Алабаме, этой базы уже давно не существует. Рота была обязана находиться в боевой готовности, хотя война уже закончилась, и это было всем хорошо известно. Ну, ты, наверное, знаешь, как это все там происходило.

Ричер сонно кивнул, продолжая пить кофе.

– Какой-нибудь идиот-капитан проводит бесконечные соревнования, – начал Джек. – Зарабатываем очки вот за это и за это, а за то снимаем. И в конце месяца рота «Б» получает знамя в казарму, потому что сумела в итоге надавать по заднице роте «А».

– И Армстронг-старший, как правило, выигрывал такие тренировочные бои, – продолжала Нигли. – Но у него были проблемы со здоровьем, а именно: он был подвержен приступам гнева. И его вспыльчивость оказалась непредсказуемой. Если кто-либо из его подчиненных терял набранные очки, это могло спровоцировать Армстронга на очередной приступ ярости. Так случалось пару раз. И это не просто офицерские заморочки: оба происшествия были внесены в журналы и описаны как серьезные нарушения психики. Он заходил так далеко, что не мог контролировать собственные действия.

– И что же?

– Дважды ему это сходило с рук, так как вспышки все же являлись эпизодическими. Однако на третий раз он действительно переборщил, и его уволили. Ну конечно, это происшествие было прикрыто. Армстронга уволили по причине нестабильного психологического состояния, объяснив это официально как стресс в результате нервного перенапряжения во время боя, хотя боевым офицером он никогда не являлся.

Ричер поморщился.

– Наверняка у него было там много друзей. Да и тебе на их отсутствие грех жаловаться, раз ты сумела докопаться до подобной информации.

– Для этого мне пришлось провисеть на телефоне всю ночь. Когда в мотель придет счет за мои переговоры, Стивесанта, наверное, удар хватит.

– Сколько же человек пострадало от Армстронга-старшего?

– Я тоже сразу подумала об этом, но про них можно забыть. Всего пострадало три человека – по одному в каждом эпизоде. Один впоследствии погиб во Вьетнаме, один умер десять лет назад в Палм-Спрингс, а третий живет во Флориде, но ему уже перевалило за семьдесят.

– Глухо, – кивнул Ричер.

– Зато нам стало ясно, почему о военной карьере отца Армстронга так упорно молчали во время предвыборной кампании.

Ричер продолжал пить кофе.

– А не могло получиться так, что Брук унаследовал характер своего отца? Фролих как-то упоминала о том, что ей приходилось видеть его очень злым.

– И об этом я тоже думала, – отозвалась Нигли. – Такой вариант не исключен. Мне показалось, что когда он начал настаивать на своем присутствии на службе в Вайоминге, он уже начинал закипать, хотя внешне казался спокойным. Я угадала? Но, конечно, если произошло бы что-то серьезное, это давно бы выплыло наружу. Этот парень всю жизнь выставляет свою кандидатуру на разные посты и выигрывает. А ведь его проблемы начались только летом, мы ведь это вычислили. Во время предвыборной кампании.